Человек, который перебегал улицу - Андрис Колбергс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Перебирая в памяти прошлое, Зутис вспомнил джонговую учетную книгу с исчерпывающими сведениями о каждой даме сердца — Джонг аккуратен и ничего не напутает. Засыпавшись в прошлый раз, Джонг соучастников в тюрьму за собой не потащил, значит, понимает — если даже и не выпутается сам, то наказание все же будет меньше. К тому же до чертиков он не напивается и никогда не болтает чего не следует.
Зутис купил коньяк и поехал навестить Джонга.
Был полдень, а Джонг еще валялся в постели. Он открыл дверь; на нем был полосатый халат, немного ему тесноватый, и Зутис подумал, что халат, наверно, принадлежит его предшественнику.
— Ты один дома?
— У Вики на этой неделе смена.
— Что она делает?
— Махлюет с коктейлями.
— В «Виктории»?
— Нет, в другом месте.
Квартира была небольшая, но очень уютная. За окнами виднелись макушки заснеженных деревьев.
— Так ты тут один и хозяйничаешь? — Зутис поставил на стол бутылку коньяка.
— Пойдем в заднюю комнату, Викин мальчишка скоро придет из школы, — Джонг вынул из буфета рюмки и принес из кухни тарелку с бутербродами. Потом он долго искал лимоны, но так и не нашел.
В задней комнате было накурено, на полу, рядом с неубранной широкой двуспальной кроватью, лежала стопка старых журналов. Зутис заметил, что в комнату совсем не вписывается кульман и чертеж, прикрепленный к доске. На бумаге было много разных линий и Зутис подумал, что чертеж очень сложный.
— А где же чертежник? — спросил Зутис.
— Да я это на улице нашел, — кивнул Джонг в сторону шкафа, на котором валялся черный футляр, в каких обычно носят чертежи. — Кто-то потерял, наверно.
— А ты совершенствуешь?
— Нет, своей даме заливаю, что я изобретатель. Картинки эти иногда меняю, — Джонг наполнил рюмки и засмеялся. — Эта дуреха верит, что я через три месяца получу большую премию. Будь здоров!
— Прожить так, конечно, можно, — согласился Зутис и взял бутерброд, — но через несколько лет тебе придется жениться на старухе и ждать ее смерти, чтобы получить наследство.
— Мне такие уже попадались, но жениться я не хочу. У одной был даже дом с огромным садом, одной клубники каждый год продавала на тысячу рублей.
— Такую надо было брать.
— Что я, дурак?
— А чего ты ждешь — денежной халтуры?
Джонг помрачнел. Кем только он не работал! Снимался в массовках, по ночам выгружал из вагонов зерно, таскал декорации по сцене, клеил афиши и натирал полы. Он и сам уже не мог бы припомнить все места, где работал, так как был одним из тех, кто за неимением профессии ищут на досках объявлений место подсобного или разнорабочего. Но, проработав с месяц, он увольнялся — подсобникам платят немного, зато работы для них не жалеют. Так он все время попадал из огня да в полымя и снова в огонь.
— Нигде ни черта не платят. Целый месяц провкалываешь, а не можешь купить даже бумазейной рубахи.
— Сколько тебе хотелось бы зарабатывать?
— Ну, сотни полторы.
— Кроме этого у тебя есть где жить?
— Могу жить у сестры.
— Покажи трудовую книжку! — На сей раз рюмки наполнил Зутис.
Видавшая виды трудовая книжка Джонга Зутиса обрадовать, конечно, не могла. С такой книжкой можно найти все, что угодно, только не место заведующего складом.
— Сходи хотя бы в свой театр и скажи, что потерял! — Зутис отдал трудовую книжку. — Пусть выпишут новую. Если все образуется, две с половиной я тебе гарантирую.
БИОГРАФИЯ ВИЛЬЯМА АРГАЛИСА
Глава 14
Цауна позвонил Аргалису поздно вечером. Вильям уже облачился в пижаму, собрался спать. Мать на кухне, наверное, мыла посуду — оттуда доносилось звяканье кастрюль.
— Что поделываешь? Бабу охмуряешь? — В трубке рокотал смех Цауны.
— Собираюсь почитать немного.
— Лучше ложись и выспись, чтоб завтра голова была ясной.
Аргалис выжидающе молчал, и Цауна продолжал:
— Мы тут с ребятами потолковали, завтра можно начинать.
Аргалис молчал.
— Ты слышишь?
— Да.
— Ну, тогда… Пусть черт нам поможет! Хочешь не хочешь, а пришло время продавать душу дьяволу, на бога больше надеяться нечего. Так даже на лекциях говорят. Спи спокойно! Созвонимся!
— Созвонимся.
Аргалис думал, что после этого звонка не сможет уснуть, но все-таки заснул, и его даже не мучали кошмары.
Второй подготовительный период завершился. Первый завершился устройством Джонга заведующим складом. Благодаря заботам Зутиса и еще какого-то неизвестного человека, трудовая книжка Джонга преобразилась до неузнаваемости, и, как стабильный киль лодку, ее подпирал диплом об окончании учетно-бухгалтерских курсов в Ленинграде. В дубликате трудовой книжки, полученном в театре, значилось, что карьера рабочего сцены гражданина Арвида Флоксиса закончилась и он поступил в районный комбинат бытового обслуживания, где выучился на закройщика верхней одежды и там проработал несколько лет. Судя по трудовой книжке, Арвид Флоксис был неоднократно премирован, получал благодарности, и один раз — как-то очень давно — ему был объявлен выговор за недисциплинированность, когда он работал в колхозе на осенней уборке урожая. О лучшей кандидатуре на место заведующего складом полуфабрикатов отдел кадров не мог и мечтать — как закройщик он прекрасно будет ориентироваться в качестве деталей, кроме того, он знаком и с учетной документацией. Удивительно счастливое совпадение!
Несмотря на помощь Аргалиса, в первую неделю работа у Джонга шла через пень-колоду, но потом он все-таки освоился и больше не путал выкройки пиджачных пол со спинками. Большего от него и не требовалось. Документация оформлялась точно и каллиграфическим почерком — за это его хвалил главный бухгалтер. По его совету Джонг создал даже личную картотеку и теперь в любое время мог сказать о выкройках все: когда, сколько, какой модели, из какой ткани, какому цеху отправлено и кто их получил.
— Прилежный человек, — говорил главный бухгалтер. — Правда, не совсем еще освоил специфику нашего производства, но это придет со временем.
— Очень вежлив и всегда аккуратно одет, — добавила начальник первого цеха. — Наверно, неженатый.
— Оклад небольшой, как бы не убежал, — главный инженер озабоченно покусывала мундштук папиросы. — Отделу труда и зарплаты следует подумать, как его стимулировать. Между нами говоря, закройщик он неважнецкий — если что и умеет, то ровно столько, чтоб сварганить деревенские холщовые портки. Но это неважно, мы его не закройщиком принимали.
— Удивительно четкий почерк, — главный бухгалтер продолжал расточать похвалы. — Не припомню, у кого бы еще я видел столь ясный почерк. Взять в руки такие документы — одно удовольствие. Действительно надо подумать о материальном стимулировании.
На предприятии усиленно искали внутренние резервы. То в одном, то в другом цехе выявлялись возможности повысить темпы и снизить простои, но не все зависело только от цеховых рабочих — закройщики были далеко, поэтому случалось, что выкроенные детали в цеха поступали с опозданием, это приводило к тому, что швеи высокой квалификации садились за такие простые операции, которые по силам даже ученицам. Это снижало производительность и заработок. В конце месяца нередко случалось и так — начальники цехов ловили такси и, расплачиваясь из своего кармана, мчались через весь город в закройный цех, чтобы подхватить несметанные костюмы прямо со столов. На собраниях утверждали мероприятия по ликвидации такого ненормального положения — транспортный отдел составил железный график. Во столько-то машина получает полуфабрикаты, во столько-то прибывает в первый швейный цех, во столько-то во второй. Не помогло. Транспортный отдел мог руководствоваться только средними показателями роста производительности, а швеи их перекрывали, и снова получались часовые или получасовые простои. Тогда начальники цехов стали махлевать. Если мощность цеха составляла сто костюмов в день, начальник запрашивал сто двадцать полуфабрикатов, чтобы иметь в цехе какой-нибудь резерв. Но когда три цеха получали по сто двадцать, четвертому доставалось только сорок — и после обеда люди могли спокойно расходиться по домам. Администрация в интересах предприятия расправилась с тремя плутами, хотя прекрасно понимала, что в сущности они правы, и резерв полуфабрикатов в цехах необходим, так как без него не будет и роста темпов производства.
Администрация понимала, в чем кроется настоящая причина, — мощность закройного цеха не соответствовала мощности швейных цехов. «Мода» из крупной мастерской выросла в среднее предприятие, но росла она неравномерно — площади раскройного цеха увеличились не на много, и он уже не поспевал за швейными цехами. Необходимо было его расширить, а расширяться было некуда. Сначала этот цех был мощнее других и не доставлял никаких хлопот, поэтому его как-то выпустили из виду. Когда открыли четвертый швейный цех, то и тут не учли, что закройщики и так уже работают с предельной скоростью и что производительность труда в швейных цехах еще будет расти. Выход был один — расширить помещения раскройного цеха и установить хотя бы два новых десятиметровых стола. Но для этого нужна была соответствующая площадь.