Познавая Иисуса через Ветхий Завет - Кристофер Райт

И предъидет пред Ним в духе и силе Илии, чтобы возвратить сердца отцов детям, и непокоривым образ мыслей праведников, дабы представить Господу народ приготовленный

И Господь покорно предложил Иоанну крестить Его!

Итак, мы снова возвращаемся к нашей начальной теме, поднятой в предыдущей главе. Но сейчас мы можем посмотреть на это под другим углом. Мы можем увидеть, как Иисус, принимая крещение от Иоанна, принял и его проповедь, признал его значение для осуществления надежды Израиля. Иисус стал в очередь с теми многими, которые пришли к Иордану. Не имея личной нужды в покаянии или очищении, Он, тем не менее, отождествил Себя с теми, кто хотел выразить свое стремление быть непосредственно с Богом, покориться Его воле и увидеть пришествие Его Царства. Он присоединился к тем, кто жаждал восстановления Израиля, ибо это было и Его чаяние тоже.

Во всех Евангелиях рассказ о служении Иисуса начинается с Его крещения у Иоанна. Это было также ключевым моментом в Деяниях, в апостольской проповеди об Иисусе среди евреев. Ученые, исследующие цели Иисуса, считают это важнейшим свидетельством. Тот факт, что Иисус принял и поддержал служение Иоанна Крестителя и сделал его отправной точкой для собственного служения (были, конечно, и различия, замеченные современниками, но были и значительные совпадения и связь), показывает, что Иисус также рассматривал Свою миссию в свете осуществления великих надежд на восстановление Израиля. Если Иоанн был тем, кого Сам Бог послал подготовить Израиль к эсхатологическому восстановлению, то Иисус был Тем, Кто его завершил.

Мессия

Нам снова нужно обратить внимание на голос, прозвучавший при крещении, и на характеристику, данную Иисусу. Мы видели, что в первой части речи, произнесенной голосом с небес, Иисус назван Сыном Божьим, Царем из рода Давида, чье царство воспевалось в Пс. 2. И мы отметили, что этот Псалом уже во времена Иисуса толковался в мессианском духе. Существовало множество разнообразных мнений о том, кем будет мессия и что он будет делать, но большинство соглашалось с тем, что он будет сыном Давида. Поэтому данное представление было использовано Иисусом как основа для Его необычного способа общения — опираясь на Писания, Он побуждал людей продумывать последствия своих убеждений (см.: Мф. 22:41–46).

Мы настолько привыкли называть Иисуса «Христом» (а это греческий перевод еврейского слова «messiah»), что приходим в изумление, понимая, что это слово в качестве имени едва ли можно обнаружить в Ветхом Завете. И даже странно, что мы так много говорим о «мессианских» идеях и надеждах, когда это не просто нехарактерно для Ветхого Завета, но и Сам Иисус редко использовал это наименование и просил других его не использовать, предпочитая другие имена. Чем это объясняется?

Слово «мессия» (др. — евр. «машиах» — «помазанник») встречается в Дан. 9:25,26[5]. Эта часть пророчества Даниила посвящена тому, что будет происходить с его народом в долгосрочной перспективе. Придет «помазанник», и его действия станут кульминационной точкой Божьего замысла, это обобщается следующими словами: «Чтобы покрыто было преступление, запечатаны были грехи и заглажены беззакония, и чтобы приведена была правда вечная, и запечатаны были видение и пророк, и помазан был Святый святых» (Дан. 9:24). Идея исполнения и завершения выражена здесь очень ясно.

До этого слово «мессия» в Ветхом Завете как предсказание не употребляется. Иными словами, нет текстов с конкретными и многословными предсказаниями о грядущем мессии. Но идея помазания определенных людей была в Израиле довольно распространена. Помазать кого–либо маслом значило выделить его для особой роли или обязанности с надлежащими полномочиями. Так, священники помазывались особым священным маслом. Цари помазывались при вступлении на престол (или в некоторых случаях — перед вступлением на него, как, например, было у Давида еще в юношестве). Пророки тоже считались помазанниками, причем как в буквальном, так и метафорическом смысле. Основополагающая идея была в том, что помазанник выделялся Богом и для Бога, и обеспечивался особыми средствами, чтобы все, что он делал, было во имя Божье, происходило с помощью Духа Божьего, под защитой Божьей и чтобы для этого у него были Божьи полномочия.

Самое интересное употребление слова «помазанник» (не предсказательное, а историческое) встречается в Ис. 45:1. Здесь, к всеобщему удивлению, Сам Бог использует его для характеристики языческого царя Кира, возглавившего Персидскую империю.

Так говорит Господь помазаннику Своему Киру: Я держу тебя за правую руку…

Но Кир не был израильтянином, и уж определенно он не был царем из рода Давида. Как и не был он «Мессией» в позднем специфическом смысле этого слова. Однако то, что в тот момент истории Бог назвал его «Своим помазанником», говорит нам многое о значении этого слова в те времена. Что, в свою очередь, проливает свет на его значение применительно к «Тому, Кто грядет».

Во–первых, именно Бог избрал Кира и поставил его для выполнения определенной задачи (см.: Ис. 41:2 и дал.; 25). Во–вторых, достижения Кира, следовательно, были в действительности Божьими, поскольку именно Бог действовал через него, а он был Божьим посредником (см.: 44:28; 45:1—5). В–третьих, возложенная на Кира задача заключалась в том, чтобы вызволить Израиль из рук его врагов и восстановить его (см.: 44:28; 45:13), чтобы, в–четвертых, все мировые победы Кира и его господство послужили фактически для избавления и укрепления народа Божьего (см.: 41:2—4; 45:1—4). И, в–пятых (здесь мы уже выходим за рамки этого израильского контекста), его деяния будут в конечном итоге шагом на пути распространения Божьего спасения по всей земле (см.: 45:21—25).

Таковы были особенности развития мессианской идеи в период после Ветхого Завета, в особенности в связи с ожиданием грядущего сына Давида. Мессия будет Божьим посредником, который освободит и восстановит Израиль, не языческим царем, как сейчас, а истинным израильтянином, истинным сыном Давида.

Почему же тогда Иисус старался не выделять эту идею? Не потому, что отвергал ее. Голос Его Отца подтвердил, что Ему предназначено быть сыном Давида. С самого начала Своей проповеди Он утверждал, что помазан Духом Божьим (см.: Лк. 4:18 и дал. — цитата из Ис. 61). В Кесарии Филипповой Он принял не до конца понятое исповедание веры Петра. Он отождествил Себя с помазанником в Самарии, при встрече с женщиной у колодца (см.: Ин. 4:25 и дал.). И на суде у первосвященника Иисус подтвердил, что Он — Мессия (Христос) и дал дополнительное определение этому понятию (см.: Мк. 14:61 и дал.). Тем не менее поразительно, что в нескольких случаях, когда исцеленные или благословленные Им признавали в Нем Мессию, Он убеждал их не распространять этот слух (что большинство из них, конечно, не делало — такова человеческая природа). И столь же поразительно, что ученые, исследуя, как Иисус употреблял «мессианские» отрывки Писания, пришли к выводу, что из всех образов и имен в Ветхом Завете, которые относятся к грядущему эсхатологическому избавителю Израиля, реже всего Иисус употреблял те, что относились к роду Давида, к царствованию и к Мессии. И действительно, хотя они использовались в связи с Ним, Он в Своем учении никогда не использовал их в отношении Себя.

Для чего это умалчивание? Скорее всего, с этим словом были связаны такие большие надежды на национальное, политическое, даже военное возрождение евреев, что оно уже не могло передать то понимание мессианства, которое появилось у Иисуса благодаря глубокому прочтению Писания. Публичное провозглашение собственного мессианства могло быть «услышано» Его современниками с примесью ассоциаций, которые не были частью Его представления о Своей миссии.

Иисус жил в очень непростой политической атмосфере. Хотя евреи и вернулись из Вавилона несколько столетий назад, они никогда не знали настоящей свободы и суверенитета, за исключением относительно короткого периода после восстания Маккавеев. Будучи под персами, затем под греками, а теперь под римлянами, они все еще находились в своего рода изгнании, даже на своей собственной земле. Стремление к национальной независимости, приглушенные разговоры о восстании, а также мессианские и апокалипсические чаяния — все это бурлило в еврейском обществе, грозя выйти на поверхность. Были также и другие, кто и до, и после Иисуса притязал на роль мессии и закончил жизнь как герой, потерпев фиаско. И именно в контексте этой гремучей смеси чаяний, устремлений и недовольства должны были оцениваться и толковаться любые притязания на мессианство (будь то Иисуса или кого–то другого). Если Иисус был настоящим Мессией, то Его современники–евреи точно знали, чего они от Него ожидают. Проблема была в том, что их ожидания и намерения Иисуса не совпадали. У Него не было намерений стать царем–завоевателем, в военном или политическом смысле. Не говоря уж о том, что Он вовсе не был царем, а тем более завоевателем, и совсем не соответствовал тому образу, который существовал в их ожиданиях.