Маленькое дорожное приключение - Терри Лоренс

– Гостиница «Холидэй»? – предложил Коул.

– Сойдет.

Коул показал ей расценки, опубликованные в рекламном буклете.

– Там есть номера по тридцать долларов за ночь.

– Ну, вот и хорошо.

Номера, разумеется, отдельные. И она всю ночь будет пялиться в потолок. Ничего, зато будет время обо всем хорошенько подумать.

– Завтра рано вставать не обязательно. Мне надо записать эту историю со смерчем. «Десять необходимых предосторожностей для тех, кто застигнут бурей».

Коул начал загибать пальцы.

– Во-первых, найти убежище. – Она нашла его – в его объятиях!

– Во-вторых, остерегаться наводнений… – А как быть тем, кого захлестнули эмоции? Он посмотрел в зеркало заднего обзора, затем невольно перевел взгляд на ее ноги. Эви разжала стиснутые кулаки.

– В общем, ты меня завтра рано не буди. Спешить нам некуда.

Нет, есть куда! Коул это понял в тот момент, когда Эви принялась уныло смотреть в окно. Им надо найти место, где можно спокойно поговорить. А если разговоры не помогут, помогут ласки. Значит, им нужна комната, а не машина.

Поэтому он остановился у первого же отеля, который показался ему подходящим, надеясь, что Эви, которая почти засыпала, не заметив, что он переменил первоначальные намерения. Когда он въехал на стоянку и выключил мотор, Эви вздрогнула и проснулась.

– Что, уже приехали?

– Там мест нет.

Эви посмотрела на вздымавшийся перед ними небоскреб.

– Это же, наверно, самая дорогая гостиница в городе!

– А вот я сейчас проверю. А ты сиди. Ты устала.

– Но это моя работа!

– Вместо этого ты напишешь статью о торнадо. По крайней мере, выспишься, как следует.

Эви махнула рукой. Она слишком устала, чтобы спорить.

Через четверть часа Коул вышел из лифта на десятом этаже, подождал, пока коридорный откроет дверь, внес в номер вещи Эви и поставил их у ее кровати. Потом снял с плеча свою спортивную сумку и бросил ее у двери.

Эви полезла в кошелек за чаевыми.

– Не надо, у меня есть, – сказал Коул.

Он сунул пятерку в руку коридорному и вежливо, но настойчиво выпроводил его за дверь. И сам вышел следом.

Будь это несколько дней назад, Эви прислушивалась бы к его шагам, пытаясь угадать, в каком он номере. И, ложась спать, представляла бы себе, как он лежит в другой кровати, в точно такой же комнате. Она представляла себе его обнаженную грудь, то, как он лежит, закинув руки под голову и смотрит в потолок – так же, как она.

Но теперь ей уже не было нужды представлять себе его тело. А что до всяких милых пустячков – сегодня он сказал ей такое, что превосходило ее самые смелые фантазии. Если только он действительно думал то, что сказал.

Она была слишком измотана. Сейчас ей от этих мыслей хотелось плакать.

– Эй, с тобой все в порядке?

Эви шмыгнула носом и полезла в косметичку за носовым платком.

– День был тяжелый. И потом, я, кажется, простыла. Стоять под дождем все-таки не полезно.

– А лежать – тем более.

Она попыталась рассмеяться, но смех вышел неубедительным. Он стоял в ногах кровати, уперев руки в бока. Рубашка натянулась у него на груди. Если она не прикоснется к нему, она умрет от тоски…

– Эви…

Она махнула платком.

– Если хочешь идти – иди. У тебя тоже был тяжелый день.

Он глубоко вздохнул и медленно выпустил из легких воздух.

– Раздевайся.

Эви удивленно подняла брови – с таким трудом, словно это была штанга.

– В смысле?

Коул подошел к кровати и сдернул покрывало. Потом бросил на стул ее чемодан и открыл его.

– Ночнушка у тебя есть?

И принялся рыться в ее белье. Во все стороны полетели трусики и колготки. Эви знала, что ей следовало бы возмутиться… Рассердиться… Но она просто остолбенела. И ей никак не удавалось изобразить достойное негодование.

– Вот, – Коул вытянул мятую ночную рубашку. – Надевай.

И зачем только она ее положила? В его руках сорочка казалась кукольным платьицем.

– Я надеваю ее только в дороге. – Коул хмыкнул.

– Дома я обычно сплю голой.

Он сердито посмотрел на нее. В чем дело? Почему она должна делать вид, что он не видел ее голой? И что они вовсе не занимались любовью в самых необычных обстоятельствах? Делать вид, что ничего не случилось, – это не выход! Им еще целых три недели ехать вместе.

Она расстегнула шорты, спустила их на пол и отбросила ногой в угол. Расстегнула третью пуговицу на рубашке, потом четвертую… Повернулась к Коулу спиной и стянула ее через голову. Потом сразу натянула ночную рубашку. Все, что успел увидеть Коул, – это ее зад, обтянутый крошечными трусиками.

Но тут она заметила, что Коул смотрит в зеркало, висящее наискосок.

Она поспешно откинула одеяло, легла на кровать и натянула одеяло до подмышек.

Коул что-то положил на ночной столик.

– Приемник мне не понадобится. Я ложусь спать.

– Ладно.

Он положил ключи от машины рядом с пепельницей.

– Когда будешь выходить, можешь погасить свет.

– Сейчас, – ответил Коул, продолжая выгружать содержимое своих карманов. Он выложил на стол часы и кучку мелочи.

– Ты что делаешь? – удивленно воскликнула Эви.

– Ложусь спать. – Эви разинула рот.

– Ты что, хочешь сказать, что у нас один номер на двоих?

– Именно так.

– Что, в городе большое родео? Или какая-нибудь международная конференция?

– Понятия не имею. Просто я заказал только один номер.

Сердце у Эви подпрыгнуло. Он поймал ее, словно бычка лассо!

Коул снял рубашку, снял джинсы, повесил их на спинку стула. Раздевшись донага и с таким видом, словно так и должно быть, он подошел к двери и выключил свет.

Эви слышала, как он запирал дверь. Потом шаги по ковру. Коул отдернул занавески, и комната осветилась светом уличных огней.

– Чтобы видно было, – пояснил Коул. Эви смотрела на его силуэт. В темноте он казался огромным, почти угрожающим.

– Я не могу спать, когда так светло! Коул послушно задернул занавески.

Так было еще хуже. В темноте все звуки казались громче. Вдобавок у нее шумело в ушах. Эви прислушалась. Рядом слышалось короткое, отрывистое дыхание. Чье – его или ее собственное? Она и сама этого не знала.

– Нет, я передумала. Отдерни занавеску. – Он остановился в нескольких дюймах от постели.

– Ну, пожалуйста!

И Эви замерла в ожидании. Занавеска снова отдернулась.

– Так лучше?

– Вроде да…

Матрас прогнулся – Коул лег рядом. Оба лежали неподвижно и молчали.

– Эви…

– Коул, пожалуйста…

– Что «пожалуйста»?

Эви зажмурилась. Если бы Коул действительно любил ее, он не стал бы разговаривать таким нерешительным тоном!

– Я не хочу думать об этом. Только не сейчас! Я и так слишком много думаю. А сейчас – не время. И не место.