Дело бывшей натурщицы - Эрл Гарднер

– Мистер Дюрант подошел ко мне и сказал, что картина, висевшая на яхте мистера Олни, которую все считали принадлежащей кисти Филиппа Фети, всего лишь подделка. Позднее он велел мне передать этот разговор мистеру Рэнкину.

– А кто такой мистер Рэнкин?

– Лэттимер Рэнкин – агент по продаже произведений искусства. Насколько мне известно, именно он продал эту картину мистеру Олни.

– И что мистер Дюрант сказал вам об этой картине?

– Он велел мне при разговоре с Рэнкином упомянуть его, Дюранта, мнение о том, что картина всего лишь подделка.

– Это полотно с изображением женщин под деревом?

– Да.

– Я сейчас покажу вам одну работу, и вы скажете, она ли это.

Судья Мэдисон посмотрел на Гамильтона Бергера.

– Нет возражений, – просиял тот. – Мы предоставляем защите полную свободу действий.

– Возможно, это даст повод предъявить картину в качестве вещественного доказательства, – заметил судья Мэдисон.

– Если он хочет заставить обвиняемую давать показания только для того, чтобы вытащить эту картину, то ради бога! Пусть вытаскивает все, что хочет. Это даст нам больше возможностей для перекрестного допроса, – не унимался Гамильтон Бергер.

– Очень хорошо, – решительно согласился судья Мэдисон.

– Я так сформулирую вопрос, Максин, – продолжал Мейсон. – Я покажу вам картину, которая предъявлена для опознания. Вы видели картину, когда ее внесли в зал заседаний?

– Да.

– Теперь слушайте вопрос внимательно, Максин. Является ли эта картина, которую я вам сейчас показываю и которая зарегистрирована под номером один, той же самой, которую вам показал Дюрант, велев передать Рэнкину, что это подделка?

– Я не знаю.

– А не могли бы вы подробнее ответить на этот вопрос?

– Хорошо, я скажу так. Эти картины абсолютно похожи. Если это не та самая картина, то она выглядит абсолютно идентично.

– Тринадцатого вечером у вас было продолжение разговора с Дюрантом?

– Да.

– В котором часу?

– Около шести часов вечера.

– И что сказал вам Дюрант на этот раз?

– Мистер Дюрант велел мне убираться из города как можно быстрее, не оставляя никаких следов, не останавливаться, не брать ничего с собой, уезжать, и все.

– Когда он велел вам уехать?

– Через час. Он сказал, что я не должна задерживаться в своей квартире.

– У вас был разговор о деньгах?

– Я сказала ему, что у меня нет денег на дорогу, и он ответил, что постарается раздобыть. Он велел мне ждать его возвращения в течение часа. Если он сможет достать денег, то привезет их, а если его не будет, то я должна уехать хоть на попутных машинах или телеграфировать сестре и просить денег.

– У вас есть замужняя сестра, проживающая в Юджине, штат Орегон?

– Да.

– Вы сообщили мистеру Дюранту о вашем разговоре с мистером Рэнкином по поводу картины в главном салоне яхты Отто Олни, которую приписывают кисти Филиппа Фети, но которая, по мнению Дюранта, является всего лишь заурядной подделкой?

– Да.

– А вы сказали ему, на что пошли в связи с реакцией и действиями Рэнкина?

– Да, я поставила его в известность о даче письменных показаний под присягой, где сообщила о мнении Дюранта относительно картины.

– И после этого он велел вам как можно быстрее убраться из города?

– Да.

– Теперь я намерен спросить вас, Максин, имел ли мистер Дюрант какую-то власть над вами?

– Да.

– Он знал какую-то тайну и угрожал раскрыть ее, если вы не подчинитесь его воле?

– Да.

– А сейчас, с позволения суда, я бы хотел предъявить картину в качестве вещественного доказательства.

– Мы против предъявления картины в данный момент, – возразил Гамильтон Бергер. – Нечего нам показывать, что это поддельный Филипп Фети, нечего показывать, что она когда-то висела в салоне Отто Олни…

– А мы и не утверждаем, что она там висела, – прервал его Мейсон. – Мы как раз этого не думаем.

– Что? – переспросил судья Мэдисон, явно озадаченный.

– Если суд позволит, – продолжал Мейсон, – я думаю, что все гораздо сложнее и не ограничивается тем, что лежит на поверхности.

– Конечно, с позволения суда, – выступил Гамильтон Бергер, – все это кажется не имеющим отношения к делу, если только защита не покажет мотивацию убийства и мы не разовьем эту тему на перекрестном допросе. Однако давайте предположим, что покойный был мошенником, который замышлял что-то против мистера Олни, или мистера Рэнкина, или обоих. Так что же – это дает обвиняемой лицензию на убийство? У нас пока не объявлена охота на мошенников и шантажистов.

– Факт остается фактом, мистер Мейсон, пока эта картина слишком изолирована от всего нашего дела, – сказал судья Мэдисон. – Другими словами, свидетель показал, что покойный заплатил ему за изготовление нескольких картин. Но этот же свидетель сказал, если только я правильно его понял, что ему заказали эту картину, но кто именно, он не говорил. Теперь обвиняемая показывает, что эта картина на первый взгляд та же самая, что и в салоне на яхте, та, которую Дюрант назвал подделкой. Но пока мы не установили, является ли она копией, подделкой или оригиналом.

– Вот именно, – подтвердил Мейсон, – как раз это я и хочу установить.

– Ну что ж, действуйте, – разрешил судья Мэдисон. – Если исходить из показаний, это может быть оригинал. Для копии она слишком хороша.

– Для того чтобы установить, что это такое, – нахмурился Мейсон и сделал вид, что неохотно уступает в этом вопросе, – мне придется попросить обвиняемую временно уступить свое место предыдущему свидетелю, Горингу Гилберту.

– Очень хорошо, – сказал судья Мэдисон, – если на этот раз вы хотите предъявить картину в качестве вещественного доказательства, мы проведем ее предварительный осмотр. Вы можете пройти в зал, мисс Линдсей, а мистер Гилберт займет ваше место.

Гамильтон Бергер сделал попытку приподняться, чтобы возразить, но после минутного колебания сел на место.

Мейсон, покусывая губу, как будто от досады, повернулся спиной к Гамильтону Бергеру и ободряюще подмигнул Делле Стрит.

Гилберт опять поднялся на свидетельское место.

– Вы получили заказ сделать копию картины, которая находится на яхте Отто Олни?

– Да.

– И вы сделали эту картину?

– Да.

– Посмотрите на полотно, которое я держу в руках и которое зарегистрировано в журнале вещественных доказательств защиты под номером один, и скажите – это та самая картина?

– Да.

– Вам за нее заплатили?

– Да.

– Сколько?

– Две тысячи долларов.

– Как вам заплатили?

– Разве мы с этим не покончили? – спросил судья Мэдисон.

– Это всего лишь предварительное слушание, и я хочу быть уверенным, что акценты расставлены верно, – сказал Мейсон, исподтишка взглянув на часы.

– Очень хорошо, очень хорошо. Продолжайте, – разрешил судья Мэдисон.

– Мне заплатили две тысячи долларов наличными, я получил двадцать стодолларовых банкнотов.

– И вы сделали эту копию?

– Да.

– Думаю, это все вопросы, которые я хотел задать свидетелю, – заключил Мейсон. – Насколько я понимаю, у обвинения нет желания проводить перекрестный допрос.

– Напротив, – отреагировал Гамильтон Бергер, – обвинение обязательно будет проводить допрос этого свидетеля. А пока обвинение намерено дать защите полную свободу задавать вопросы обвиняемой и одновременно возразить против введения в следствие этой картины. Она абсолютно ни с чем не была увязана.

– Пока картина была только представлена для предварительного осмотра, – возразил судья Мэдисон. – Это ограниченное судебное разбирательство, пока закладывается основа дела, расставляются акценты.

– Именно поэтому я и хочу провести перекрестный допрос свидетеля.

– Очень хорошо, продолжайте, – приказал судья Мэдисон. – У нас есть еще несколько минут до перерыва.

– Я не уверен, что смогу провести перекрестный допрос до перерыва.

– Хорошо. Начинайте задавать ваши вопросы.

– Когда вы впервые говорили с Дюрантом об изготовлении копии этой картины? – начал Гамильтон Бергер.

– Около года назад.

– И вы сделали для него копии нескольких картин?

– Не только копии. Я копировал стиль, а не саму картину.

– Но эта картина – точная копия?

– Да.

– Картины, принадлежащей Отто Олни?

– Да.

– И Дюрант заплатил вам, чтобы вы сделали эту копию?

– Нет.

– Что?

– Я сказал – нет.

– Понимаю. Он не заплатил вам, и поэтому вы оставили картину у себя, так?

– Нет.

– Разве вы не сказали, что вам заплатили две тысячи долларов стодолларовыми купюрами за изготовление этой копии?

– Да.

– И после этого вы оставили у себя картину?

– Да.

Бергер, заподозрив какую-то ловушку, некоторое время колебался, а затем нагнулся, чтобы посоветоваться с Декстером. Через несколько секунд он выпрямился и сказал:

– За эту копию вам заплатила обвиняемая?