Небо и корни мира - Юлия Тулянская

– Скучаешь по хозяину… Я тоже. Скоро, скоро уже приедет. Давай согреем воды, сварим похлебки к ужину, и тебе тоже будет.

Каждый вечер вестница ждала мужа с заставы, с утра топила печь, готовила похлебку из кореньев и из грибов, изредка пекла хлеб – когда было, из чего. Соседи знали, что Девонна носит ребенка, и иногда одалживали ей немного муки или крупы. Яромир просил соседских женщин приглядеть за его женой. Девонна словно поступила в учение к соседкам и от них узнавала многое, чем держится дом. Только ткать вестница умела лучше всех в деревне.

С тех пор как Девонна покинула заброшенный храм на границе Анвардена, не прошло и трех месяцев, но она уже стала опытной травницей. Когда она побывала в сердце леса – в тайном лесном месте, где рождаются в солнцеворот земнородные, – она научилась, как лесовица, угадывать свойство каждой травы и листа. Вестница сказала соседям, что может лечить больных.

Пока Девонна вместе с Яромиром шли с ополчением от самого Даргорода, ей доводилось выхаживать раненых. Одних она могла исцелить наложением рук, как небожители. Девонна не утратила этой способности, но понимала, что теперь творит чудеса не силой Вседержителя, а новой силой недавно возникшей у нее связи с Обитаемым миром. На раны других ее силы не хватало, и тогда Девонна возлагала надежды на целебные травы.

Слух о чудесной жене-вестнице облетел северные земли. То, что она ушла в мир вместе с мужем-человеком, что ждет от него ребенка, что ради нее он выжег у себя на груди клеймо богоборца – заступника Обитаемого мира против высших сил, – уже сейчас становилось легендой. Исцеленные Девонной бородатые ратники смотрели на нее с таким же умилением, как пес Шалый. Вестница чувствовала, что и сама начинает любить людей, как никогда не любила до этого. Они больше не были для нее жалким падшим племенем, утратившим сияние и теперь живущим где-то в сиром и неуютном мире, нуждаясь в милосердии и наставлении высших.

На лесных тропах Девонна всюду встречала земнородных. Сумрачные лесовицы из ельника, уже готовые по осенней поре уснуть до весны, ожили при появлении вестницы, подарили ей венок из последних цветов и показали тайное место своего леса. Девонна провела в сердце леса весь день и вернулась домой с ворохом целебных трав. Весь потолок в ее сенях теперь был увешан связками растений, на холсте сушились корешки, Девонна готовила из них мази и отвары для всей деревни, в ступке терла сухие ягоды. Часто вестница засиживалась над изготовлением лекарств заполночь, светя себе сиянием в темных сенях.

Девонна спешила, пока не выпал снег, не уснул лес, собрать впрок как можно больше растений. Будут бои, будут новые раненые. Девонна опасалась и повторения приступов лихорадки у мужа. Поэтому дом вестницы часто стоял пустым – она уходила далеко в чащу. Яромир, наведываясь к жене, собирался в лес вместе с ней. Он тревожился:

– Не ходи в лес одна, заблудишься, глухие места! Тут и зверье всякое, и чужой человек тебя обидит. Бродяг сейчас много по лесам, неспокойно.

Девонна утешала его:

– Ничего. Я теперь могу отвести чужому глаза, как лесовицы. Вот посмотри!

Девонна в венке из осенних листьев стояла у старой ели. Вдруг она шагнула назад – и исчезла, как будто ее не было. Яромир протянул руки.

– Девонна! Девонна, где ты?! – испуганно крикнул он, точно она была далеко.

Девонна сразу же показалась, обняла мужа:

– Что ты, испугался? Я здесь. Никто меня не увидит, если я сама не покажусь.

Навестить жену Яромир приезжал к ночи. Спешившись во дворе, он водил коня по кругу, давая остыть после скачки. Девонна стояла посреди двора и с улыбкой провожала мужа взглядом. Наконец, поставив коня в денник, Яромир шел в дом, ласково усмехаясь и не находя себе места возле любимой, то забегая вперед, то отставая. Шалый тыкался жесткой щетинистой мордой в ноги хозяина и хозяйки.

Девонна собирала ужин, ставила на стол миску похлебки. В деревне поговаривали, что с тех пор как Девонна поселилась здесь, в округе развелись земнородные. Грибы, орехи, съедобные ягоды и травы теперь чаще попадались женщинам, ходившим с корзинами в лес. Всего этого запасала на зиму и Девонна. Самому Яромиру было нечего принести в дом. На заставе он знал только общий котел, о жалованье ополченцы и слыхом не слыхивали. Поздней осенью в деревнях начинали заготавливать на зиму дрова. Яромир приезжал с заставы на день-другой, помогал соседям распиливать бревна, за это и его обещали не оставить в обиде. Часто с Яромиром собирался и кто-нибудь из его ратников. Семьи у многих были далеко, а сами ратники лучше владели топором и косой, чем мечами. Скучая по дому, они с охотой брались за сельскую работу, ожидая в награду лишь благодарности, похлебки да каши.

Чем ближе к зиме, тем тоскливее и мрачнее становился лес, многие земнородные уже спали, и Девонна все чаще проводила вечера в деревне одна, с Шалым. Соседи ложились рано, и в домах уже давно не было ни огня. Только Девонна светила себе сиянием и каждый вечер ткала или перебирала травы. Она ткала теперь для всей деревни, для нее собрали шерсть и лен, а заплатить собирались крупой и отрезом полотна. Девонна хотела сшить теплый плащ на зиму для мужа.

Перед рассветом Яромир вновь пошел проверять дозоры. Дела в его стане шли неважно. Народ разбегался по домам, уходили семейные и те, чей дом был далеко от Гронска, скучавшие по родным местам. Яромир распорядился возводить частокол.

Небо посерело, вокруг едва-едва развиднелось. Лесные птицы сновали по мокрым веткам. Раздвигая руками кусты, Яромир добрался до одного из секретов.

– Радош, это я! – он стал окликать дозорных. – Не спите?

Кусты орешника шевельнулись.

– Не спим, князь! Чего спать?

Из орешника выглянул светловолосый Радош и его друг Брослав, тоже гронец, но горожанин.

– Молодцы, – одобрил Яромир. – Сейчас вас сменят, пойдете спать. Пойду других проверю.

– Из наших никто не подведет, князь, – убежденно ответил Радош и, чуть замявшись, добавил. – Мы тут с ребятами подумали… Ты же князь. У тебя должна быть своя дружина. Хочешь, Яромир, мы будем твоей дружиной?

У Яромира вдруг сжалось сердце.

– Вы?

– Мы не спим в дозоре, не бросим войско, – поддержал друга Брослав. – И в бою мы не побежим. Мы любим Обитаемый мир.

«Любим… – отдалось в глубине души Яромира. – Любим…»

На каторге в Витрице у Яромира был товарищ, который с виду меньше всего приходился ему под стать, но сам Яромир видел в нем родную душу. На каторгу попал кочевник из степей Волчьего Края. Его народ никогда не слыхал о таком изобретении оседлых людей, как граница, и понятия не имел, где кончается их степь и начинаются даргородские земли. Степняки жили лошадьми: они кочевали за табунами, ели конское мясо, пили кобылье молоко, из лошадиных кож делали себе шатры. Даже сложением степняки были таковы, каким должен быть хороший наездник: маленького роста, худощавые – в их народе отродясь не бывало грузных людей.