Клетка из костей - Таня Карвер

И Розу с братом отныне воспитывала женщина, внутри которой сломался стержень. Эта женщина мало разговаривала, вяло реагировала на внешние раздражители и ходила, как сомнамбула. Всю оставшуюся жизнь.

Неудивительно, что Роза ненавидела своего отца. Но мать она ненавидела еще больше — за бесхребетность, за овечью покорность, за то, что та перестала жить задолго до смерти. Когда у нее наконец обнаружили рак, это даже принесло облегчение. Дало оправдание. Но Роза так ее и не простила. Ненавидела до последнего.

И по-прежнему старалась выслужиться перед отцом, завоевать его расположение. Для этого-то она и устроилась в полицию. Но это не помогло. Отец продолжал жить где-то на южном побережье, с уже третьей по счету женой, и связи с дочерью не поддерживал. Она надеялась, что он позвонит хотя бы после того, как о ней написали в газетах в связи с поимкой того маньяка. Но нет. Может, он тоже умер? Она надеялась, что это так.

…Роза встала и пошла в душ.

Может, пробежаться? Дать выход этой слепой ярости… Нет. Она направит ее в иное русло.

В рабочее русло. Сходит в морг, взглянет на тело Фэйт Ласомб. Проверит, что записано на камерах слежения в Ньютауне и на подъезде к Уэйкс Колну.

Потом еще раз наведается к Донне Уоррен.

Пусть не держит ее за идиотку.

Ее приятно обдало горячей водой.

Но воду невозможно нагреть до той температуры, которая устроит Розу.

— Держи себя в руках. Вот и все. Просто держи себя в руках.

На том конце тяжело вздохнули. Человек был явно раздражен, но не хотел подавать виду.

— Да, но…

Мэр не удовлетворился этим нехитрым ответом.

Снова тяжелый вздох.

— Тебе досталась самая простая задача, — сказал Законодатель. — Ты вообще ничего не делаешь. Даже Учитель, и тот что-то делает.

Молчание.

— Наверное, уже жалеешь, что позвонил мне.

Ответа не последовало. Законодатель счел это знаком согласия.

— Меня не предупредили, — сказал Мэр. — Вы санкционировали… это и ничего мне не сказали! Кто-нибудь еще знал?

— Учитель.

— А он почему мне не сказал?

— Потому что я ему приказал. Я хотел сам с тобой поговорить. Я же знал, как ты к этому отнесешься. И мои прогнозы оправдались.

— А тебе не кажется, что вы слишком далеко зашли? Вы… пересекли черту.

— Нет. Уивер представлял собой опасность. Никто не смог бы с уверенностью сказать, как он поступит в следующий момент. Лучше не придумаешь. Теперь всем плевать на нашу доставку. Никакого давления.

— А как же… Нас ведь должно быть четверо. Кто станет новым Миссионером?

— Мне казалось, что уж с этим-то проблем не возникнет. По-моему, наш иностранный друг — идеальная кандидатура.

— А если он… откажется?

— Откажется? Почему?

Снова молчание.

— Послушай, — сказал Законодатель, — ты просто занимайся своим делом, и все. Не отвлекайся. Все организационные моменты возложены на твои плечи. Я пока займусь своим делом, а скоро вступит и Учитель. Все пройдет как по маслу.

— А как же мальчик? Что с мальчиком?

Законодатель гадко хихикнул.

— Все улажено. Безукоризненный план. И ничем нам не грозит.

— А мне не положено о нем знать?

— А ты хотел бы?

Мэр не ответил.

— Я так и думал.

Молчание.

— Слушай. Тебе лучше успокоиться. Ты же сам знаешь, что делать. Всю вину свалят на Уивера, уж мы-то проследим. А потом устраним и Садовника.

— Об этом я тоже не должен спрашивать?

— Как хочешь. Но, честно говоря, он нам больше не нужен. В сложившихся условиях… Он просто лишний человек. Это вопрос решенный.

— Вы уж поосторожнее, — посоветовал Мэр. — Он опасен.

Законодатель рассмеялся.

— Я, знаешь ли, тоже опасен! Не вешай нос. До скорого.

И связь прервалась.

Мэр растерянно смотрел на трубку, не понимая, как обычный кусок пластмассы, металла и стекла мог столь сильно влиять на его жизнь.

Он встал, сделал глубокий вдох, напряг мускулы, расслабился.

И принял решение.

Еще один вдох — и медленный выдох.

Выбора не было.

Обратной дороги — тоже.

Мэр был готов.

Гостиница стояла на отгороженной территории — здание примерно шестнадцатого века, как прикинул Фил. То, что некогда было загородным поместьем земельных аристократов, превратилось в пристанище для привилегированных классов. Уютно умостившись среди деревьев, в кольце гравийной дорожки, гостиница заманивала посетителей теплой атмосферой и льстила их самолюбию. «Да, — словно шептала она, — вы сделали правильный выбор». Фил хотел бы когда-нибудь привезти сюда Марину на уик-энд.

Тогда почему у него вдруг возникло то же чувство, с которым он впервые смотрел на дом с костяной клеткой?

Под хруст мелкого гравия он припарковал «ауди» у парадного входа и выключил мотор. Умолкла музыка — песня о монстрах группы «Band of Horses». Он какое-то время просто смотрел вперед. Все вокруг напоминало декорации к фильму. Сама гостиница казалась задником к какой-то костюмированной драме, но появление полиции сместило жанр от «Аббатства Даунтон» к «Инспектору Морсу».

Чем дольше он смотрел на здание, тем тревожнее становилось на душе. Он вспомнил о недавнем разговоре с Глассом, который тоже по-своему растревожил его.

Поначалу Фил был даже рад уединиться в кабинете Гласса, где его не могли достать расспросы Марины. Но как только он оказался внутри, по выражению лица главного инспектора стало ясно, что тот пригласил его не просто так. У него были свои причины — и, судя по всему, причины не из приятных.

— Присядь, Фил, — сказал Гласс, отрываясь от монитора.

Фил сел.

— Ну что же…

Гласс не сводил глаз с открытой на столе папки. Избегал его взгляда.

«Прекрасное начало», — подумал Фил.

— У меня на сегодня назначена встреча с начальником полиции. В Хелмсфорде.

Гласс сделал паузу, словно ожидая от Фила ответа.

— Правда?

— Да. Я думаю, он официально подтвердит мое вступление в должность. На полную ставку.

Гласс откинулся на спинку кресла. Фил по-прежнему видел на этом месте его предшественника.

— Поздравляю, — сказал он.

Гласс сдержанно улыбнулся и кивнул, принимая поздравление как должное.

— Спасибо. — Улыбка мигом сошла с лица. — И в свете этих событий мне показалось, что нам с тобой надо кое-что обсудить.

Фил почувствовал, что от него снова ждут какого-то ответа, но решил промолчать.

А Гласс, решив, что это почтительное, а не выжидающее молчание, продолжил:

— Похоже, нам с тобой придется работать вместе, Фил. И я считаю нужным предупредить тебя, что мой стиль управления в значительной мере отличается от стиля моего предшественника.

«Началось», — подумал Фил.

— Мне уже волноваться или еще рано? — с деланной беззаботностью спросил он.

Опять улыбка, уже вторая. И это от человека, который, складывалось впечатление, улыбается по строгому расписанию. Недобрый знак.

— Не знаю. Разумеется, мы будем работать вместе, но я как старший по званию намерен внести определенные коррективы в работу этого отдела.

Фил почувствовал, что начинает закипать.

— Вы считаете, что я не справляюсь со своими обязанностями?

— Нет-нет, что ты. У тебя практически стопроцентная раскрываемость.

Фил ничего не сказал. Это была чистая правда.

— Но, с другой стороны, это же отдел по борьбе с особо опасными преступлениями.

Раздражение стало очевидным.

— В смысле?

— В самом названии содержится подсказка. Особо опасные. Их ведь легче всего раскрывать, не правда ли? — Не дав Филу ответить, он продолжил: — Взять, к примеру, убийство.

Нашли тело. Кто же убийца? Тот, кому это выгодно. Допрашиваете подозреваемого. Он во всем сознается. Дело закрыто. Правда же, легко?

— К чему вы клоните?

— Ни к чему. Просто такие преступления не кажутся мне особо опасными. В твоем распоряжении много ресурсов. Другие отделы завидуют.

— Что вы имеете в виду? Все наши ресурсы необходимы для эффективной работы. Вы вообще видели, чем мы занимались последние годы? А чем занимаемся сейчас?

Гласс попытался, пусть и с долей иронии, примирительно поднять руки, но этот жест попросту не входил в его репертуар.

— Я что хочу сказать… У вас никогда не возникает проблем с финансированием. А в наши нелегкие времена кое-кто может счесть подобное финансирование роскошью, а не первой необходимостью.

— Значит, вы хотите перераспределить бюджет нашего отдела? И куда пойдут эти деньги?

— Фил, — сказал Гласс, складывая руки в жесте, которому он, должно быть, научился на каких-то менеджерских курсах, — не опережай события. Я навел справки о твоем отделе и лично о тебе. Конечно, результаты говорят сами за себя, но… давай начистоту. Ты руководишь своей командой, как феодал.