Дагестанское Досье - Виталий Овчаров

Зачистки

— Бей его! — От ожога в плече Кошевой без крика упал вниз, ладонями закрыл глаза. Человек нагнулся над ним с тяжким дыхом, пырнул его вилами. — Вставай, сука!

Граница между двумя солдатами, — добрым и злым, — пролегла по дну глубокого оврага, разделяющего Кадар и Карамахи. Кадару повезло, он сдался почти сразу. Солдат, заходивших в него, встречали лишь редкие выстрелы. Поэтому и зачищали его «мягко», без злобы.

Другое дело — Карамахи и Чабанмахи. Их, — как будто мало было двухнедельного обстрела, — ждали еще и три волны зачисток.

Утром 12 сентября началась первая. Эта зачистка нашла широкое отражение в СМИ: по крайней мере десяток корреспондентов присутствовали на месте событий — и мы имеем возможность восстановить ее во всех подробностях.

С севера в Карамахи зашли солдаты 22-й бригады. Их встретили разрозненные выстрелы снайперов — к этому времени в Кадарской зоне оставалось еще с десяток «вахов». Удушающий запах разлагающейся плоти, неразорвавшиеся мины, растяжки. Бригада Керского в зачисике покзала себя с самой лучшей стороны. Еще не привыкшие к реалиям войны солдаты «скромничали» брать чужое.

Рассказывает Дмитрий Беловецкий, сотрудник «Литературной газеты»:

…Я заходил в Карамахи с 22-й бригадой внутренних войск. Село богатое. Солдаты пошли по пустым, разрушенным домам. Парнишка из глухой российской деревни, просидевший несколько суток в слякотных окопах, обувает найденные там кроссовки, грязными пальцами выуживает огурцы из трехлитровой банки… Смотрит на меня виновато и спрашивает: «Можно?» — «Да можно! Бери все, что хочешь! Это твое!» — отвечаю я…

Из статьи Юрия Котенка «Крепостные дети войны»:

Карамахи утопают во фруктовых садах. Даже после таких налетов многие деревья уцелели. Вдоль дорог растут груши с полголовы. Много абрикосовых деревьев. Но есть совсем не хочется. Гулять по садам может только камикадзе — мины встречаются на каждом шагу. В селе стоит страшный запах мертвечины. На улицах и во дворах лежит побитый бомбежками скот. Мертвые коровы и овцы на жаре раздуваются, как воздушные шары, и лопаются. Внутренности остаются на деревьях и траве. Солдаты не обращают внимание на запахи. Они протирают руки и груши трофейным одеколоном. Кто-то находит банки с консервированным компотом.

Несколько другая картина наблюдалась на юго-западной окраине, где действовали дагестанские омоновцы, отряд ГУИН и спецназовцы.

Из статьи Александра Бородая и Игоря Стрелкова «Кадарская зона»:

Когда после длительной остановки в занятом дагестанским ОМОНом доме отряд ГУИН выступил на зачистку группы домов в нижней части села Чабанмахи, полностью сказалось отсутствие настоящей боевой подготовки и опыта участия в подобных операциях. Слава Богу, кроме нескольких пуль, пущенных далеким снайпером и просвистевших высоко над головами, никакого сопротивления в зачищаемой части села противник не оказал. Иначе толпившиеся на любом открытом пространстве и откровенно терявшиеся на подходе к каждому очередному «зачищаемому» дому спецназовцы Минюста неизбежно понесли бы тяжкие потери. И если действия отдельных бойцов еще носили осмысленный характер, то командование отрядом было ниже всякой критики. Возглавлявший отряд полковник, в прошлом — командир полка Советской Армии и ответственный работник МВД Кабардино-Балкарии — по своим командным способностям вряд ли тянул на ефрейторские лычки. Не дай Бог попасть в настоящий бой с таким «военачальником»!

«Зачистка» была жесткой, если не сказать — жестокой. Гуиновцы жгли все подряд, а что не сгоралось — то взрывалось. В огне исчезали каракулевые папахи, японские стиральные машины, персидские ковры, хрустальные люстры, книги с арабской вязью, полуразобранные КамАЗы — и горы овса, картошки, комбикорма.

В центре Чабанмахи и в новостройках Карамахи еще оставались очаги сопротивления. Обнаружив их, бойцы не церемонились. Вперед выдвигались огнметчики со «Шмелями» и буквально выжигали каждую пядь земли.

Из статьи Александра Бородая и Игоря Стрелкова «Кадарская зона»:

По разбитой горной дороге к нам подползает странного вида гусеничная машина, вооруженная только двумя длинными ракетами. Она уходит чуть вперед, после чего над развалинами мечети и домов, в самом сердце Чабанмахи на мгновение вырастает огромный огненный шар. Мощный взрыв, воздушная волна от которого весьма ощутима даже на расстоянии, напоминает атомный характерной формой дымного гриба.

«Это натуральный Аллах-пи…ц!», — орет в рацию зам. командира отряда. «Только следующую чуть левее положите», — просит он. И снова мы видим, как над развалинами ваххабитского оплота взмывает ракета, попадающая на сей раз точно в цель. Так работает УР-77 «Буратино» — установка разминирования, каждый заряд которой несет в себе полторы тонны взрывчатки. Жаль только, максимальная дальность выстрела — всего 500 метров.[33]

В 11.30 12 августа в Чабанмахи прилетел генерал Лабунец в окружении толпы корреспондентов. Предстояла торжественная церемония поднятия российского триколора над чабанмахинской мечетью. Под блеск высышек и щелканье фотоаппаратных затворов генерал поднял знамя. Далее Лабунец произнес коротенький спич и поздравил всех с победой. Последние его слова потонули в беспорядочном салюте. Однако, посерьезнев, Лабунец призвал бойцов к бдительности: только что в Карамахи от пуль снайпера погибли четверо омоновцев.

У Дагестанского ОМОНа на карамахинских ваххабитов вырос порядочный зуб. Они, как отмечали все свидетели, в Карамахи воевали ожесточеннее других, мстя за позор и гибель товарищей 28 августа. Как правило, пленных не щадили. Жители Карамахи позже показывали место, где омоновцы замучили ваххабита по имени Сулейман.

Сергей Ковалев, Олег Орлов, Александр Черкасов, члены общества «Мемориал»:

Местный ополченец подвел нас к бетонному столбу на площади. На столбе виднелись кровавые потеки, рядом на земле — большая лужа засохшей крови. По словам ополченца, подтвержденным позже другими жителями села, за два дня до нашего приезда солдаты внутренних войск захватили в одном из домов спящего человека, у которого они нашли гранату. Кто-то из карамахинцев, находившихся в селе, опознал в нем члена местной ваххабитской общины. Солдаты передали задержанного принимавшим участие в «зачистке» сотрудникам махачкалинского ОМОНа. ОМОНовцы сразу приступили к допросу — их интересовало, где прячутся боевики. Задержанный то ли не знал, то ли не пожелал отвечать. Его привязали к столбу, прострелили вначале одну, а затем другую ногу, резали ухо, в конце концов убили. Ополченцы, при всей своей нелюбви к ваххабитам, были потрясены расправой — бессудной, жестокой, прилюдной.

Из статьи Евгения Изъюрова «Испепеленное богатство Чабанмахи»:

Буквально единицы ваххабитов, пойманных после военных действий в окрестностях Буйнакска, доставляются в Махачкалу — именно здесь с ними по идее должны заниматься спецорганы. Как правило, по дороге они «почему-то умирают, слабые какие-то», усмехаясь, рассказывали нам милиционеры.

Из статьи Александра Шабуркина «Война в Дагестане продолжается», опубликованной в «Независимой газете»:

В следующем жилище милиционеров ждала еще большая удача. В углу, прижимаясь друг к другу, сидели два человека. Оба раненые. По словам двадцативосьмилетнего кумыка Ислама, он приехал «из Буйнакска в Чабанмахи учить Коран». «Все они так говорят», — горячится оперативник. «Я же правду говорю, зачем вы так с честным человеком», — пытается возразить задержанный. Удар в голову прекращает дисскусию…

…На вопрос корреспондента о том, что же действительно будет с пленными, один из оперативников ответил: «Раньше их судьба решалась на месте, до отделения никого не довозили. Народ был очень злой. Сейчас немного улеглось».

Параллельно добивали уцелевших боевиков в «зеленке». Живыми взяли шестерых, причем четырых в лесах за пределами первого кольца оцепления.

Зачистку закончили к середине дня. Вереницы людей потянулись вниз, к полевым лагерям, где их ждали спальные мешки и сухпайки. Солдаты проходили мимо горящих добротных домов и полей, заваленных гниющими коровьими тушами. Вслух желали чтобы проклятый ваххабитский анклав был стерт с лица земли вакуумными бомбами или хотя бы сожжен дотла.

Утро 13 сентября выдалось пасмурным. В окрестностях еще постреливали, а по рации сообщали о ликвидации мелких групп боевиков, извлеченных из «схронов» в Карамахи и Чабанмахи. Оказалось, что рядом с тем местом, где Лабунец водружал российский флаг, нашли подвал с ваххабитами. Сначала они отказывались выйти, обещая «в случае чего» взорвать находящихся с ними женщин, но когда сообразили, что их «угрозы» никого не волнуют, выскочили с автоматами в руках и полегли под огнем спецназовцев из 17-го отряда. Один из убитых моджахедов оказался гражданином независимого Узбекистана.