Горизонты оружия - Григорий Панченко

Какова же, при такой силе оружия, дистанция эффективной стрельбы?

Так сразу и не ответишь. Смотря чем, по кому и с какой целью.

Сразу оговоримся: по назначению арбалеты (не только стрелы, но и оружие как таковое) бывают дальнобойные и бывают бронебойные. Первые нужны, чтобы с максимально возможного расстояния дать первый залп по несущейся на вас чингисханообразной орде, а потом успеть максимальное число раз повторить такие залпы прежде, чем противник доскачет на лучный выстрел. Тоже классическая китайская традиция полевого боя; против монголов эпохи Чингисхана она не сработала, но против них ничего и ни у кого не срабатывало — дело тут не только в оружии.

Стрелы у арбалетов этой школы (да, речь опять-таки о школе боя, а не о самом оружии) почти лучные. Сравнительно легки, серьезной брони им не пробивать, летят далеко. Километровый рубеж для них преодолим, но для слаженного залпа, даже первого, все-таки предпочитают дистанцию не более 700 м.

Арбалеты европейской традиции — скорее бронебойные. У них другая сверхзадача: гарантированно сразить хорошо бронированного противника на совсем не обязательно предельном расстоянии.

Вес стрелы при этом пугающий: 160 г — довольно рядовая стрела, но даже и 400 г в высшей степени не максимум. Максимум — порядка 800, но это уже для тех арбалетов, что на грани превращения в станковые. Довольно часто стрела лишена оперения, но баланс и конфигурация древка рассчитаны так, чтобы в полете она не кувыркалась.

Понятно, что дальние выстрелы имеет смысл рассматривать лишь для «легких» разновидностей этих стрел, которые все равно куда массивнее самых «тяжелых» стрел боевого лука. Ну, весь полет — метров 600, причем на 450 м даже просто хороший стрелок (а не замечательный на грани феноменальности, как в случае с луком) уверенно попадает в человека, пробивая ему кольчугу, кожаную броню, легкий щит — словом, то, что для дальнобойной лучной стрелы неуязвимо.

Так что эфемерность «преимущества» даже сильнейших лучников перед арбалетчиками на дальней дистанции совершенно очевидна. Другое дело, что в полевых сражениях Столетней войны англичане сплошь и рядом вели перестрелку с арбалетчиками на двух-трех сотнях метров, «забивая» их скорострельностью и большим боезапасом (сколько 400-граммовых стрел прихватишь с собой?). Но это уже из обширного списка примеров дебильного командования, регулярно проявляемых французской стороной. А вот при обороне (или штурме) крепостей даже это командование не смогло заставить арбалет уступить луку!

Кстати, чтоб не было иллюзий насчет бронебойности: рыцарь в по-настоящему высокоразвитых латах XV в. — очень сложная мишень даже и для стрелка с мощнейшим пехотным арбалетом. Если действительно бить «по контуру», не выбирая уязвимых мест, — то сотня ярдов и впрямь почти максимальный рубеж для пробивания кирасы.

А это значит, что при отражении конной атаки арбалетчик успеет дать лишь один гарантированно опасный выстрел, а перед этим еще один дальний, сомнительной смертоносности — ну, пусть менее сомнительной, чем у лука. Так что вопросы насчет полевых укреплений и взаимодействия с другими родами войск для арбалетчиков тоже крайне актуальны. В случае недебильного командования (бывало и такое) они успешно решались — и тогда арбалет действительно становился одним из козырей победы.

Арбалет в конном бою имел не такие уж малые возможности!

Простите, а что значит — «пехотный арбалет»: разве был и кавалерийский? Да, конечно. Н. Перумова в свое время многие «знатоки» сильно критиковали за конных арбалетчиков, и он их действительно описал не без ошибок, но — были такие. Из них составлялись задние ряды рыцарского «копья» (надо ли объяснять, что в данном случае это не оружие, а подразделение, «боевая единица»?): передние состояли из конных латников. При сближении с аналогичным «копьем» врага арбалетчики успевали дать дальний залп по навесной траектории (низвергающиеся по крутой дуге стрелы были очень опасны для бригандин — их крепящиеся «внахлест» пластины гораздо лучше держали удар спереди, чем сверху, — и для вражеских коней, которые даже в эпоху лат довольно редко были закрыты броней целиком: круп обычно оставался не защищен), а потом… Потом им хватало времени перезарядить оружие — чаще при помощи «козьей ноги», чем реечного ворота, — и дать следующий выстрел уже в упор, как раз тогда, когда на галопе сшибались копейщики первой линии обоих «копий». Понятно, стреляли не в спину своим рыцарям, а в промежутки между ними или в грудь тому из врагов, кто, выбив «спарринг-партнера» из седла, прорвался сквозь линию.

Третий раз перезарядить оружие в таком бою не получалось: приходилось выхватывать меч, а арбалет «брать на ремень» за спину, парировать им вражеское копье — да, был такой прием, даже просто бросать. Но первые два выстрела (особенно — второй!) вполне окупали эту тактику. С теми, кто скажет, что вот тут-то кавалерийский лук более применим, даже при меньшей бронебойности, спорить не стану: может, и более — но навыков нет, а их так просто не приобретешь, они тянут за собой базовые атрибуты цивилизации. Однако в смертельные мгновения перед вторым выстрелом конные арбалетчики показывали высший класс каскадерских спецэффектов — порой даже через плечо назад стреляли, если враг успевал сманеврировать (не фокус и не гипербола — а прием из одного учебника воинского искусства XV в.)!

Между прочим, учтите: арбалеты для конного боя в среднем послабее пехотных — но стрельба на галопе заметно увеличивает энергию удара стрелы (разумеется, не меткость; и, столь же разумеется, при стрельбе вперед, а не через плечо). Совокупная скорость схождения летящих навстречу друг другу всадников — где-то 30 м/с, даже на реальном поле боя, а не специально оборудованном ристалище. Это лишь вдвое меньше скорости выброса нетяжелой стрелы из очень мощного арбалета. Следовательно, ударит она в полтора раза сильнее, чем при стрельбе с места. Неплохо! А ведь в фантастике встречаются ездовые звери и сугубее коней: например, дракон, грифон или птеродактиль в пикирующем полете… При этом перед такой «лошадкой» никаких завихрений воздуха отнюдь не возникнет!

В XVI–XVII вв. регулярно возникали арбалеты, спаренные с ружейным или пистолетным стволом. Спусковой механизм арбалета при этом бывал самый разный, а огнестрельного оружия — от фитильного «снаппхана» до колесцового замка (в эпоху ранних фитильных «серпентин» эти конструкции еще не возникли, а ко времени кремнево-ударных замков — уже вышли из моды). Применялись такие «тандемы» и на охоте, и как оружие личной самообороны — но отнюдь не поля боя

А еще фантастика способна предоставить материалы более легкие, с большей прочностью и упругостью, чем сталь, бамбук, дерево, рог (из всего этого арбалетные луки делались у нас — пусть и в разное время в разных культурах). Собственно, даже в нашем мире существует хотя бы резина — вот только в пространстве-времени она с боевыми арбалетами не совпала. А если бы? Ведь существуют «арбалеты резинового боя» — одна из категорий подводных ружей!

Стоп. Мы, кажется, добрались до самострелов а-ля Ютанов.

Сразу скажем: ПРИ ПРОЧИХ РАВНЫХ пластинчатая пружина арбалета способна дать фору и цилиндрической пружине сколько-то сопоставимой мощности, и упруго-растяжимым тросам «резинового боя». Ни один из них не способен передать стреле — или чему уж там — запасенную энергию со столь же малыми потерями. Впрочем, нет: как показали современные исследования, один все-таки способен. Это — плоская резиновая трубка, играющая роль одновременно и дуги, и тетивы. Сконструированный на такой базе «арбалет» (арбалет ли?) может быть не только силен, но и чрезвычайно компактен, однако требования высоких технологий тут в самом прямом смысле берут конструкторов за горло. Причем эти требования должны предъявляться не только к материалу «тетивы», но и к стреле. Хотя бы потому, что такая «тетива» наилучшим образом работает с очень легкой стрелой. А чтобы такая стрела сохраняла необходимую прочность (даже не для пробивания доспеха!), ее нужно делать, допустим, из тонкостенной титановой трубки. Самое то для Средневековья!

Так что реально «самострелы» арбалетам проигрывают. И при стрельбе в чистом поле на многие сотни шагов, и при битве за крепость, где порой важнее на пятидесяти метрах пробить осадной щит вместе с тем, кто за ним укрылся. Лукам они проиграют тоже: в том числе и по скорострельности.

Но ведь «прочие» бывают и не равными. Иная среда, более вязкая, чем воздух (хотя бы наша вода — где пластинчатая пружина, распрямляясь, жестоко тормозится, а витая пружина, и тем более упругий тросик, сокращаясь, — нет). Представим себе мир, где воевать приходится главным образом в воде! Там вдобавок придется решать ряд сопутствующих проблем: и стандартная тетива в нем размокает, и дерево набухает, и доспехи нужны с хотя бы нулевой плавучестью.