Судья (Адвокат-2) - Андрей Константинов

— Что же это вы, Никодимов, вытворяете — рокотала трубка. — Постыдились бы, в вашем-то возрасте… Бордель устраиваете в служебном кабинете? Мы эту пленку посмотрели — чуть со стыда не сгорели сами… Вы бы хоть кальсоны снимали, Буратино вы наш… Никодимов разом взмок и оцепенел.

— Я… — бормотал он в ответ. — Я не понимаю…

— И понимать тут нечего! — рявкнула трубка. — Совсем с ума посходили… От кого-кого, но от вас, Ярослав Сергеевич, мы никак этого не ожидали… Готовьтесь, у вас впереди будут серьезные и неприятные разговоры… Это не единственный сигнал о вас.

Заместитель Генерального, не прощаясь, повесил трубку, а Ярослав Сергеевич еще долго слушал короткие безжалостные гудки. Потом он рванул душивший галстук и отшвырнул его в сторону.

— Сопляки, — шептал Никодимов, — щенки, мальчишки… Я столько лет, верой и правдой… Я…

Если бы Ярослав Сергеевич увидел себя в зеркале, то, наверное, сам бы испугался, какого цвета у него стало лицо. Всклокоченный и потный, он выбежал на улицу мимо постового, проводившего его удивленным взглядом. Никодимов еле открыл свою «семерку» трясущимися руками.

— Я вам еще устрою, вы у меня еще попляшете, — бормотал он, сам не понимая, кого имеет в виду. Его машина вырулила на набережную и понеслась по мокрому асфальту. На спидометре было километров восемьдесят, когда сердце Ярослава Сергеевича стукнуло и словно расползлось в груди. Никодимов попытался схватить ртом воздух и затормозить, но нога вместо тормоза нажала на газ, а руль выскочил из непослушных потных рук… Водитель ехавшего по встречной полосе экскурсионного «Икаруса» даже не успел затормозить…

Когда прибывшие на место аварии гаишники нашли на обезображенном трупе удостоверение заместителя прокурора города, то разом закурили и с сочувствием взглянули на бледного водителя «Икаруса»:

— Да, брат, кажется, ты попал…

— Но я же не виноват! — закричал шофер, еле державшийся на ногах после удара. — Я же не виноват!

Гаишники молча курили и отводили глаза…

В эту ночь Сергей ночевал у Катерины, но она напрасно пыталась разжечь его, расшевелить. Ночь любви не получилась, Челищев словно закаменел, и Катя еле сдержалась, чтобы не наговорить ему разных обидных слов. Когда она заснула, Челищев осторожно вышел в прихожую, ощупью нашел Катины «рабочие» сапоги, открыл тайник в каблуке и всыпал туда под завязку купленный у азеров-талышей кокаин. Потом он вернулся в спальню и долго смотрел на спящую голую женщину. Бог его знает, о чем он в этот момент думал и что вспоминал… Сергей осторожно прилег рядом с Катериной, но заснуть сумел лишь под утро…

На следующий день, пока Катя мылась в душе, Челищев достал из бельевого шкафа ее загранпаспорт на имя Виолетты Добрыниной. После недолгих колебаний он засунул липовый документ в один из бесчисленных карманчиков модной кожаной сумки, с которой Катерина не расставалась.

За завтраком Сергей с трудом заставлял себя есть, абсолютно не чувствуя вкуса пищи. Катя же, наоборот, была весела и щебетала без умолку.

— Так, все, Сереженька, я бегу — мне еще в салон к Балахнову надо успеть. Ты двери сам закроешь — ключи в прихожей, на трюмо.

В знаменитый парикмахерский салон Балахнова на Литейном Катя ходила дважды в неделю и не пропускала ни одного дня. Прическу ей делал сам маэстро, про которого говорили, что он причесывал даже Аллу Пугачеву перед концертом.

— Сережа, точное время встречи Ноиль сообщит где-то в час, ты трубку держи включенной. Ориентировочно договорились в семь, но сам знаешь… Сергей открыл свой ежедневник, сделал задумчивое лицо и сказал:

— Я подъеду обязательно, но если немного задержусь — начинайте с Танцором без меня, а я подтянусь, у меня сегодня тоже дел невпроворот.

Катерина послала ему воздушный поцелуй, Челищев вымученно улыбнулся ей в ответ. Когда она ушла, он ничком упал на кровать в спальне и не шевелясь пролежал так несколько часов…

Антибиотик узнал о гибели Никодимова в полдень. Его источники сообщили, что Ярослав Сергеевич, похоже, умер от инфаркта еще до того, как «семерка» и «Икарус» столкнулись. Виктор Палыч верил в случайности, но в последнее время их стало слишком много, что давало неприятное ощущение утраты контроля над ситуацией. Интуиция подсказывала, что плохие новости только начинаются, но она ничего не говорила о том, с какой стороны их ждать. Что-то происходило, было некое осознанно-враждебное движение рядом, но Антибиотик не мог определить, откуда направлена опасность. Он отменил все назначенные на этот день встречи и сидел один в кабинете Степаныча. Он ждал.

Сергей тоже ждал вечера, и никогда еще время, проведенное в ожидании, не летело так быстро. Челищев кружил по городу (теперь его машиной стал темно-синий «мерседес», выделенный Антибиотиком из общака) и курил одну сигарету за другой. Уставая от езды, он пытался припарковаться и закрыть глаза, но долго просидеть неподвижно не мог и продолжал бесцельно прожигать бензин. Бегущая лента асфальта чуть снимала дикое нервное напряжение, но лишь стоило остановиться — Сергея начинало корежить снова.

Перезвонил Танцор, подтвердил, что время встречи — прежнее. До стрелки оставалось пять часов. Они пролетели, как в бреду. За полчаса до назначенного срока Челищев вдруг очнулся от состояния полупрострации, в котором находился, закричал что-то матерное, круто развернул машину и на бешеной скорости рванул к ЦПКиО, но остановить колесо судьбы еще никому не удавалось. Сергей успел проскочить два поста ГАИ, не замечая судорожно махавших полосатыми жезлами милиционеров, третий пост — на Каменноостровском проспекте — видимо, уже предупрежденный коллегами по рации, — встретил Челищева стрельбой по колесам.

«Мерседес» развернуло и занесло толстым задом на тротуар. Сергей выскочил из машины, отшвырнул, как куклу, что-то матерно кричавшего офицера и побежал было прямо по проспекту, движимый одной только мыслью — успеть к месту стрелки до семи… На него прыгнули сразу двое, Челищев упал лицом на асфальт и встать уже не смог, потому что осатаневшие гаишники начали бить его ногами, обутыми в тяжелые яловые сапоги на толстой зимней подошве. Их оказалось как-то сразу очень много, места всем не хватало, а один, самый маленький, бегал вокруг с автоматом и верещал:

— Саня, Мишка!… Меня пустите — дайте я ему прикладом ебну!

Прохожие с ужасом смотрели на эту сцену, а какой-то старичок уже взял на себя функции общественного экскурсовода: он подробно и уверенно объяснял любопытным, что берут бандита, задавившего двух милиционеров за Кировским мостом… Наконец гаишники устали, заковали Сергея «ласточкой» и бросили в подъехавшую «канарейку». Говорить к этому моменту Челищев уже не мог, потому что маленький автоматчик все-таки достал его своим прикладом…

Судьба сыграла с Сергеем очень странную и злую штуку: разрабатывая план «слива» своей группы в ОРБ, он прекрасно отдавал себе отчет в том, что Антибиотик обязательно будет анализировать причины засветки стрелки, и отсутствие Челищева на встрече сразу бросит на него подозрение… Поэтому Сергей предполагал устроить небольшое ДТП, которое должно было бы стать для него неким алиби… Первоначальный план претворился в жизнь с удивительной точностью, несмотря на то что сам разработчик в последнюю минуту попытался от него отказаться…

К главному входу в ЦПКиО в девятнадцать ноль-ноль съехались шесть солидных иномарок. Сидевший за рулем BMW Танцор недоуменно пожал плечами и глянул на Катерину. Ждать Сергея больше было нельзя, пять минут задержки считались «продинамленной стрелкой» и по понятиям все сразу вешалось на опоздавших.

— Начинай сам, Саня, Сергей подъедет — включится, — махнула рукой Катерина, плотнее укутываясь в шубку.

Танцор вылез из машины и пошел навстречу уже пританцовывавшему на холодном ветру Ноилю. Они успели лишь обменяться суховатыми приветствиями, когда из выехавшей прямо из парка пожарной машины стали вдруг выпрыгивать здоровенные парни в камуфляже, бронежилетах и масках, с автоматами в руках. Благородные «мерседесы», «форды» и «ауди» были за пару секунд блокированы непонятно откуда взявшимися замызганными «девятками» и «шестерками».

— Легавым сдал, сучара?!! — крикнул Танцор в лицо открывшему от удивления рот Ноилю. «Казанец» ничего ответить не успел, потому что Танцор, присев, дважды выстрелил ему в грудь. Тупые «пээмовские» пули отшвырнули Ноиля на снег, а Танцор побежал к Малой Невке, надеясь вырваться из кольца, а может, и не надеясь, а так — в горячке… В конце концов про Сашу-Танцора всегда говорили, что он парень с большими странностями.

— Стой, стрелять буду! Стой! — закричали несколько голосов, и Танцор обернулся, по-звериному оскалив зубы. Поскольку в руке у него был пистолет, автоматные очереди ударили сразу, а дистанция была слишком короткой, чтобы пули пролетели мимо…