Любовь без права выбора - Елена Малиновская

При этом воспоминании Гарольд побледнел, точнее, даже посерел, поскольку в его лице и без того не оставалось ни кровинки. Гулко сглотнул и посмотрел на меня. Его глаза сейчас казались совершенно черными из-за неестественно расширенных зрачков.

— Я нашел ее в своем кабинете, — почти прошептал он. — Все в комнате было красным от крови. До самой смерти я обречен вспоминать эту картину в самых страшных своих кошмарах, Хеда. Я не хочу, не могу думать о том, через какие муки прошла Хельга перед смертью, но постоянно возвращаюсь мыслями к этому.

— А чудовище? — спросила я. — Что стало с чудовищем?

— Я бы хотел сказать тебе, что храбро сразился с ним и изгнал обратно в мир духов. — Гарольд печально хмыкнул. — Но, увы, не буду тебя обманывать. Тварь сбежала до моего приезда. И я понятия не имею, где она сейчас. Надеюсь только, что она покинула Хельон. Однако все те убийства, что она совершит, невыносимым грузом лягут на мои плечи. Пока я не слышал ни о каких странных происшествиях, но не сомневаюсь, что рано или поздно тварь заявит о себе. Отродья бога-пасынка не в силах долго сдерживать желание убивать. Они могут выглядеть, как обычные люди, но у них нет души. Вместо души в них клубится мрак.

Последнее слово Гарольд даже не сказал — выдохнул.

Я невольно поежилась. Сейчас было утро, через окна, покрытые морозным узором, широкой рекой вливался яркий солнечный свет. Но неожиданно вспомнилась тьма, которая царила вчера в кабинете некроманта. И те создания, которые жили в ней.

— Вот, в общем-то, и все. — Голос Гарольда окреп, когда он признался в самом страшном. Некромант попытался улыбнуться, но вместо этого у него вышел какой-то мученический оскал. И он тихо завершил свою исповедь: — С тех пор прошло три года, Хеда. Каждый день я вспоминаю о том, кого потерял по собственной глупости и неосмотрительности. Я пытался топить горе в вине, пытался забыться в объятиях других женщин. Даже не смогу сосчитать, сколько их было за эти годы. Я бы мог жениться вновь и завести другого ребенка. Но почему-то мне кажется, что тварь никуда не ушла. Она где-то здесь. Кружит рядом со мной, выбирает удобный момент для нового нападения.

Гарольд перевел дыхание и вдруг с настоящей мукой в голосе признался:

— И я верю, что виноват во всем случившемся. Я должен был, обязан догадаться, что Хельга не оставила свою идею поговорить с матерью. Я мог бы помочь ей с ритуалом. Тварь вряд ли бы сумела обмануть меня, и я не позволил бы жене пересечь пределы круга. Ударил бы, избил до полусмерти, хотя ни разу не поднимал на нее руку, — но не позволил бы. Но вместо этого долгие годы я предпочитал закрывать глаза на очевидное. Не желал видеть, как отчаянно Хельга пытается узнать правду. И даже в этом ты до безумия похожа на нее!

Я опять передернула плечами. Теперь по моей спине промаршировал целый отряд ледяных мурашек. Ох, если Гарольд рассказал мне правду, а врать ему вроде бы особого смысла нет, то я уже не считаю идею провести самый холодный месяц в году под крышей его дома такой уж замечательной. Пожалуй, в свете новых обстоятельств моя жалкая лачуга начинает привлекать меня больше, нежели необходимость оставаться в этом жилище, где некогда разыгралась настолько жуткая трагедия.

«И кто знает, что еще здесь может случиться», — мысленно добавила я, не рискнув озвучить свои опасения Гарольду.

Тот уже повернулся ко мне и с кривой ухмылкой наблюдал за выражением моего лица. Опомнившись, я постаралась принять как можно более отстраненный вид.

— Боишься, — скорее утвердительно, чем вопросительно протянул он. Положил руку мне на затылок, заставляя глядеть ему прямо в глаза. — Боишься, Хеда, что можешь стать следующей. И правильно делаешь, кстати. Я тоже боюсь за тебя. Когда я увидел тебя на пороге дома, то невольно решил, будто это вернулась Хельга. Ее лицо было настолько обезображенным, что где-то в глубине души я до сих пор сомневаюсь, действительно ли предал очищающему огню тело своей жены. А вдруг это было лишь жестоким спектаклем, разыгранным для меня тварью из мира духов? Вдруг Хельга до сих пор жива и ждет, когда я спасу ее? Но потом я понял, что вы — совершенно разные женщины, пусть боги ради насмешки и дали вам настолько похожую внешность и даже повторили некоторые повороты судьбы. Право слово, Хеда, я не знаю, что мне делать дальше. Я не верю, что ты просто так появилась в моей жизни. Для чего-то мне дано это испытание. Понять бы еще для чего, пока не стало слишком поздно.

Завершив свою прочувственную речь, Гарольд впился напряженным взглядом в мое лицо, явно ожидая какой-либо реакции от меня на свои откровения.

Стыдно признаться, но в этот момент я как раз раздумывала, как бы незаметно сбежать из его дома, прихватив с собой Дирка. Если честно, я не предполагала, что история примет настолько дурно пахнущий оборот. И мне не нравилось все происходящее. Очень не нравилось! Лучше умереть от холода и голода, чем погибнуть в лапах отродья бога-пасынка. По крайней мере, первая смерть явно будет быстрее и милосерднее, чем вторая.

— Одно я знаю точно: я не отпущу тебя, — с легкой ноткой угрозы добавил Гарольд, видимо, догадавшись, какие мысли бродили в моей голове после его тяжелого рассказа. И потянулся к моим губам.

Если наша первая ночь была наполнена лаской и бесконечным терпением, то теперь некромант действовал намного резче и грубее, словно пытался таким образом наказать меня за совершенное. Его поцелуй нельзя было назвать нежным, более того, он едва не укусил меня, лишь в последний миг опомнившись и сбавив напор.

Послышался треск разорванного платья — это тонкая ткань не выдержала порывистого движения Гарольда. Он почти сорвал с меня одежду, не соизмеряя при этом силу.

Наверное, стоило запротестовать или попросить его умерить пыл. Но я боялась перечить некроманту. Его лицо сейчас напоминало маску жестокого кровожадного демона. Сомневаюсь, что он вообще осознавал, что делает и кто перед ним. Прошлое и настоящее — все перепуталось в голове виера.

— Зачем ты так поступила со мной, Хельга? — прорычал Гарольд, опрокинув меня на подушку. — Зачем?

Я не удержалась и приглушенно вскрикнула, почувствовав его в себе. Нет, не от боли: в последний миг некромант неимоверным усилием воли все-таки заставил себя сдержаться и вошел в меня мягко. Скорее, все это происходило слишком быстро и слишком неожиданно.

Удивительно, но Гарольд услышал мое восклицание. Вдруг отстранился и взглянул мне в глаза, правда, еще оставаясь во мне.

— Хель… Хеда, — исправился он, едва вновь не назвав меня именем погибшей жены. — Прости, Хеда.

После чего осыпал быстрыми поцелуями лицо, шею. И лишь затем, убедившись, что я немного расслабилась, принялся двигаться.