Прекрасный хаос - Ками Гарсия

Эмма вошла в комнату с подносом, как всегда вовремя! Спрятавшись ей за спину, мы с Леной быстро выскочили из гостиной. Даже в отсутствие бабушки Пру от Сестер так просто не избавишься. Мы с папой и Эммой измучились, пытаясь разместить их у нас, потом забрать уцелевшие вещи… А сейчас мы прыгали вокруг них целыми днями, удовлетворяя все их капризы.

Лена ворвалась в мою комнату, я захлопнул за собой дверь и сразу же обнял ее. Она склонила голову мне на грудь и заговорила на кельтинге:

«Я скучала по тебе».

«Я знаю, детка».

Она в шутку ткнула меня в бок.

— Не смей закрывать дверь, Итан Уот! — донесся снизу чей-то голос. — Цыпочек в нашем мире больше, чем людей!

Не представляю, кому из бабушек он принадлежал, но, похоже, разногласий между ними по поводу последней реплики не возникало.

Лена распахнула дверь настежь.

— Что ты делаешь? — застонал я.

— Тише! Когда Сестры в последний раз сами поднимались на второй этаж? — отозвалась Лена, касаясь моих губ.

Я наклонился к ней, наши лбы соприкоснулись, и мой пульс участился.

— Значит, Эмме придется наливать им сладкий чай до тех пор, пока он не закончится!

Я подхватил Лену на руки и отнес на кровать, которая благодаря вторжению Линка превратилась в матрас на полу. Затем я лег рядом, намеренно не замечая разбитого окна и груды комиксов. Какое это имеет значение, если мы наедине. Черные кудри Лены разметались по подушке, как темный нимб, она посмотрела на меня зелено-золотистыми глазами и прошептала:

— Я люблю тебя, Итан Уот!

— А мне такое говорили, — лукаво сообщил я, приподнимаясь на локте.

— И кто же? — засмеялась она.

— Да так, девчонки…

— Неужели? Например? — осведомилась она.

— Мама. Тетя Кэролайн. И Эмма, — ответил я, пощекотав ее под ребрами.

— Ладно, прощен, — засмеялась она, уткнувшись мне в плечо. — Не знаю, что бы я без тебя делала! — неожиданно серьезно и искренне сказала она.

— Без тебя я — вообще никто, Лена!

И я принялся ее целовать. Наши тела идеально подходили друг другу, с точностью до миллиметра. Ведь мы созданы друг для друга, что бы там ни говорили Вселенная или мой взбесившийся пульс. Я чувствовал, как из меня вытекает энергия, но продолжал целовать Лену. Она оттолкнула меня за секунду до того, как мое сердце должно было начать замирать.

— Итан, лучше не надо…

Я вздохнул, перекатился на спину и погладил ее волосы.

— Мы даже не начали!

— Сперва надо выяснить, почему с каждым разом становится все хуже, то есть… сильнее. Мы должны быть осторожными.

— Какая разница? — обняв ее за талию, спросил я.

— Я права, Итан. Мне не хочется случайно поджечь тебя.

— Не знаю… оно в любом случае того стоит!

Она улыбнулась, а я засмеялся, уставившись в потолок. Лена не ошиблась. Думаю, из чародеев только инкубы могли держать свои способности под контролем. В Равенвуде царил полный хаос. Но мне было необходимо касаться ее, Лена для меня — как глоток свежего воздуха.

Послышалось мяуканье — у нас в ногах копошилась Люсиль. После того, как Харлон Джеймс IV оккупировал ее постель, она прочно обосновалась в моей комнате. В ночь, когда на Гэтлин обрушился ураган вексов, папа срочно вернулся из Чарльстона и на следующий день обнаружил собаку бабушки Пру. Пес трясся от ужаса во дворе детского сада. Стоило лапам Харлона Джеймса переступить порог нашего дома, как он совершенно обнаглел. Он прочно обосновался на подстилке Люсиль, занялся ее курицей из фарфоровой тарелки и даже научился скрестись о когтеточку.

— Остынь, Люсиль! — увещевал ее я. — Тебе не привыкать!

Но все уговоры были без толку. Пока Сестры живут с нами, Люсиль решила переехать ко мне, и точка.

Лена чмокнула меня в щеку, нашарила на полу сумку и выудила оттуда потрепанный экземпляр «Больших надежд».

— Это еще что?

— Вообще-то книга, — смущенно пробормотала Лена.

— Ты ее нашла в шкатулке Сэрафины? — уточнил я на всякий случай.

— Итан, ты чего?..

— Это — не просто книга, Эль!

Лена нехотя открыла том и принялась листать изорванные страницы. Найдя нужный лист с загнутым уголком, она прочитала:

— «Она казалась такой бесконечно одинокой, что я проникся бы к ней жалостью, даже если бы она нанесла мне обиду горше той, за которую я мог на нее пенять. Преисполненный сострадания к ней, я думал о том, что вот и я стал одним из обломков крушения этого злосчастного дома…» — закончила Лена. — Между прочим, отрывок подчеркнут.

Конечно, Лена жаждала узнать о матери — не о Сэрафине, а о той женщине, которую мы встретили в видении. Наверное, Лена думала, что разгадка кроется в искореженной шкатулке с вещами, принадлежавшими ее матери. Но при чем здесь пометки в романе Диккенса? Все, что находилось в шкатулке, уже запятнано кровью, которую пролила Сэрафина.

— Дай сюда, — потянулся я за «Большими надеждами», но неожиданно моя спальня закачалась и растаяла…

…начинался дождь. Сами небеса скорбели по судьбе Сэрафины. Промокнув до нитки, она добралась до дома Идсов и вскарабкалась наверх по решетке под окном Джона. На мгновение застыв в нерешительности, вытащила из кармана темные очки, которые украла в «Винн-дикси», надела их и тихонько постучала по стеклу.

Вихрь вопросов роился в ее голове. Сможет ли она признаться Джону? Как объяснить ему, что она не изменилась? Способен ли светлый чародей продолжать любить ее теперь, когда она превратилась в… чудовище?!

— Изабель? — сонно удивился Джон, потирая глаза. — Что ты здесь делаешь? — спросил он, помогая ей перелезть через подоконник.

— Мне… надо было увидеть тебя!

Джон потянулся к настольной лампе, но Сэрафина опередила его:

— Не включай! Родителей разбудишь!

— Что случилось? — удивился он. — Тебя кто-то обидел?

Да, ее оскорбили, ей причинили боль, но как начать тягостный разговор? Джон знал о проклятии, тяготевшем над ее семьей, но Сэрафина даже не упоминала о своем дне рождения. Она просто назвала дату, до которой оставалось еще несколько месяцев, чтобы он лишний раз не волновался. Именно сегодня и настала ее шестнадцатая луна — ночь, которой она боялась всю сознательную жизнь.

— Я не могу, — прошептала Сэрафина и разрыдалась.

— Господи, как ты замерзла! — воскликнул Джон, крепко обнимая ее. — Я люблю тебя, не плачь!

— Все пропало, — прошептала она.

Сэрафина думала об их совместных планах на будущее. Они собирались поступить в один колледж: Джон на следующий год, а Сэрафина — позже. Он решил выучиться на инженера, а она выбрала литературный факультет. Ей всегда хотелось стать писательницей… После окончания они намеревались пожениться.