Прекрасные создания - Кэми Гарсия

Еды было столько, что можно было накормить всех членов ДАР, все церкви в городе и баскетбольную команду вместе взятых. Только ничто из этой еды не было похоже на то, что когда-либо подавали на стол в Гатлине. Было что-то наподобие целиком запеченного поросенка с яблоком во рту. Жареные ребрышки с салфетками в виде маленьких облачков на конце каждого ребрышка разместились рядом с фаршированным гусем, запеченным в каштанах. Были чаши с подливами, соусами, кремами, рулетами и выпечкой, овощными и мясными закусками, и паштетами, которым я не мог найти названия. И, конечно же, сандвичи с рваной свининой, которые совершенно не вписывались в остальное пиршество на столе. Я посмотрел на Лену, меня уже заранее подташнивало от мысли, сколько же мне придется съесть, чтобы соблюсти приличия.

— Дядя Эм, это уж слишком.

Страшила свернулся калачиком вокруг ножек стула Лены, в предвкушении не переставая бить хвостом.

— Глупости. У нас есть повод для празднования. У тебя появился друг. Кухня будет огорчена.

Лена взглянула на меня с тревогой, словно боялась, что я встану, пойду в ванную и смоюсь. Я пожал плечами и начал накладывать еду себе на тарелку. Возможно, Амма позволит мне пропустить завтрашний завтрак.

К тому времени, как Мэйкон осушил свой третий бокал виски, я решил, что самое время упомянуть о медальоне. Раздумывая об этом, я видел, как он наполняет тарелку едой, но не заметил, чтобы он что-нибудь из этого съел. Казалось, все само собой исчезает после того, как он откусит разочек или два. А, может быть, Страшила Рэдли был самым везучим псом в городе.

Я свернул салфетку:

— Сэр, вы не возражаете, если я вас кое о чем спрошу? Поскольку вы, кажется, очень хорошо разбираетесь в истории, ну, и потому, что маму я спросить не могу.

Что ты делаешь?

Я лишь хочу задать вопрос.

Он ничего не знает.

Лена, стоит попытаться.

— Разумеется, — Мэйкон сделал глоток из своего бокала.

Я залез в карман и аккуратно вынул медальон из мешочка, который мне дала Амма, по-прежнему держа его завернутым в платок. В то же мгновение все свечи погасли. Свет вокруг потускнел, а потом вдруг вспыхнул с новой силой. Даже рояль затих.

Итан, что ты вытворяешь?

Это не я.

В темноте я услышал голос Мэйкона:

— Что у тебя в руке, сынок?

— Это медальон, сэр.

— Очень тебя прошу убрать обратно его в свой карман, если ты не против? — голос его был спокоен. Но я знал, что это видимость, он прилагал титанические усилия, чтобы держать себя в руках. Его ироничность исчезла. В его голосе сквозила напряженность, которую он пытался тщательно скрыть.

Я затолкал медальон обратно в мешочек и засунул его в карман. На другом конце стола Мэйкон дотронулся пальцами до подсвечника. По очереди, одна за другой, свечи на столе снова загорелись. Весь праздничный антураж исчез.

В свете пламени свечей Мэйкон выглядел пугающе. Он хранил молчание впервые с тех пор, как я познакомился с ним, словно сейчас он оценивал варианты своих действий по невидимой шкале, от которой зависели наши судьбы. Самое время уходить. Лена оказалась права, это была плохая идея. Возможно, на то, что Мэйкон Равенвуд никогда не покидал дом, имелась своя причина.

— Прошу прощения, сэр. Я не знал, что такое могло произойти. Моя домоправительница Амма отреагировала точно так же, когда я показал его ей — словно это очень могущественная штуковина. Но когда мы с Леной его нашли, ничего плохого не случилось.

Больше ничего ему не говори. Не упоминай о видениях.

Не буду. Я просто хотел узнать, был ли я прав насчет Женевьевы.

Ей не стоило волноваться; я ничего не собирался рассказывать Мэйкону Равенвуду. Я лишь хотел поскорее убраться отсюда. И начал вставать из-за стола.

— Думаю, мне пора домой, сэр. Уже поздно.

— Ты не мог бы описать медальон? — это больше походило на приказ, чем на просьбу. Я не проронил ни слова.

В конце концов, Лена произнесла:

— Он старый и потертый, с камеей на крышке. Мы нашли его в Гринбрайере.

Мэйкон взволнованно крутил свое серебряное кольцо.

— Тебе следовало сказать мне, что ты ходила в Гринбрайер. Он не является частью Равенвуда. Там я не смогу тебя защитить.

— Там я была в безопасности. Я чувствовала.

В безопасности от чего? Речь шла о чем-то гораздо большем, чем обычная осторожность.

— Нет, не была. Это за пределами охранных границ. Он никем не контролируется, абсолютно. Ты очень многого не знаешь. А он, — Мэйкон указал на меня на другой стороне стола, — он не знает вообще ничего. И защитить тебя не сможет. Не стоило его во все это впутывать.

Я вмешался. Я должен был. Он говорил обо мне, как будто меня здесь даже не было:

— Дело касается и меня тоже, сэр. На обратной стороне медальона есть инициалы. И.К.У. Это Итан Картер Уэйт, мой двоюродной пра-пра-прапрадедушка. А другие инициалы — Ж.К.Д., и мы абсолютно уверены, что Д означает Дюкейн.

Итан, остановись.

Но я не мог.

— Нет причины скрывать от нас что-либо, потому что, что бы это ни было, оно уже происходит, происходит с нами обоими. И нравится вам это или нет, но, похоже, это происходит прямо сейчас.

Внезапно ваза с гардениями пролетела через всю комнату и разбилась о стену. Вот о таком Мэйконе Равенвуде мы с детства рассказывали страшные истории.

— Вы, молодой человек, и понятия не имеете, о чем сейчас говорите, — он уставился мне прямо в глаза таким дьявольски цепким взглядом, что у меня волосы зашевелились. Вот теперь у него начались проблемы с самоконтролем. Я сказал ему слишком много лишнего. Страшила Рэдли поднялся и стал расхаживать позади Мэйкона, словно выслеживая добычу, в его круглых глазах было что-то навязчиво знакомое.

Молчи!

Его глаза сузились. От лоска кинозвезды не осталось и следа, на его место пришло что-то зловещее. Я хотел убежать, но был прикован к земле. Парализован.

Я ошибался на счет особняка Равенвуда и на счет самого Мэйкона Равенвуда. Я боялся их обоих.

Когда он, наконец, заговорил, казалось, что он разговаривает сам с собой.

— Пять месяцев. Ты не имеешь никакого представления, через что мне придется пройти, чтобы обеспечивать ее безопасность целых пять месяцев. Чего это будет мне стоить. Как это истощит меня, а, возможно, и уничтожит.

Без единого слова Лена подошла к нему и положила руку на плечо. Буря в его глазах стихла так же быстро, как и поднялась, он вернул себе прежнее самообладание.

— Видимо, Амма довольно мудрая женщина. Я бы последовал ее совету. И вернул бы эту вещь туда, где вы ее нашли. Очень прошу больше не приносить эту вещь в мой дом, — Мэйкон встал и бросил на стол салфетку. — Думаю, что нашу небольшую экскурсию в библиотеку придется отложить, согласны? Лена, проводи нашего гостя к дверям. Это был, без сомнения, экстраординарный вечер. Можно сказать, впечатляющий. Будьте добры навестить нас еще раз, мистер Уэйт.