Прямой эфир - Дмитрий Тростников

— Ты тоже так думаешь? — спросил Андреев замредактора «Вечерки» Баира Касумова, также приглашенного на эфир.

— Как-то странно получается, — с сомнением покачал тот головой. — Вы Лебедева из мэрии специально конченым жуликом показали, чтобы на его фоне Семеныч честным выглядел?..

— А меня совесть не мучает, — с вызовом ответил Стас, тем не менее, радуясь, что программа заканчивается, звучит финальная песня и их разговор уже не идет в эфир. — Взятки брать — хуже, чем это показывать. Правда на нашей стороне… А насчет Семеныча — есть же презумпция невиновности? — возразил Стас последним аргументом.

— Да какая там презумпция! — поморщился газетчик. — Когда у вас для блатного авторитета презумпция, а другого можно «замочить» в эфире?.. Вы так деликатно его величаете — депутат Толмачев. А люди о нем слышали, как о «Семеныче». Думаю, многие телезрители даже не поняли — кто он. А рекламу под выборы вы ему сделали шикарную…

В мониторах буквы титров с фамилиями авторов программы поползли снизу вверх прямо на фоне спин уходящих людей, медленно гаснущего в студии света и последних, отчаянных аккордов «Susie Q». Еще через секунду, камера начала медленный «отъезд», а титры и музыка закончились одновременно с программой.

Энергичным шагом через студию прошел Марк Даянов. Он только что лично проводил Семеныча и его свиту. Президент был откровенно доволен состоявшимся эфиром.

— Отвратительная провокация! — он на ходу погрозил Стасу пальцем. — Молодцы, так и действуем дальше…

Позади небольшого амфитеатра зрительских мест раздавались оживленные голоса — операторы и осветители «Ориона», вместе с чужими журналистами и знакомыми, приглашенными для «массовки», на скорую руку накрыли импровизированный стол. За считанные минуты там уже успели несколько раз выпить, и шумный говор явно менял тональность на скандальную. Из-за трибун вылетела Светка.

— Стас! Выпроводи этого козла Шестакова! — рассержено потребовала она. — Он с двух рюмок нажрался, Яну, визажистку, за жопу хватает. При всех! Рюмку разбил. Свинья конченая. Ребята сейчас ему просто морду бить начнут. Пора убирать отсюда этого алкоголика и больше не звать…

— Нам бы еще драку в эфире для рейтинга! — попытался пошутить Стас. Ужасно не хотелось предотвращать рукоприкладство. Чтобы Генс хоть раз огреб по морде, как следует. Но потом сам же пострадавший и сольет историю об избиении его «орионщиками» в скандальную хронику какого-нибудь паскудного интернет-сайта.

Через час дежурная машина развозила телевизионщиков по улицам ночного города. Выпив водки на скорую руку, Стас сидел в углу машины и ни с кем не заговаривал. Блаженного покоя, который он испытал после первого прямого эфира шоу, в этот раз не было. Двусмысленная история вокруг Семеныча украла у него награду тихого ликования, которым Андреев так наслаждался неделю назад.

— Что не весел, Митрич? — хлопнул его по плечу оператор Валера.

Андреев скупо пересказал то, что выговорили ему сегодня знакомые журналисты. Приколы Генса его не трогали, но то, что сказал «вечерышник» Баир — задело за живое.

— Ну, а что он еще мог бы сказать? «Вечерка» всегда с рук мэрии кормится, а мы мэрского чиновника так опустили. Сами-то они ничего такого сделать не способны, только лижут задницы направо и налево, — рассудил Валера. — Зато нас сегодня опять весь город смотрел. Зуб даю! Мы просто делаем свое дело. Ну и посуди сам, раз он Семеныч, ему и высказаться что ли нигде нельзя? И разве Семеныч не правду говорил сейчас?

«Странная штука — правда», — подумал про себя Стас, но отвечать вслух сочувствующему оператору ничего не стал.

Всеобщая пьянка — по случаю запуска новой программы — была единственной традицией, незыблемо соблюдаемой все десять лет существования телеканала «Орион». Моряки разбивают бутылку шампанского о борт спускаемого на воду белоснежного лайнера. Программа «Скандал», конечно, не была белоснежным лайнером, но по своей значимости и надеждам, которые на нее возлагались, претендовала на роль флагмана «Ориона». И свежей краской в новой студии попахивало не хуже, чем на палубе лайнера, или, как минимум, катера.

Учитывая масштаб трудового подвига (и предстоящей на выборах информационной войны) руководство телекомпании взяло на себя все расходы на неформальное мероприятие, которое по-модному именовалось «корпоративной вечеринкой» на природе. Однако, помня, чем все это каждый раз заканчивается, все называли мероприятие пьянкой.

В этот раз технические обстоятельства оказались на стороне коллектива «Орион-ТВ». В понедельник была профилактика передатчиков. Вещание канала начиналось не в восемь утра, как обычно, а в семь вечера. Вместо новостей в программе стоял повтор вчерашнего шоу. Значит, со всем этим вполне справится одна невезучая дежурная смена. Дело оставалось только за погодой. В середине сентября от нее можно было ждать самых подлых сюрпризов. Но и погода не поскупилась, выделив им последний жаркий день бабьего лета.

Комфортабельный автобус, набитый под завязку «орионщиками», их рюкзаками, ящиками с выпивкой и съестными припасами медленно пробирался на природу через пробку на выезде из города.

— Мы сделали это!!! — вдруг завопил оператор Валера.

В ответ весь автобус взорвался восторженными криками.

— Оле-оле-оле-оле!!!

— А у меня вон что есть, — похвасталась Настя, плюхаясь на сиденье рядом с Андреевым. Она протянула на ладошке изящный новенький мобильник. — Фотокамера на 1,3 мегапикселя, со вспышкой — в темноте снимать может, десять минут видео может снимать, 256 тысяч цветов, выход в Интернет…

— Круто. Дорогой, наверное, — согласился Стас.

— Пантелеевич подарил, — непосредственно призналась она. — Еще звал с собой в Грецию на две недели, пришлось отказаться.

— Ну и поехала бы, — буркнул Стас.

В ответ Настя сделала возмущенные глаза. Андрееву стало стыдно — ребенок радуется новой игрушке, а ты канючишь. Вообще не твое дело, как ей достался этот подарок. Тем более, что Настя, демонстрируя цветной дисплей и прочие «навороты» своего нового сокровища, как бы невзначай притиснулась к его боку, словно кошечка, которая ластится к хозяину.

— Не боишься рядом со мной сидеть? Сейчас твой Игорь оглянется и нас застукает? — спросил Стас. И понял, что опять невпопад. Потому что она нахмурилась и захлопнула крышку телефона.

— Он должен знать, что я не его собственность, — четко проговорила Настя. — Я его очень люблю. Он мне родной. Но я не его собственность, и никогда ею не была. И он должен это понимать. Если любит сам.

— Дай, посмотрю, — попросил телефон Стас, подправляя свою ошибку. — Сколько говоришь, пикселей? Кстати, вчера, ты, конечно, отличилась, когда Лебедева в лоб спросила, «сами-то не берете, что ли взятки?». Еще камера крупно наехала. Это все запомнят. Тебя теперь начнут на улицах узнавать.

— Правда!? Круто! — в восторге заерзала она. — Давай за это выпьем?!

Стасу передали коньяк. Андреев одним глотком выпил свою порцию и взял с тарелочки ломтик теплого яблока. С тех пор, как начались прямые эфиры, Стас старался ограничивать себя с алкоголем. Но по такому поводу выпить было не грех. Кругом только свои — почему не расслабиться? И он с чистой совестью ощущал, как внутри растекается приятное тепло. Скоро коньяк сделает мысли еще более приятными.

— Ой, как хочется тебя обнять потихоньку, — озорно шепнула Настя ему на ушко. — Ладно, при всех не буду. Позже найдем местечко. Пойду, послушаю, как Игорь поет.

Ее молодой бой-френд, действительно неплохо пел, подыгрывая себе на гитаре. Две бутылки коньяку и бутылка водки были выпиты в ураганном темпе и у всего автобуса «снесло крышу». Телевизионщики хором выкрикивали слова зажигательной песни из «Бременских музыкантов»: «Ничего на свете лучше нету, чем бродить друзьям по белу свету…» А напротив дирижирующего Валеры, прямо в проходе, на чьих-то рюкзаках, скрестив ноги по-турецки, сидела Настя и заливалась смехом.

— Как она в постели? — тихонько спросила Андреева, сидевшая сзади него Светка Иванкова, кивнув головой в сторону Насти.

— Не понял? — растерялся Стас.

— Все ты понял, — спокойно посмотрела в глаза Светка.

— Ерунду какую-то говоришь, — от неожиданности Стас оказался не готов на какую-нибудь изобретательную ложь. Да и бесполезно было громоздить вслух нечто, не соответствующее действительности. Слишком хорошо они со Светкой знали каждую интонацию друг друга.

— Ладно, у тебя своя голова на плечах, — вздохнула Светка. — Я тебе как друг говорю, потому что все это может плохо кончиться. В первую очередь для тебя. Эта малышка тебя использует, а потом об тебя же ноги вытрет. Она ведь по головам пойдет. Причем по таким светлым, как у тебя. И далеко пойдет, можешь мне поверить…