Парусиновый саван - Чарльз Вильямс

— Об этом никто не знал, кроме президента банка и родственников, — сказала Патриция. — Мой дед покрыл недостачу, и отец избежал суда, но вынужден был подать в отставку. Ему также запретили впредь работать в банковской системе.

— И все же впоследствии он служил в банке, — заметил я, — в городе Финикс.

— Да, остановить его было невозможно, — согласилась Патриция. — Он умело скрывал свое прошлое, так что даже акционеры банка ничего толком о нем не знали. Дед конечно же боялся новых разоблачений, но что он мог сделать. Кто бы стал рассказывать о том, что его собственный сын украл у кого-то деньги? Тогда — прощай успех…

— Но как удалось человеку старше сорока лет получить работу в банке без соответствующих рекомендаций? — спросил я.

— Ищите женщину, — сказала Патриция. — Ему помогла его вторая жена.

Рейган, по всей вероятности, остановил свой выбор на штате Аризона, поскольку там ничто не связывало его с прежней жизнью и в то же самое время он получал возможность заниматься полюбившимся ему делом. Некоторое время он служил счетоводом в одной брокерской конторе и познакомился со многими людьми, жившими в богатых пригородах Финикса. Тогда он узнал и миссис Кэннинг и женился на ней в 1951 году. Она была вдовой дельца, который занимался куплей-продажей недвижимости в городе Колумбус, штат Огайо. Покойный в свое время приобрел большое ранчо близ Финикса и занимался разведением скаковых лошадей. Миссис Кэннинг принадлежал также солидный пакет акций в банке “Дроверс нэшнел”. Так что для нее не составляло никакого труда пристроить Рейгана в этот банк.

Однако их брак скоро распался: они расстались в 1954 году. Как ни странно, Рейган продолжал служить в банке. Его там ценили, он был исполнительным и знающим человеком. Сыграли свою роль также представительная внешность и хорошие манеры Клиффорда Рейгана, а также его добрые отношения с богатыми клиентами. Несколько раз он получал повышение, а в 1956 году стал шефом отдела кредитов.

— И все же он не чувствовал себя счастливым, — заметила Патриция. — Думаю, что он был глубоко несчастлив. Я чувствовала это, хотя в то время мы уже не были так близки, как прежде. Мы виделись с ним лишь раз в году: после окончания занятий в школе я обычно приезжала к нему на две недели. Мы оба очень старались, чтобы все между нами было по-старому. Но вероятно, отцы и дочери могут сохранять близкие отношения лишь в удивительной стране детства. Как только вы покидаете ее, вернуться к ним уже невозможно. Мы играли в гольф, ездили верхом, стреляли по тарелочкам, ходили на разные приемы, но былого взаимопонимания уже не было.

Патриция понимала, что отцу ненавистно одиночество. Окружающий мир был для него чужим. Однако теперь он был уже стар для того, чтобы отправиться еще куда-либо и начать все сначала… Пил он, пожалуй, не слишком много. К этому у него не было склонности. Но, как ей казалось, у него было много знакомых девиц — одна моложе другой. К тому же он частенько наезжал в Лас-Вегас и играл там. А ведь, работая в банке, он должен был соблюдать в таких делах большую осторожность.

В январе 1956 года, когда Патриция была уже на старшем курсе колледжа, неожиданно позвонили из офиса шерифа. Ей пришлось срочно вылететь в Финикс.

— Я очень боялась за отца, — рассказывала Патриция. — Дедушка тоже страшно страдал. У нас не было надежды на то, что отец жив. Мы оба думали, что это самоубийство, хотя и расходились в том, что было его причиной. Дед опасался каких-то новых финансовых махинаций. Предполагал, что отец снова присвоил деньги банка.

— Но этого не было? — спросил я.

— Нет, — подтвердила Патриция. — Если бы он на это пошел, все бы открылось. У него был небольшой счет на несколько сотен долларов да еще жалованье — почти за целый месяц.

"Вот и загадка, — подумалось мне. — Отец ничего в банке не крал, но почему-то исчез. А когда месяц спустя объявился, его звали уже Брайаном Харди и он был несусветно богат”.

Патриция смолкла. Я закурил, понимая, что больше ничего узнать не удастся. Можно, при желании, звонить в ФБР.

— А теперь вы расскажите, что было с отцом в море, — попросила девушка.

Я начал рассказывать, смягчая некоторые детали, чтобы не слишком ее расстраивать. Описал эпизод с лопнувшим парусом на грот-мачте. Рассказал про наступивший вслед за несчастьем штиль. Долго объяснял, почему мне не оставалось ничего другого, кроме как похоронить ее отца в море. О самих похоронах я сказал в самых общих чертах, умолчав о том, что не знал, как проводится подобная скорбная церемония. Упомянул, что произошло это в воскресенье, назвал точное место, где тело было опущено за борт, начал описывать, какая была тогда погода. Патриция вдруг всхлипнула и отвернулась, затем встала и пошла на кухню. На душе у меня было муторно. Из-за Бэкстера на меня свалилась куча бед. И тем не менее он был мне симпатичен. Патриция тоже начинала мне нравиться.

Что ж, я с самого начала знал, что нелегко будет рассказывать о случившемся родственникам Бэкстера. Но сейчас положение осложнялось еще и тем, что отныне никто не докажет Патриции, что человек, которого она считала своим отцом, действительно умер. И сомнение это навсегда останется в ее душе, как и все те вопросы, на которые нет ответа.

Где на самом деле ее отец? В пустыне? Или на дне Карибского моря, под двухмильной толщей воды? Но где бы он ни был, как он туда попал? Что с ним случилось? От кого он спасался?

Внезапно мною вновь овладела странная тревога. Так бывало всякий раз, когда я вспоминал похороны Бэкстера, вспоминал, как стоял у поручней лодки и следил, как его тело медленно погружается в морскую бездну. Трудно объяснить, чем была вызвана эта тревога. Когда я пытался в ней разобраться, она улетучивалась, как дурной сон. Оставалось лишь необъяснимое предчувствие чего-то ужасного. А может быть, оно уже произошло. Я пытался избавиться от этих мыслей. Сейчас-то зачем волноваться?.. Все самое скверное мне уже известно.

Вскоре Патриция вернулась. Возможно, она плакала, но по ее лицу этого не было заметно. В руках она держала две вспотевшие — прямо из холодильника — бутылки кока-колы.

— Что вы намерены предпринять дальше? — поинтересовалась она.

— Не знаю, — ответил я. — Наверное, стоит позвонить в ФБР. Попытаюсь их убедить… С бандитами дело иметь невозможно. Кстати… Вряд ли вы знаете этого человека. И все же, вы никогда не встречали некоего Боннера? дж.р. Боннера? Фамилия скорее всего вымышленная…

Я обрисовал его Патриции.

— Нет, не встречала, — ответила она, покачав головой.

— Мне не хочется втягивать вас в эту историю, — с расстановкой произнес я, — но ФБР придется рассказать о вас. Они конечно же будут проводить расследование по поводу смерти вашего отца.