Тринадцатый ученик Дьявола (СИ) - "Violetblackish"

Йохан замер. Ладвиг говорил понятно о непонятном. Одно только Йохан знал твердо.

— Я хочу стать таким же, как мой отец, — заявил он, глядя великану прямо в глаза. Все наконец встало на свои места. И он выпалил то, что давно бередило душу. — Мой отчим, сэр Дидрик, ни перед чем не остановится, чтобы призвать обратно Великого Тайфеля. Его нужно остановить!

При упоминании Тайфеля брови кузнеца сошлись на переносице. Он внимательно посмотрел на Йохана.

— Вернуть Тайфеля, говоришь?

Йохан торопливо закивал и с надеждой спросил:

— Но ведь это невозможно, так? Сигвард утверждал, что четверо избранных сделали все, чтобы Тайфель никогда не вернулся.

Ладвиг прошел к лавке, уселся, сложил на столе руки и уставился на них так, словно видел в первый раз. Йохан невольно тоже стал смотреть. Большие, испещрённые ожогами и порезами, прочерченные старыми шрамами. Руки ремесленника и воина.

— Нет ничего невозможного, — вздохнул тяжело кузнец.

— Неужели способ вернуть Тайфеля обратно есть? — Йохан почувствовал, что горло перехватило. Великан молча кивнул, продолжая рассматривать свои ладони.

— И ты знаешь как?

Ладвиг посмотрел на него пронзительно и усмехнулся еще раз.

— Тут ведь важно не то, что я знаю, а чтобы кто другой не узнал.

Йохан молчал, не решаясь перебивать. Понимал, что Ладвиг не все сказал.

— Много лет назад четверо из тех, кто был готов рискнуть всем, чтобы остановить зло, смогли наконец найти способ сделать это. Ученый маг Грохан, святая душа Сигвард, твой отец — великий воин Астор Вернер — и я — маг-ремесленник. Обряд был сложным и практически невыполнимым, но это нас не остановило. Как ты знаешь, твоему отцу ритуал стоил жизни. И я не могу допустить, чтобы все, ради чего он погиб, пошло прахом. Однако Тайфель Великий был не только непревзойденным магом, он был умен и всегда просчитывал любую ситуацию на десять шагов вперед. И я ни секунды не сомневаюсь, что он все предусмотрел и заранее продумал. И если есть крохотный шанс прорваться обратно, он его использует.

Йохану показалось, что летний день за окном померк, а огромное зеркало, похожее на то, что стояло в доме Сигварда, потемнело и подернулось рябью. Он поежился.

— А как Тайфель может вернуться обратно? — поинтересовался он.

Ладвиг тоже посмотрел на зеркало и усмехнулся. Потом поднялся и прошел в другой конец комнаты. Провел ладонью по небольшой шкатулке, зацепил ногтем крючок и ловко выудил наружу небольшой круглый предмет.

— Я ведь в первую очередь ремесленник, а не маг, — вздохнул он и подошел к постели Йохана. Покрутил в пальцах и подкинул небольшой предмет, похожий на мячик. Йохан машинально поймал его и уставился, не понимая. В его ладони лежал искусно вырезанный шар, внутри которого находилось нескольких меньших по диаметру, не связанных друг с другом. При любом прикосновении сферы начинали свободно вращаться. Работа была настолько тонкая, что Йохан глаз не мог отвести. Трудно было поверить, что такую вещицу кто-то мог сделать вручную. Он с сомнением покосился на огромные ладони кузнеца.

— Это ты сделал?

Тот правильно расценил недоверчивый взгляд и густо расхохотался.

— Знаю, о чем ты думаешь. Конечно, не обошлось без магии.

Йохан хмыкнул и машинально крутанул сферу вокруг своей оси. И стоило ему это сделать, как все изменилось.

Мир вокруг него померк. Краски стали выцветать, а яркий свет, до этого бивший в окно, потускнел. Йохан почувствовал, как усталость и равнодушие наваливаются на его плечи, и тот же момент увидел, как сфера наливается теплым, ровным светом. Завидя это, Ладвиг в один прыжок оказался рядом и выхватил шар. Провернул сферы в обратном направлении и уставился на Йохана.

— Поаккуратней, парень, — буркнул он. — Это тебе не игрушки.

Йохан в изнеможении откинулся на подушку.

— Что это было?

Ладвиг покрутил шар в руке и торопливо убрал его обратно в шкатулку.

— Это штука называется ловушка для дьявола, — пояснил он и добавил с плохо скрываемой гордостью: — Из оставшихся в живых ремесленников я один могу делать такие. В одной из таких штуковин в Вестафии хранится душа Великого Тайфеля, а без души пройти обряд обратной инициации не представляется возможным. Тут уж он сам по малолетству и тщеславию оплошал. Да и ловушку, в которую мы его загнали, ему не под силу взломать. Однако есть кое-что еще…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Лазейка? — насторожился Йохан.

Ладвиг посмотрел на него и усмехнулся.

— Ты прав. Есть лазейка. И если я знаю об этой лазейке, ни за что не поверю, что Тайфель о ней знал и не воспользовался.

— А какая это лазейка? — спросил, обмирая, Йохан.

Ладвиг посмотрел на него с сомнением, словно решал для себя, возможно ли взять в союзники такого, как он. Йохан невольно выставил вперед подбородок и расправил плечи. Взгляд кузнеца потеплел. Словно весенним теплом повеяло из синих, как лед, глаз.

— Ты очень похож на своего отца, Йохан. Уверен, Ханна не раз тебе об этом говорила, — произнес великан и осекся, увидев, как при упоминании матери дрогнули губы парня. — Ну да ладно…

Он встал со скамьи и, дойдя до очага, уставился на огонь, словно подбирал слова.

— Вернуться Тайфель может двумя способами: снова обретя бессмертную душу или возродившись в собственном сыне.

— В сыне? — эхом переспросил Йохан и воскликнул. — У Тайфеля есть сын?

Ладвиг повернулся к нему и нахмурился.

— Я не знаю, есть ли у него сын, но я знал Тайфеля. И ни за что не поверю, что он не оставил себе возможность для перерождения, особенно зная, что душу Грохан ему не вернет. Тайфель ведь не просто утерял ее, а отдал добровольно. Получить ее обратно он мог тоже в качестве дара, а Грохан на это никогда не пошел бы. Слишком сильно в нем чувство вины за то, во что он превратил Тайфеля. Однако я чувствую, что что-то не так. — Он обернулся к зеркалу, которое снова вздрогнуло. — А это значит…

— Это значит, что сын все же существует, — пробормотал Йохан.

Ладвиг напрягся и пытливо взглянул на парня. Тот поймал, направленный на себя взгляд и добавил:

— А если сын Тайфеля существует, то мы должны его найти.

Кузнец медленно кивнул.

— Сколько лет прошло с той поры, как вы одолели Тайфеля?

— В ночь, когда это произошло и когда мы принесли Ханне весть, что Астора больше нет в живых, она поняла, что носит под сердцем тебя, Йохан.

— Значит, сыну Тайфеля больше шестнадцати лет… — прошептал Йохан.

— Или как минимум шестнадцать, — поправил Ладвиг.

Йохан решительно откинул шкуру, которая накрывала его.

— Что я должен делать?

Ладвиг улыбнулся и сделал приглашающий жест в сторону стола.

— Для начала тебе нужно восстановить силы, — озвучил он план и подошел к очагу. Что-то загремело, и на столе перед Йоханом возникла большая тарелка с мясным рагу. Йохан почувствовал, как в желудке заурчало, и быстро схватился за ложку. А кузнец, убедившись, что Йохан принялся за еду, отошёл к стене, увешанной оружием, и после некоторых раздумий снял с нее небольшой, но искусно сделанный меч. Посмотрел на парня, замершего в восторге и не донесшего ложку до рта, и хмыкнул:

— Да уж. Работы предстоит много.

========== Глава Пятнадцатая, в которой герои наконец встречаются, а также встречают того, кого, казалось, встретить не должны были ==========

Ноэль торопился как мог, но сколь он ни прибавлял скорости, догнать странного лесного человека у него не получалось. Фурло трусил на полкорпуса сзади, вывалив на плечо язык. То, как они передвигались, нельзя было назвать ни быстрым шагом, ни медленным бегом. А вот их провожатый даже не запыхался, и это несмотря на то, что с момента их встречи он не замолкал ни на секунду. Вот только слова, которыми он сыпал, были или странными, или и вовсе не понятными.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Седьмого апреля вот тут прям, ага… двадцатого потом… Но это еще пять лет назад было. Но вот тут-то свеженький совсем… мальчишка…

Ноэль в последнюю секунду увернулся от ветки, которая прошла сквозь несущегося на всех парусах впереди мужичка насквозь, и чуть не запнулся о замешкавшегося на кочке волпертингера. Остановился и беспомощно обернулся на зеленую стену леса за спиной, которая давно скрыла дом, найденный с таким трудом.