Надувная женщина для Казановы - Дарья Донцова

– Мама, я выхожу замуж. Миша сделал мне предложение.

Вера Яновна чуть не умерла, услыхав это заявление. Целых семь дней она пыталась вразумить Майю, но ничего не получилось. Дочь, всегда слушавшаяся маму, на этот раз стояла на своем.

– Мы хотим пожениться, – твердила она.

Вера Яновна решила открыть Майе глаза.

– Милая, – сказала она, – Стриженов обманщик. Он переспал с половиной моих сотрудниц, а у второй половины назанимал денег в долг, он непорядочный мужчина…

Она обличала Михаила почти час. Майя спокойно выслушала ее и заявила:

– Да, мамуся, ты права. Мишенька рассказал мне о том, какой беспорядочный образ жизни вел, ничего нового ты мне не сообщила. Знаешь, почему он был таким? Потому что около него не было меня. Любовь творит чудеса, теперь Миша сильно изменился, вот увидишь, мы будем очень счастливы!

Вера Яновна мысленно перекрестилась. Сколько женщин, произнося те же самые слова, попадало в лапы к негодяям. Понимая, что Майя просто ослепла от любви, мать решилась на отчаянный шаг. Утром Вера Яновна подошла к Свете и попросила:

– Мне нужно поговорить со Стриженовым. Пригласи его зайти в мой кабинет, незаметно, вечером, перед закрытием.

Лицо Светы исказилось.

– Зачем вам Миша?

Следовало топнуть ногой и заявить: «Тебе-то какое дело? Раз велели – выполняй».

Но Вера Яновна сдержалась и, натянуто улыбнувшись, сказала:

– Светлана, ты ведь сейчас работаешь на ресепшн у бассейна?

– Да, – кивнула та.

– Хочешь перебраться за ту стойку, что расположена у самого входа, где клиентов встречают и выдают халаты?

– Конечно! – воскликнула Света. – У бассейна очень влажно и зарплата там меньше!

– Значит, так, – подытожила Вера Яновна, – сегодня вечером Михаил приходит в мой кабинет, утром ты садишься в холле.

– Ясно, – ухмыльнулась Света, – ладушки. Будь по-вашему.

Вера Яновна договорилась со Стриженовым быстро. Она заплатила ему крупную сумму денег, и Михаил моментально исчез из Ковальска.

Майечка поплакала, поубивалась и отправилась в Москву – в университете начались занятия.

– Понимаете, каков мерзавец! – воскликнула Вера Яновна. – Просто из рук вон!

Я развел руками:

– Увы, подобное случается, стоит вспомнить классическую литературу. Богатое семейство платит прощелыге…

– И прощелыга, взяв предложенные рубли, уезжает, – перебила меня Вера Яновна, – исчезает навсегда, потому что даже у самого отъявленного мерзавца имеются остатки совести. Знаете, как поступил Стриженов? Он встретился в Москве с Майей и сообщил ей о нашем разговоре. С тех пор дочь перестала со мной общаться, она даже не звонит мне, просто вычеркнула мать из жизни. Я не знаю, встречаются ли они или Михаил давно послал Майечку куда подальше…

Вера Яновна замолчала, я, не найдя, что сказать, тоже сидел тихо. Прошло, наверное, пять томительных минут, прежде чем она вздохнула и произнесла:

– Мне очень хочется никогда более не встречаться с этим типом, не слышать ничего о нем. Если вы найдете его и увезете отсюда навсегда, получите большое вознаграждение, согласны?

– У меня уже есть наниматель, – возразил я. – Поэтому никаких денег брать с вас я не имею права. Но если хотите облегчить мне работу, просто подскажите, где сейчас может находиться Стриженов. Мне кажется, вы знаете весь Ковальск вдоль и поперек. Да, кстати, когда вы пришли к Карелии Яновне, Михаила разве тут не было?

Вера Яновна хмыкнула:

– Теперь я понимаю, почему вы явились сюда!

– Что вы хотите сказать? – не понял я.

Вера Яновна поежилась:

– Мои отношения с Карой – это особая статья. Мы почти одногодки, я старше ее всего на год. Родители любили нас одинаково, мы ходили в один класс, одновременно поступили в медицинский институт. Нас воспитывали как близнецов, только Каре отчего-то постоянно казалось, будто меня любят сильней, и она все время злилась. Да еще получилось так, что в лазне я начальница, а она у меня в подчинении. Понимаете?

– Очень хорошо. Думаю, подобное положение вещей прибавило вам обеим отрицательных эмоций, – сказал я.

– Именно! – воскликнула Вера Яновна. – Последний год мы общались лишь по работе, поэтому, уезжая отдыхать, Кара оставила ключи не мне, а Московской.

Я кивнул. Случается, что близкие родственники, братья или сестры, не находят общего языка и в конце концов превращаются во врагов. Иногда я радуюсь тому, что вырос один, по моему глубокому убеждению, родными люди становятся по жизни, подчас дружеские узы крепче кровных.

Вот так получилось и у Кары Яновны. Лида Московская была ее наперсницей, а родная сестра почти чужим человеком. Но окружающие считали, что сестры великолепно ладят между собой. Поэтому сегодня днем Вере Яновне позвонила Моника, соседка Кары, и с тревогой сказала:

– Вера, Кариша ведь уехала отдыхать?

– Да, – ответила сестра, – у нее отпуск.

– Тогда кто у нее в квартире ходит?

– Наверное, тебе послышалось, – засмеялась Вера Яновна. – В доме у Кары никого нет.

– Только что кто-то воду на кухне включил, – настаивала Моника. – У меня всегда слышен шум, если Кара кран открывает, еще из вентиляции сигаретами потянуло. В здании только наши две квартиры, Кара уехала… Мне в голову лезет всякая чушь, ты бы подошла и посмотрела.

Вера Яновна побежала к сестре. Когда-то, достаточно давно, Карелия дала ей ключи, так, на всякий случай, мало ли что случиться может. Вера Яновна ни разу не пользовалась ими и не знала, не поменяла ли ее сестра замок на двери.

Ключ легко вошел в скважину, но поворачиваться не захотел. Вера Яновна подумала, что ее предположение по поводу смены замка верно, но потом поняла, в чем дело. Изнутри был вставлен еще один ключ.

И вот тут Вера Яновна перепугалась по-настоящему. Нет, она не подумала, что в квартиру залез вор. В Ковальске практически не случается краж. Вера Яновна представила себе иную ситуацию: Кара никуда не поехала, с ней случился инфаркт или инсульт, и теперь она, совершенно беспомощная, лежит в квартире. В полном отчаянии Вера Яновна потрясла дверь, с каждой секундой ей становилось все страшней. Может, не потеряй Вера Яновна голову, ей бы стало понятно, что парализованная женщина не сможет включить воду на кухне и уж тем более не станет курить, но главный врач впала в истерику. Несколько минут она топталась перед закрытой створкой, потом вспомнила, что из столовой через стеклянную дверь можно выйти в сад, и побежала вокруг дома. Вера Яновна намеревалась разбить стекло, открыть запор и броситься на помощь к Каре. Но когда она подбежала к стеклянной двери, то увидела, что та распахнута настежь. Главный врач влетела в квартиру, выкрикивая: «Каруся, ты где?», пронеслась по всем помещениям и поняла, что ее тут нет. Карелия Яновна в этот момент преспокойно отдыхала, не ведая о том, что Вера в мыслях уже почти похоронила младшую сестру.

– Я решила, что к Каре все же залез вор, – сердито говорила Вера Яновна, – конечно, в Ковальске очень спокойно, это не Москва, ночью можно лечь спать и забыть запереть калитку во двор. Но иногда и тут случаются неприятности. Правда, до сих пор я ни разу не слышала, чтобы ограбили дом, в основном орудуют мелкие воришки. Прижмутся к какому-нибудь ротозею и вытащат из кармана кошелек. Еще в лазне служила Нина, она по шкафчикам шуровала, крала часы, драгоценности. Но мы ее мигом вычислили и выгнали. Однако вполне вероятно, что в Ковальске завелся домушник. Сейчас же я понимаю: это был Михаил. Он услышал, что кто-то пытается попасть в квартиру, испугался и удрал через сад. Кстати, ключ он оставил, а дверь изнутри была заперта еще и на щеколду.

– Не знаете, куда он мог отправиться? – без всякой надежды поинтересовался я.

– Понятия не имею, – фыркнула Вера Яновна, – надеюсь, к черту на рога. Вот что, Иван Павлович, я понимаю, у вас работа, но ежели вы изловите эту сволочь и отправите отсюда восвояси, то твердо обещаю: все посещения лазни для вас и ваших родственников будут отныне бесплатными. И еще – по мере сил я буду вам помогать.

Я кивнул. Да уж, похоже, Михаил крепко всем насолил. Кого ни спрошу о Стриженове, моментально слышу в ответ: «Сделайте так, чтобы мы никогда больше с ним не встречались». Неужели он не знал, как к нему относится население городка? Или они все ему улыбались, демонстрируя отменное светское воспитание, а парень настолько глуп, что принимал оскал за изъявление любви? Отчего он без конца мотался в Ковальск? Почему не охотился на глупых женщин в другом большом городе? Неужели не понимал, что в огромном мегаполисе легче обстряпывать неблаговидные делишки, чем в крохотном провинциальном местечке? Он идиот? Или нет? Тогда что его тут держало? Почему Михаил убил Свету?

Чем больше я думаю об этом деле, тем яснее понимаю, что девица не сама покончила с собой. Конечно, местная полиция приняла поставленный «спектакль» за чистую монету. Но ковальские стражи порядка практически никогда не сталкивались с серьезными преступлениями, у них нет ни малейшего опыта в расследовании убийств, тем более таких, которые хитро замаскированы под суицид.