Кукольное преступление - Юрий Вячеславович Ситников

уродская псина залаяла, за кошками погналась… до первого этажа их гнала, а внизу… — Бажена закрыла лицо ладонями. — Я просто помочь хотела.

— Собака загрызла одну из кошек? — догадался Димон.

— Нет! — вскрикнула Бажена. — Металлическая дверь оказалась открытой, кошки выскочили на улицу и врассыпную.

Алиса бросилась в коридор.

— Подожди, — крикнул я. — Мы с тобой.

Бажена бежала позади, продолжая оправдываться:

— Я не специально. Алиса, что будет, когда из больницы вернется сумасшедшая старуха? Дим, ты сам посоветовал заняться полезным делом. Глеб, подожди, я за вами не успеваю.

На самом деле масштабы трагедии оказались не так велики, какими представлялись мне на первый взгляд. Во-первых, три из десяти кошек Анны Яковлевны остались в квартире. Две притаились на верхних полках стоявшего в коридоре кошачьего комплекса, еще одна (вроде Куся, или Туся, или Муся — фиг ее знает) сидела в большой комнате под диваном. Во-вторых, едва мы выбежали на улицу, Алисе удалось поймать рыжую кошку. И почти сразу Бажена схватила перепуганную дымчатую, сидевшую под скамьей.

— Вот видишь, Алиса, — тараторила Бажена, пока они поднимались в лифте на девятый этаж. — Мы их всех найдем. Чокнутая бабка ни о чем не догадается.

— Прекрати называть Анну Яковлевну сумасшедшей! Она лежит в больнице с сердечным приступом, с головой у нее полный порядок.

— Сомневаюсь, если она держит в квартире столько прожорливых кошек.

Оставив в прихожей двух пойманных беглянок, Бажена с Алисой вернулись на улицу. Димон тем временем пытался снять с дерева упитанную кремовую кошку, я выманивал из-под машины пятнистую. Бажена ловила в палисаднике черную кошку с белыми пятнами на лапах, Алиса всюду выискивала остальных питомиц Анны Яковлевны.

Нам понадобилось часа два, прежде чем удалось переловить кошек и перевести дух. Сидя на металлическом бордюре возле подъезда, я держал на руках полосатую кошку и громко смеялся.

— Прикол! Никогда не приходилось быть кошколовом.

— Да, здорово повеселились.

— Ты называешь это весельем? — Алиса толкнула Димона в бок. — Я еле сижу.

Из подъезда вышла Бажена:

— Ого, Глеб, ты еще одну кошку поймал?

— Что значит еще одну?

— В бабкиной квартире уже четырнадцать кошек.

— Сколько?! — закричали мы разом.

— Четырнадцать, — повторила Бажена. — У тебя в руках пятнадцатая.

Кошмар продолжался. Поднявшись к Анне Яковлевне, мы смотрели на пойманных нами животных, пытаясь сообразить, кто есть кто среди этой разношерстной кошачьей братии.

— У Анны кошки упитанные. Глеб, хватай рыжую — не наша.

— Алис, глянь, — попросил Димон. — Та, с обрубленным хвостом, вроде тоже не из этой оперы.

— Точно! Отнесите их обратно на улицу. Что у нас остается?

— Еще тринадцать кошек, — напомнила Бажена.

— Три лишних. Три, — шептала Алиска. — Есть! У белой кошки шрам на ухе. Бажена, уноси ее!

— Двенадцать осталось, — сказала мне на первом этаже Бажена, таща к выходу кошку со шрамом на правом ухе.

Когда я поднялся на этаж, Алиса всучила мне очередную хвостатую:

— Чужая.

Среди оставшихся одиннадцати кошек Алиса никак не могла выявить дилетантку. И сами кошки вели себя более чем странно: терлись друг о друга, мурчали, словно специально вводили нас в заблуждение.

— Одиннадцать — не пятнадцать, — заключил Димон. — Было десять, теперь на одну больше. Оставим, как есть, тем более кошки приняли новенькую, а Анна из больницы приедет — разберется.

Никто не возражал, тем более у Алисы зазвонил телефон.

— Ребята, это Люська! — вскрикнула она, и мы сразу умолкли.

Около минуты Алиса слушала торопливую речь Люськи, потом начала задавать многочисленные вопросы, но связь была прервана.

— Что она сказала? — спросил Димон, пытаясь дозвониться до Люси.

Увы, автомат выдал опостылевшую фразу: «Абонент временно недоступен. Попробуйте перезвонить позже».

— Люся не в городе. Домой она вернется дней через пять, просила ничего до ее возвращения не предпринимать. Еще сказала, что мы шли по ложному пути и думали не в том направлении. То, что удалось узнать ей — бомба! Где находится, не ответила, и вообще говорила торопливо, как будто опасаясь быть кем-то услышанной.

— Так и знал, что она отличится, — я стукнул кулаком по стене. — Димон, а ты переживал, предчувствия всякие были, заявление в полицию писать собирался. А Люська-то в своем репертуаре. Мы ей теперь не нужны, она сама себе и Шерлок Холмс и доктор Ватсон в одном флаконе.

— Глеб, не горячись.

— А что мне еще остается делать, Алиса? Куда занесло эту ненормальную, неужели нельзя было сказать, где находится? Нагнала тумана — конспираторша!..

* * *

Люське показалось, что она падает в никуда. Своего тела она не чувствовала, ею овладела невероятная легкость, которая, впрочем, длилась совсем недолго. Стоило открыть глаза и наткнуться взглядом на кромешную темноту, как затылок отозвался тупой ноющей болью. В ушах зазвенели колокольчики, а потом появился противный писк, и перед глазами начали вальсировать разноцветные круги. Их было много, слишком много: зеленые, красные, синие, желтые, фиолетовые, салатовые — сотни различных оттенков яркими вспышками мелькали перед глазами. Боль в затылке усилилась, когда Люська попыталась подняться. Теперь заныла и шея, а стоило ее повернуть, и разноцветные круги разом исчезли; Люське снова показалось, что она падает в никуда. Закружилась голова.

Протянув вперед руку и сообразив, что лежит на деревянном полу, Люська слабо крикнула:

— Глеб!

Ответом ей послужило гробовое молчание.

— Димка.

Молчание.

— Алиса, — звала она друзей, предпринимая попытки подняться на ноги. Голова кружилась настолько сильно, что временами мерещилось, она возьмет и отвалится.

Люська стиснула губы, зажмурилась и просидела неподвижно в неудобном положении несколько минут. Открыла глаза. Так, уже лучше, голова не кружится, звон и писк в ушах смолкли, а вместо разноцветных кругов Люська увидела маленькое оконце, расположенное под самым потолком. Небольшое (тридцать на тридцать сантиметров), оно пропускало в комнату слабый ночной свет, но для Люськи это оконце стало неким спасением.

Поднявшись на ноги (для этого пришлось опираться на ребристую стену), Люська доковыляла до стены с окном. Нет, до него ей не дотянуться. Если только встать на что-нибудь, например, стул или столик. Интересно, есть здесь стул?

По мере того как глаза привыкали к темноте и очертания предметов стали видеться четче, Люська заметила придвинутый к стене стул, деревянную кровать и широкую тумбочку. Стул схватила так резко, что возобновилось головокружение, но Люська уже не обращала на него внимания. Ей хотелось одного — узнать, где она находится и как сюда попала?

Встав на мягкое сиденье, она посмотрела в оконце. Ночь. В небе мерцают редкие звезды, полной луны не видно, а впереди, подобно стражам, высятся мощные деревья. Первая пришедшая на ум мысль — лес.

— Я в лесу? — спросила Люська у пустоты и