Банковская тайна времен Оранжевой революции - Арсений Яценюк

Я тогда даже шутя называл Украину «страной и. о.». С одной стороны, документы подписывал Азаров как и. о. главы правительства, с другой — я как и. о. председателя Нацбанка. Удивительно, как при этом все работало.

Первый вице-премьер очень помог регулятору своими заявлениями. Он не раз говорил, что правительство и НБУ работают очень плотно и постоянно консультируются. Хотя я очень благодарен ему за то, что Кабмин вообще не вмешивался в работу Нацбанка. Единственное, что интересовало правительство — это удержание стабильного курса гривны, и мы всегда давали ему такую гарантию. Николаю Яновичу с головой хватало и своих проблем. В конце ноября регионы резко сократили перечисление платежей в госбюджет, ожидая разделения Украины и тотального кризиса.

Как раз в то время планировался перевод счетов Таможни из банка «Аваль» в Госказначейство. В условиях кризиса это могло бы подкосить банк и вызвать проблемы по всей системе. В самый критический момент Николай Янович заявил, что перевода не будет.

Еще в октябре я распорядился, чтобы были созданы выносные рабочие места, из которых регулятор мог бы полноценно управлять банковской системой. Уже тогда была сконструирована спутниковая система связи между всеми подразделениями НБУ в Украине. Заметьте, в октябре еще не было ни одного повода для волнения. Напротив, на улицах было на удивление спокойно. Пожалуй, чересчур спокойно. Очевидно, эта тишина и побудила меня отдать приказ об усилении мер безопасности в Нацбанке.

Если бы наши сотрудники не сумели прорваться на работу через толпы демонстрантов, они смогли бы выполнять все свои функции из другого здания НБУ, расположенного в Киеве на проспекте Науки. Система электронных платежей и прочие информационные системы не остановились бы даже в случае, если бы центральное здание НБУ на улице Институтской обесточили или взяли штурмом.

К счастью, Нацбанк демонстранты почти не блокировали. Была лишь одна попытка сделать это в конце ноября. Тогда я лично нашел Петра Порошенко, а Александр Шлапак дозвонился до соратника Юлии Тимошенко Андрея Шкиля. Мы сказали: как только вы перекроете выезды, наступит крах всей системы. После этого наших работников по удостоверениям стали впускать в здание.

Все помнят, что Администрацию Президента оцепил «Беркут». По каким-то причинам Национальному банку ни МВД, ни СБУ не выделяли людей для охраны. Один из силовиков признался, что все подобные идеи блокируются руководством. Складывалось впечатление, что здание НБУ, расположенное между Администрацией Президента и Кабинетом министров, специально оставляли неприкрытым, чтобы спровоцировать нападение или погром. Это было бы очень громкое событие, потому что в хранилище в полотняных мешках лежали 700 млн. долл. и 6,8 млрд. грн. наличными, а также все ключи и коды доступа к электронным счетам банков. При этом внутренняя охрана ведомства составляла двенадцать человек, вооруженных автоматами.

Если бы кто-то тогда решил взять штурмом Нацбанк, ограбление удалось бы. Демонстранты восприняли бы стрельбу внутри здания как признак того, что «бело-синие» разгоняют «оранжевых», и пошли бы на штурм Администрации Президента.

Вся милиция автоматически двинулась бы туда же. Никому бы в голову не пришло, что пришли грабить Нацбанк. Особенно эффектно выглядело бы ограбление в костюмах спецназа.

Конечно, взять нас было нелегко. Еще раньше, в 2004 году, во время рабочей поездки в Вашингтон я подсмотрел, как организована система безопасности в государственном департаменте. Вернувшись, я поручил усилить меры по охране центрального здания НБУ на улице Институтской в Киеве. Изменений оказалось много, и рассказывать можно лишь о некоторых. Например, мы решили поставить металлические барьеры — шлюзы — на въезде в здание НБУ Поскольку такие, как в Европе и в США, нигде не продавались, мы разработали свой вариант устройства. Вместо цельного барьера при необходимости посреди въезда поднимались упоры, которые используются для блокирования парковочных мест. Осенью 2004 года мы также внедрили систему досмотра днища автомобилей, въезжающих на территорию Нацбанка. Полностью обновили систему видеонаблюдения.

Однако в ночь, когда демонстранты пошли на штурм Администрации Президента, я сказал охранникам центрального здания НБУ, чтобы им даже в голову не пришло открывать огонь. Стрельба вряд ли помогла бы нам отбить нападение. Да и в кого было стрелять? Я распорядился опустошить магазины автоматов, заварить решетки на окнах и установить на дверях засовы — такие я видел в Банке международных расчетов в Базеле. Тихонько, чтобы не было видно с улицы, мы забаррикадировали входы в здание, а во двор загнали грузовик, чтобы при необходимости вывезти деньги.

Я сидел в своем кабинете и через систему видеокамер наблюдал, как 300 тысяч человек собирались штурмовать Администрацию. Одна из камер позволяла напрямую с высоты увидеть всю Банковую в цвете, а другие — подходы к ней. На большом мониторе можно было включать одновременно несколько картинок.

Я видел, как прибыл «Беркут». По данным нашей охраны, он приехал на подставных номерах из Донецка, Луганска или Крыма и «свиньей» попытался пройти через строй демонстрантов. Разворачивались они как раз напротив здания Нацбанка. «Беркуту» удалось пройти буквально метров пятьсот, но дальше демонстранты его не пустили, и пришлось возвращаться тем же путем назад.

Напряжение было такое, что оставалось надеяться лишь на счастливый случай. Я даже мысленно поблагодарил «Беркут» за то, что он разворачивался не с нашей, а с другой стороны. Мы с Александром Шлапаком и моим секретарем Светой пили водку и тревожно наблюдали, чем все закончится. К счастью, кровопролития не произошло.

На фоне политических событий разворачивался полномасштабный финансовый кризис. Ситуация в Киеве и регионах сильно отличалась. Первой ощутила удар Восточная Украина. Уже в пятницу, 26 ноября, в отдельных регионах начали громить банкоматы. В субботу-воскресенье кризис перекинулся на западные области.

Правление НБУ обеспечило тотальный контроль над всей банковской системой, вплоть до учета неисправных банкоматов. Я собственноручно рисовал карту Украины, на которой отмечал развитие кризиса. Карта напоминала движение тайфуна. Ситуация ухудшалась не по дням, а по часам. Распространенными стали случаи, когда население снимало депозиты и клало деньги в депозитные ячейки в том же самом банке. А в целом по всей Украине гривневые вклады конвертировались в доллары и прятались в носки.

Неделя с 22 по 28 ноября стала самой напряженной в работе регулятора еще и потому, что именно тогда мы разрабатывали антикризисные меры. Позже они нашли свое отражение в постановлении № 576 от 30 ноября. Удивительно, но я в тех обстоятельствах был настроен оптимистично. Правда, какое-то время совершенно не знал, что можно предпринять в такой ситуации.

Были случаи, когда банкиры обращались ко мне с предложением заработать на кризисе. Ничего удивительного — человек по своей натуре падок на легкие деньги, а самые большие состояния делаются во времена больших кризисов. Я сразу же выгонял таких посетителей. То, что они предлагали, было хуже мародерства. Ведь мародеры снимают вещи с трупов, а эти предлагали грабить живых людей.

Правление НБУ изучило теорию финансовых кризисов и конкретные примеры других государств. Это не помогло. Ни в одной стране мира не случалось ничего подобного.

Теории преодоления кризисов предполагали, что мы можем ввести банковские каникулы, заставить банки работать только на прием платежей или сократить продолжительность операционного дня, в течение которого обрабатываются платежи и выдаются деньги. Однако правление Национального банка понимало, что эти решения не снимут проблему, а лишь усугубят ажиотаж. Косметическими мерами и успокаивающими заявлениями в прессе ситуацию было не исправить. Как оказалось, у НБУ не было совершенно никаких наработок в данной сфере. Даже в 1998 году банковская система чувствовала себя гораздо лучше, чем осенью 2004-го.

В то время со всех сторон звучали рекомендации, как следовало бы поступить в подобных условиях. Одна из самых бредовых идей гласила: нужно ввести государственную гарантию на полную сумму всех депозитных вкладов. Это означало, что Верховная Рада приняла бы закон, по которому правительство вернуло бы населению все 45 млрд. грн., которые находились на вкладах в банках. Безусловно, кого-то такая мера успокоила бы, однако далеко не всех. И если бы рухнул хотя бы один системный банк, государственная гарантия никого бы уже не спасла. Страна оказалась бы без банков, а правительство приобрело бы 45 млрд. грн. долгов. Это кроме уже имеющихся 123 млрд. грн. по обесценившимся вкладам в Сбербанке СССР.

Предстояло придумать что-то свое. Правление работало у меня в кабинете, и все действовали очень четко. Для самых обессиленных банков пришлось на скорую руку разработать порядок выделения стабилизационных кредитов. Чтобы не допустить критического состояния остальных, нам предстояло перекрыть все дыры, через которые деньги могли бы уйти из банковской системы. Прежде всего, требовалось прекратить досрочное погашение депозитных вкладов населения. Своими действиями граждане обезвоживали банки и оказывали жуткое давление на курс. Физически выдать столько денег, сколько хотели вкладчики, банки не могли — им не хватило бы наличных. Также предстояло ввести жесткий контроль над операциями юридических лиц, которые стремились вывести свои средства за рубеж по «липовым» внешнеэкономическим контрактам.