Тринадцатый ученик Дьявола (СИ) - "Violetblackish"

— Да куда ж ты! Неугомонный!

И так как Йохан не прекращал попыток вырваться, незнакомец решительно прижал его к матрасу одной ладонью на горле и держал, пока он не выдохся. Убедившись, что Йохан больше не пытается сбежать, незнакомец разжал руку и низко наклонился над ним.

— Я не желаю тебе зла, парень, — раздалось из темноты. Огонь от очага был за спиной у говорившего, и все, что Йохан понимал, это то, что хозяин дома, где он очнулся, огромен, как медведь-кадьяк. Даже его голос — низкий, рокочущий, словно горная река, грохочущая галькой, был похож на медвежий рык. А еще, несмотря на свое потерянное состояние, Йохан отчетливо различил в нем иноземный акцент. — Ты слишком слаб, чтобы вставать. Все, что тебе остается сейчас, пить как можно больше отвара жизнявика и спать.

Удерживающий медленно разжал руку, словно желал убедиться, что Йохан не предпримет дальнейших попыток вырваться и сбежать. Йохан облегченно сглотнул и покорно остался лежать. Незнакомец скрылся в темноте, чтобы появиться через минуту с кружкой, которую заботливо поднес к губам Йохана. Огромная рука нырнула под его затылок, но парень решительно оттолкнул ее и сам приподнялся. А затем смело забрал кружку из рук своего спасителя. Тот довольно хмыкнул. Йохан сделал несколько глотков уже знакомого на вкус варева из неизвестного жизнявика, которое мгновенно растеклось по венам жидким теплом, наполняя его силой.

— Кто ты такой? — спросил он недвижимый силуэт на фоне огня, но мужчина только помотал головой.

— Все вопросы потом. Сейчас спи, — и положил тяжелую лопату-ладонь на грудь Йохану, прижимая его обратно к матрасу. Тот подчинился, поскольку против такой громады он был ничтожной пылинкой. Но что самое интересное, несмотря на огромные размеры и голос, от которого даже кровать, казалось, вибрировала под ним, Йохан не чувствовал ни грамма недоверия и опасности от фигуры в темноте.

— Спи… — повторил незнакомец, и в ту же секунду Йохан провалился в сон.

Следующее пробуждение было не таким неожиданным. Вымытый чистый утренний свет сочился через большие окна и заливал комнату. Йохан приподнялся на локтях и… через миг задохнулся. В животе все завязало в узел от волнения при виде человека, стоявшего у окна и разглядывающего его.

Не мальчишка, не старик. Телом вроде молодой. Вот ведь: ладный перекат мышц, жил, вен, стянутых воедино гладкой, смуглой, покрытой татуировками кожей, режущая синь глаз, рвущаяся из глубины души улыбка, едва заметная на лице. И в то же время старик стариком: в вырезанных скальпелем прожитыми годами морщинах, в знании, которое не стереть, в боли, которую не забыть. Следом на воде появившееся и тут же ушедшее под сердцем кольнуло и спряталось, затаилось у Йохана в душе.

— Очнулся? — не спросил, а сам себе ответил человек у окна. Развернулся, встал против света — белый день собой заслонил. Йохан хотел сказать что-то, только звук не шел, да и не хотелось.

Человек отошел от окна, посреди комнаты встал спокойно, дескать, смотри на меня, вот я каков. А посмотреть было на что. То, что человек огромен, еще вчера понятно стало, а сегодня солнце дорисовало, во всех деталях проявило: татуировки искусные, витые по рукам, шее, по черепу, гладко выбритому местами, под косу черную, где волосы жесткие, сединой прочерченные сплетены были, шнурами кожаными перехвачены. То ли воин, то ли герой из книг…

— Кто ты? — Йохан сумел голос собственный под уздцы взять.

— Кто ТЫ? — усмехнулся великан. Глазами резанул и за стол сел, словно буднее утро, обычное.

— Меня зовут Йохан. Я сын сэра Дидрика и Ханны Вернер, — ответил Йохан, запнувшись на имени отчима. Хозяин дома помолчал. Усмехнулся чему-то. Только сразу видно — не смешно ему было.

— Сын, говоришь…

Йохану не то тревожно, не то стыдно стало. Будто глупость сморозил. Ведь отец-то у него другой. Вот только можно ли о таком говорить первому встречному? Хотя сердце шептало, что такому, как этот великан, можно. А еще вдруг вспомнилось, что нет времени разлеживаться и отдыхать. Столько всего еще узнать надо. Тем более, что человек за столом, казалось, совсем к нему интерес потерял.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Мне идти надо, — просипел Йохан, а затем откашлялся. Вторую часть фразы громче произнес и увереннее: — Дел у меня много. Остался бы, да не могу…

— Что ж за дела у тебя такие срочные, что, не успев очнуться, ты уже сбегаешь из моего дома? — усмехнулся человек и, подумав, подхватил яблоко из огромного блюда в центре стола. Тускло блеснуло лезвие ножа, вспороло румяный яблочный бок, соком брызнуло. Йохан смотрел, как течет прозрачный сок по запястью, татуировки повторяет и понял, что аппетит волчий просыпается. Всего и сразу захотелось: есть, пить, жить… да и много чего.

— Мне одного человека найти надобно, — ответил Йохан и ноги на пол спустил. Комната пошатнулась и в пляс пустилась. Йохан простыню в кулак стянул и замер, пережидая, пока головокружение пройдет. А как успокоилось все чуть, упорно потянулся к краю кровати под внимательным взглядом ярких, мальчишеских глаз. — Кузнеца одного. Ладвигом кличут…

Нож, которым великан яблоко резал, со звоном на стол упал. Грохнула лавка.

— А зачем тебе Ладвиг? — резануло по ушам. Йохан поморщился и подавил желание навзничь упасть и забыться еще на чуть-чуть в теплой удобной постели под охраной сурового телом, но не глазами великана. Он порылся в памяти, воскрешая образ сгорбленного жизнью и знаниями Сигварда и его напутствия.

— У меня к нему много вопросов, — гордо вскинул подбородок Йохан. — Мне срочно нужно его найти.

Великан глянул непонятно. Не то с удивлением, не то с одобрением:

— Ну что ж, Йохан, сын Ханны Вернер. Ты нашел, кого искал. А точнее, я тебя нашел. Я и есть Ладвиг.

Йохан застыл истуканом. Не так он представлял себе кузнеца. Ладвиг напоминал скорее мятежного воина, да и пространство на стенах, не занятое полками с книгами, было увешано оружием всех сортов. Чего тут только не было: и двуручные мечи, и секиры и боевые топор, и сабли, даже утренняя звезда.

— Как я здесь оказался? — пришло на ум Йохану задать вопрос.

Кузнец нахмурился. Сграбастал яблоко и снова принялся срезать с него кожуру.

— Кабы я знал, как так вышло, — проворчал он. — Но срезонировало знатно. По всему королевству все зеркала повышибало. Но те, что сам настраивал, я с любого уголка земли услышу. По всему видать, намагичил кто-то по-крупному. Давно такого не происходило. Энергия чистая, мощная. Вот тебя и втянуло. Пока я тебя нашел, пока то-се…

— Сколько я тут нахожусь? — Йохан потянулся к краю постели, но перед глазами все качнулось и поплыло, и он со стоном повалился на подушку.

— Ты бы не торопился, Йохан, — спокойно предложил Ладвиг, роняя аккуратную спираль кожуры на столешницу, и с удовольствием хрустнул яблоком. Но Йохан снова взвился, пытаясь сесть, и на этот раз не удержал равновесия. Скатился бы кубарем, но Ладвиг вдруг вырос у кровати, непонятно как преодолев разделявшее их расстояние. Он подхватил Йохана почти у пола, вздернул, как пушинку, и заботливо уложил его обратно.

— Нужно предупредить мою матушку, что я жив!

— Ханна тебя уже оплакала, Йохан, — сообщил кузнец и добавил непонятное: — Думаю, оно к лучшему.

— Пусти! — забился Йохан, но смог лишь бесполезно побарахтаться под железной хваткой, прижимающей его к постели.

— Ты же не просто так меня найти хотел, Йохан? — глянул Ладвиг пронзительно, и тот обмяк. — Я отвечу на твои вопросы. Думаю, мы оба друг для друга вовремя случились и не просто так я тебя нашел. У каждого из нас свой путь. Ты выбрал дорогу своего отца Астора. Великий был воин.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Йохан перестал сопротивляться и тяжело дышал. Лоб взмок, руки тряслись, в горле пересохло от напряжения. Вот уже который раз он слышал о своем отце, и каждый раз сердце наполнялось гордостью.

— Если ты хочешь стать таким же, как отец, лучше никому не знать, что ты жив. После некому будет и плакать, — отчеканил кузнец. — Магом тебе не стать. Нет в тебе магической силы, но зато есть сила духа. И что-то мне подсказывает, что она скоро тебе понадобится.