Под наживкой скрывается крючок - Ирина Дегтярева

Алексей улыбнулся и пожал плечами.

— Секреты? — хмыкнул Рогов. — Ты в выходные собираешься в Пафос? Купаться охота! Последние денечки. А то потом ветродуй начнется.

— Поглядим. Да и холодно уже.

Рогов неплохо знал Алексея, они часто проводили выходные вместе, семьями, путешествовали по Кипру на двух машинах, благо остров можно было объехать за день. Однако даже Рогов не смог бы понять по невозмутимому лицу Руденко, что тот крайне взволнован и смущен. Но именно эти эмоции сейчас захлестнули полковника Руденко.

Выйдя из посольства, Алексей миновал две улицы и зашел в бар. Попросил у бармена разрешения позвонить по городскому телефону и торопливо заговорил по-гречески:

— Кирос, нам надо встретиться… Давай, где договаривались в прошлый раз… Когда? — Руденко взглянул на часы, прикинул, сколько ему понадобится времени, чтобы покрутиться по Никосии и оторваться от «баклажанчика». Ребята, которые его пасли, не отличались изобретательностью. — Часа через три. Идет?

Затем он вернулся в посольство и, прежде чем выезжать на запланированную встречу, зашел в помещение секретно-шифровального отдела посольства и по спецсвязи затребовал копии докладных своего зама. Пока Руденко был в отпуске, Сергей Лапшин его заменял, почти полгода. И вот именно в то время и погиб торгпред.

Сергей отрапортовал, отчитался, и претензий от руководства, насколько знал Алексей, Лапшин не имел. «Ну и, слава богу, не в мое „дежурство“, — подумал тогда Руденко. — Отписывался бы я без продыху». Лапшин сразу уехал, так как закончился срок его командировки.

Алексей вздохнул спокойно, когда сменился этот зам. Сам Руденко работал на Кипре с 1997-го, а Лапшин с 1995 года. Должен был бы делиться опытом с Алексеем, но он только раздражал Руденко своей невнимательностью, работал спустя рукава, у него не хватало терпения доводить начатое до конца. Поэтому продлевать срок пребывания Лапшину не стали. Он отработал свои три года и уехал на родину. Нет, формально Лапшин выполнял все указания, но детально не прорабатывал. А именно мелочи, кажущиеся большинству людей незначительными, воссоздавали объективную обстановку.

Руденко подумал: «Неспроста именно не в мое „дежурство“… Они воспользовались моим отсутствием? Кот из дома — мыши в пляс? — Руденко сам себя одернул: — Говорю во множественном числе. А кто „они“?»

Но остановить накатившую на него волну подозрительности уже не мог. Он знал, что бывший торгпред разбился на машине, съехал на большой скорости с горной дороги. От машины мало что осталось, она скатилась по каменистому склону. Торгпреда смяло в ней буквально в лепешку. Как помнил Руденко, из тех документов, что показал ему Лапшин, когда Алексей вернулся из отпуска, вскрытия не было. Собрали то, что удалось извлечь из машины, запаяли в цинк и отправили на родину… Никаких экспертиз, никаких анализов. Предполагалось, что вскрытие пройдет в России, но Алексей смутно припомнил, что результатов вскрытия не получал, и было ли оно? Говорить об этом с послом, который, возможно, обладал большей информацией о бывшем торгпреде, Руденко считал преждевременным.

«Баклажанчик», как прозвала жена Руденко машину, следившую почти все время за офицером безопасности посольства, и сейчас прицепился к нему, как обычно, от улицы Агиоса Прокопиоса.

Довольно долго в этот раз пришлось ездить по городу. Как всегда, пробки в городе вызвали у Алексея сдерживаемое раздражение. Он постучал по рулю, качнул четки с крестиком, висящие под зеркалом заднего вида. Тут же на приборной панели у него было приклеено несколько круглых и овальных маленьких иконок в деревянных узких рамках — лики Святых воинов — Минаса, Георгиоса, Димитриоса. И Святого Николаоса, побывавшего когда-то на Кипре, еще до получения сана архиепископа. Он построил каменный храм, где сам совершал Божественную литургию. Потом вокруг храма образовался мужской монастырь с основным послушанием — иконописанием. Созданные в монастыре иконы расходятся по всему Кипру и за его пределы. Алексею нравилась греческая манера иконописи — красивые святые выглядели одновременно и очень современно, и очень свято…

Он, по давней привычке, погладил поочередно иконы и улыбнулся, обнаружив, что пробка из массы раскаленных на солнце машин начала рассасываться. «Баклажанчик» отстал. И Руденко уж было собрался ехать на встречу с Киросом, когда ему попалась на глаза черная «дэу нексия». Полковник проехал несколько улиц, поворачивал, разворачивался. Но «нексия» с запомнившимся номером волочилась за ним с завидным упорством.

«Это что-то новенькое, — подумал Алексей. — Сменили тактику и именно сейчас зашевелились. Странно».

Ему с трудом удалось оторваться от преследователей. Остановившись уже за городом, он повесил другие номера на машину, местные, чтобы не бросались в глаза дипломатические.

Один из четырех ассистентов начальника полиции Кипра — Кирос Сотириадис — ожидал Руденко на пыльной площадке перед пещерной церковью в деревне Като Дефтера. На довольно большой высоте в скале были выдолблены пещеры в белом камне, в древности они использовалось отшельниками как небольшой монастырь. Наверх вела лестница из ста четырех ступенек…

Кирос, двухметровый молодой мужчина, стройный, коротко, почти что наголо, стриженный, смуглый, с крупными, яркими синими глазами. Аполлон — так его с иронией называл про себя Руденко, и под этим же именем он проходил в переписке Алексея с Центром. Сотириадис-младший не был завербован нашей разведкой, в отличие от его отца — Панаджиотакиса Сотириадиса — грека родом из Афин.

Панаджиотакис переехал на Кипр еще довольно молодым, работал главным диспетчером порта в Лимасоле. К нему стекалась информация со всего порта, по всем работам, проводимым в порту. Его использовали тогда по полной. Он до сих пор оставался консультантом в порту и попутно консультировал Руденко по многим вопросам.

Алексей познакомился с Киросом еще до своего приезда на Кипр. Лет пятнадцать назад, в Афинах, Кирос с отцом приезжали туда навестить родственников. Сотириадис-младший был разгильдяем и находился на перепутье, где учиться или работать. Руденко настойчиво предложил ему пойти служить в полицию. Кирос сперва своенравно противился, пока Панаджиотакис, сухощавый, тоже высокий и очень суровый человек, не вправил сыну мозги, причем, как предполагал Алексей, в самом прямом смысле. Сотириадис-старший не гнушался применять физическую силу даже к взрослому сыну, уже ставшему офицером полиции.

Руденко сам однажды стал свидетелем такой расправы, что его позабавило… Алексей приехал к Панаджиотакису в гости на Успение Богородицы в жаркий августовский день. И этот день, который он провел с семьей в гостеприимном доме Сотириадисов, ускользнув от слежки, вспоминал потом с теплым чувством.

Домик в горах, где хоть чуть было прохладнее под слегка подвявшими на солнце листьями виноградных ветвей, накрывавших пологом почти половину двора. Деревянный старый стол, уставленный глиняными плошками со свежей зеленью, салатом, оливками, хлебом, мясом, горячими лукумадес (пышки, пропитанные медом), которые очень любил есть Руденко в сочетании со свежим виноградом.

Кирос опоздал на семейное торжество, приехал уже чуть выпивши и огрызнулся, когда мать упрекнула его за опоздание. Он получил такую оплеуху от отца, что едва не улетел в стену дома.

Десятилетний сын Руденко Мишка испуганно задвинулся за спину матери.

— Вот так, — пытаясь замять неловкость семейной ссоры, по-русски сказал Алексей сыну. — Будешь двойки из школы таскать, отправлю к дяде Панаджиотакису на перевоспитание.

Но, оказывается, никакой ссорой в семье Сотириадис это не считалось. Кирос как ни в чем не бывало сел к столу и общался с Алексеем и его женой, правда, то и дело украдкой потирал побагровевшую щеку…

Это при том, что Кирос руководит собственным офисом операций (Operations Office) и тремя оперативными подразделениями, одно из которых — департамент С, осуществляющий расследование всех серьезных преступлений Кипра. Департамент состоит из регистратуры; оперативного отдела; базы данных по преступлениям; базы данных по оружию; подразделений по борьбе с экономическими преступлениями и по взрывчатым веществам; отделов — культурного наследия, уголовной разведки, по борьбе с торговлей людьми, по борьбе с преступлениями на почве региональной, расовой, религиозной ненависти или вражды, по сбору информации о хулиганстве, по предупреждению и борьбе с семейным насилием и жестоким обращением с детьми, по борьбе с преступлениями, посягающими на интеллектуальную собственность и незаконным игорным бизнесом и некоторых других. Еще два подразделения находятся в подчинении Кироса — Криминалистическая служба (лаборатории и секции) и Служба по контролю за оборотом наркотиков (тесно взаимодействующая с Интерполом, Европолом, ООН и так далее). Вообще, его должность сопоставима с третьим лицом в МВД РФ…