Надувная женщина для Казановы - Дарья Донцова

– Герберт Уэллс? – удивился я. – Это имя владельца лазни? Он имеет какое-то отношение к великому писателю-фантасту, создавшему замечательные книги «Война миров» и «Человек-невидимка»? Я зачитывался ими в детстве.

Вера Яновна засмеялась:

– Это я его так зову – Герберт Уэллс, сама когда-то давно ночь напролет листала «Человека-невидимку». Лазня принадлежит некоему таинственному лицу. Никто его или ее никогда не видел. Правда, по кое-каким признакам я поняла, что владелец – представитель сильного пола. Он никогда не приезжает в Ковальск. Это личность без имени, фамилии и лица. Человек-невидимка. Герберт Уэллс.

– Как же вы получаете распоряжения от него? – удивился я.

– По электронной почте, – вздохнула Вера Яновна. – И порой мне кажется, что Герберт Уэллс постоянно находится в лазне. Стоит произойти малейшему форсмажору, как он уже все знает. Я только приближаюсь к компьютеру, чтобы написать ему подробный отчет о делах, а на мониторе уже есть подробные указания, что нужно предпринять в той или иной ситуации.

– Вполне вероятно, что у вашего нанимателя имеется сеть шпионов, которые следят за работниками, – предположил я, прикидывая, каким образом мне исхитриться осмотреть квартиру Карелии.

На моем лице играла самая приветливая улыбка, а в голове ворочались тяжелые мысли. Где Стриженов? Услыхал, как Вера Яновна входит к сестре, и шмыгнул в шкаф? А может, он и не появлялся здесь? Или вообще сюда не приходил?

Внезапно у меня возникло и вовсе дикое предположение. Вера Яновна, похоже, не замужем, а Стриженов дамский угодник. Может, они решили весело провести вместе время? Но почему в квартире Карелии Яновны?

– Так зачем вам нужна Кара? – перешла в наступление Вера Яновна.

Я, не ожидавший этого вопроса, вздрогнул и ляпнул:

– Говорят, она страстный садовод, имеет уникальное собрание растений.

– Да, – кивнула Вера Яновна, – это так. Сестра просто помешалась на посадках.

– Я тоже огромный любитель экзотов в саду, – самозабвенно врал я. – Вот хотел попросить Карелию Яновну показать оранжерею, может, мы поделимся друг с другом опытом?

Вера Яновна поставила бокал на столик.

– Могу продемонстрировать ее коллекцию.

– Огромное спасибо! Чудесно! – Я изобразил полнейший восторг.

Главврач встала и поманила меня рукой.

– Сюда, пожалуйста.

По длинному коридору мы добрались до просторного помещения, где на специально оборудованных стеллажах и подставках стояли горшки и кадки. Я очень надеялся хоть одним глазком по дороге взглянуть на другие комнаты и с трудом скрыл разочарование. Все двери оказались заперты.

– С чего начнем? – бодро воскликнула Вера Яновна. – С кулевок? На мой взгляд, это красивейшие цветы. В вашей коллекции они, конечно, есть. Или вы не любите кулевки?

Я абсолютно не разбираюсь в цветах и не знаю их названий. Ну, могу припомнить ромашки, розы, хризантемы и не имею понятия, что собой представляют кулевки. Но уж коли назвался груздем, то полезай в кузов.

– Кулевки! – воскликнул я. – Замечательно! Очень их люблю! В моей оранжерее десять видов!

– А мантышник тоже присутствует? – с неподдельным интересом спросила Вера Яновна.

– Конечно! – лихо врал я. – Мантышник! Замечательное растение.

Внезапно с лица Веры Яновны сползла улыбка. Сильной рукой она вытолкнула меня в коридор и прошипела:

– А теперь, разлюбезный Иван Павлович, извольте объяснить, с какой стати вы явились сюда? Зачем вам понадобилась Кара?

– Вы не поняли? Мои растения…

– Не врите, – оборвала меня Вера Яновна, – вы разбираетесь в цветах, как кошка в вязании. Никаких кулевок и мантышника в природе не существует, я специально произнесла первые пришедшие на ум слова и поймала вас. Любой цветовод мигом бы спросил: «Кулевки? Мантышник? Что за бред?» А вы, не моргнув глазом, сказали, что эти растения есть в вашей коллекции.

Я прислонился к стене. Да, Иван Павлович, сел ты, дружок, в лужу!

Глава 16

Как бы вы поступили на моем месте? Убежали? Признаюсь, именно эта мысль вначале пришла мне в голову. Но я огромным усилием воли подавил в себе глупое желание исчезнуть из этой квартиры и сказал:

– Хорошо, вы правы. Разрешите представиться, Иван Павлович Подушкин.

– Я знаю ваше имя! – сердито воскликнула Вера Яновна. – Вы уже представлялись.

– Теперь сделаю это еще раз. Частный детектив, агентство «Ниро», вот моя лицензия, с правом ношения пистолета.

Последнее – сущая правда, непонятно зачем Элеонора оформила эту бумагу, я имею в виду не лицензию, а разрешение на ношение оружия. Во-первых, у меня его просто нет, во-вторых, я не умею стрелять и, скорей всего, никогда не научусь. Но это звучит солидно: «с правом ношения оружия» – и производит соответствующее впечатление на людей.

Вера Яновна внимательно изучила документы и нахмурилась еще больше.

– Ну и почему вы сразу не сказали?

Я улыбнулся:

– Думаю, ни одному сыщику не придет в голову сообщать людям: «Эй, смотрите, перед вами Шерлок Холмс». Я не предполагал, что нам придется вот так встретиться, во время работы. Скажите, вы здесь одна?

Вера Яновна прищурилась:

– Однако! В квартире моей сестры происходит что-то непонятное. Теперь еще и детектив появился!

– Что? – быстро спросил я. – Впрочем, наверное, я могу и сам ответить на этот вопрос. Вы неожиданно пришли сюда и наткнулись на мужчину, Михаила Стриженова, да? Знаете такого? Где он сейчас?

Глаза Веры Яновны стали огромными. Коричневая радужная оболочка превратилась в иссиня-черную и слилась со зрачком.

– Немедленно ступайте назад в гостиную! – заявила она голосом генерала, отдающего приказ солдату. – Там и поговорим!

Я повиновался, мы снова оказались в уютной комнате, но на этот раз коньяк в бокалы Вера Яновна наливать не стала.

– Начинайте! – рявкнула она.

Мне не очень хотелось «продавать» Лиду Московскую, но что оставалось делать? Пришлось рассказать все.

– Теперь понятно, – протянула Вера Яновна, когда я замолчал. – Вот кто это был.

– Вы встретили здесь Стриженова и не узнали? – удивился я. – Или не знакомы с ним?

Вера Яновна усмехнулась:

– Кто же здесь не знает этого пакостника? У меня с ним особые счеты. Моя дочь… впрочем, давайте по порядку. Хотите коньяку?

Я кивнул. Похоже, Вера Яновна поверила мне, и, скорей всего, она сейчас расскажет нечто интересное.

Колесниченко всегда недолюбливала Стриженова. Во-первых, он казался ей бесчестным человеком, просто мерзавцем. Во-вторых, он причинял определенные неудобства как мужчина, из-за которого во вверенном Вере Яновне коллективе начались распри. В лазне работают в основном женщины, многие из них не замужем, а Михаил вел себя с какой-нибудь медсестрой или массажисткой так, что глупышка моментально начинала строить брачные планы.

– Это было отвратительно! – сердилась сейчас Вера Яновна. – Он жил с маленькой дурочкой Светой, все об этом знали, и строил глазки, если это выражение можно адресовать мужчине, другим бабам. Я сто раз говорила: «Девочки, будьте умнее. Это не просто мужчина, а самец, и потом, он почти женат, не вешайтесь подлецу на шею». Но в ответ всегда слышала одно и то же. Сами, мол, с усами, законной жены у Михаила нет, он будет мой. А Стриженов, «закадрив» очередную глупышку, развлекался с ней неделю, потом преспокойно бросал ее и начинал охоту на другую дичь. Конечно, тут же начинались выяснения отношений, один раз даже произошла самая настоящая драка! Все считали Михаила Казановой. Вот же глупость! Великий любовник был галантен, он умело соблазнял дам. А Стриженов – просто настоящий кобель. Его совершенно не волновала душа женщины, ее внутренний мир. Лучшая спутница жизни для такого экземпляра – надувная женщина. Михаила интересовали не только физиология, но еще и кошелек партнерши. Меня так и подмывало написать в местную газету объявление: «Куплю надувную женщину для Казановы».

Естественно, Вера Яновна не совершила ничего подобного. Она по-прежнему терялась в догадках: ну что находили женщины в Стриженове? Как говорится, ни рожи, ни кожи. Фигура отнюдь не Шварценеггера и лицо не как у молодого Алена Делона. В чем дело? Саму Веру Яновну просто тошнило при виде наглого мужика, но что она могла поделать? Не пускать парня в лазню главврач не имела никакого права, Стриженов покупал билет, он был клиентом.

Но еще хуже Вере Яновне стало, когда из Москвы на каникулы к ней прилетела дочь Майечка, серьезная девочка, изучавшая в Московском университете историю. Она прибыла в Ковальск в понедельник, и тем же рейсом, на беду, из России заявился Стриженов. Вечером следующего дня он встретил в кафе Майю, в среду они вместе пошли гулять в парк, в четверг Вера Яновна узнала о том, что Майечка и мерзавец уехали на экскурсию в Прагу, а в пятницу ее любимая, разумная, абсолютно домашняя девочка коротко сказала: