Написано кровью - Грэм Кэролайн

Муж и дочь Сью оба задержались допоздна. Брайана двое коллег пригласили выпить после занятий, и, неправильно их поняв, то есть вообразив, будто его позвали поговорить о театре, он надоел им до чертиков подробнейшим рассказом про «Слэнгвэнг для пяти немых голосов».

Аманда, просто упомянув, что крепко спала, когда совсем рядом с домом совершалось убийство, сразу приобрела популярность среди соучеников и впервые в жизни была, что называется, нарасхват. Самым большим достижением оказалась благосклонность Хейз Стичли, довольно злобной девицы, сколотившей свою банду. Она пригласила Мэнди перекусить и посмотреть видео («Секс-рабы вампиров»).

Ни один из них и не подумал позвонить Сью, которая, ожидая их возвращения, чуть с ума не сошла от волнения. От Мэнди сильно пахло вином, но отнюдь не раскаянием. Брайан, может быть вспомнив о мгновении страха, который испытал сегодня в кабинете директора, чувствовал себя виноватым. Поэтому он злился, просто рвал и метал, отказался от ужина — приготовленного на пару лукового пудинга с имбирной подливкой, и Сью поела одна, с трудом проталкивая пищу в глотку, перехваченную от гнева. Теперь она добавила в коробку Брайана кусочек красного яблока и разложила кружочки спелого банана по краю емкости с салатом для Мэнди.

В соседней комнате орал телевизор. Брайан смеялся, неестественно громко, натужно, как всегда, когда безнадежно тщился разделить развлечения Мэнди, хотя смешно ему не было. Сью слушала, как они фыркают и хихикают. Папа и его маленькая девочка. Она не понимала, как это можно — смеяться, когда кто-то живший рядом только что умер. И такой ужасной смертью.

От всего этого шума голова у нее раскалывалась. Странно, что от детей в садике голова никогда не болела, как бы они ни галдели и что бы ни вытворяли. Сью завернулась в шаль, вышла на задний двор и закрыла за собой дверь. В темноте и безветрии что-то щебетал черный дрозд, судя по звуку — на старой яблоне. После жуткой какафонии в гостиной его чудесный щебет пробудил в ней желание плакать.

Наконец-то телевизор выключили, и Мэнди пошла в ванную чистить зубы. Сью видела ее расплывчатые очертания за толстым волнистым стеклом. Мэнди в последний раз выплюнула воду, вышла из ванной, хлопнув дверью, и через несколько секунд из окна ее спальни послышались залпы «Нирваны». Дрозд сдался. Брайан вышел во двор.

— Нам надо поговорить, — сказал он сурово и придержал кухонную дверь, показывая тем самым, что ей следует вернуться в дом.

Чувствуя себя ребенком в ожидании нагоняя, Сью вошла.

Брайан, напряженный, будто сжатая пружина, все никак не мог начать. Он побарабанил по стенке холодильника, поиграл немного с магнитными буквами. Потом втянул щеки и потеребил бороду. Сью прекрасно знала все эти приготовления. Они означали, что Брайан собирается наехать на нее, просто еще не решил, как лучше это сделать. Она попробовала медитировать. Вдох на десять счетов, выдох — на двенадцать, руки расслабленно лежат на коленях. Представить себе спокойный красивый пейзаж, такой, например, как на обертке «баунти».

— Я просто поверить не мог. Просто не мог поверить!

— О чем ты, Брайан?

— Джеральда обнаружили сегодня рано утром. Поправь меня, если я ошибаюсь.

— Да. Бедная миссис Банди нашла его. — «Скоро, скоро я тебя поправлю, и вот когда ты „не сможешь поверить“ и умрешь от потрясения».

— Где-то около десяти?

— Где-то так. — «И я тоже, возможно, умру», — подумала она.

— А… А… — Нет, Брайан не мог выговорить, это казалось ему слишком невероятным. Пришлось остановиться и помотать головой, и лишь тогда он сумел продолжить: — А ты мне сообщила об этом только в три!

— Я уже объясняла… — «На прекрасном острове белый песок, на него набегают мягкие, пенистые океанские волны, и все это — под мерцающим небом…»

— Через пять часов!

— Да. Я была… — «…и чудесная райская птица, распустившая свой радужный хвост».

— Но ведь здесь, кажется, есть телефон? Я отчетливо помню, что оплачивал несколько довольно крупных счетов.

«А кто, интересно, наговаривает на такие суммы?»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я вернулась из садика в час дня, Брайан. Явились полицейские и объяснили, что произошло, потом налетели репортеры… — Ее голос дрогнул. «Над раскаленным пляжем повисло облачко». — Они такие напористые, они отвлекли меня…

— Они не должны были отвлечь тебя от меня! — возопил Брайан, сбившись от волнения на фальцет. — Эти профессиональные манипуляторы, играющие на жадности до сенсаций!

— Я позвонила сразу, как только они ушли, но…

— Но, но… Но к тому времени этот клон инспектора Морса[25] и его фашист-подручный уже были в школе и вели себя как персонажи этого кретинского телесериала. Боже мой, да я во сне лучше написал бы диалоги!

«А мне он не показался фашистом. Мне показалось, что он милый. У него маленькая дочка, которой понравится картинка с Гектором».

— На ходу подметки рвут. Наехать на нас, не дав нам времени поговорить друг с другом! Пытаться подловить меня!

— «Подловить тебя», Брайан? — Сью так удивилась, что на секунду забыла о своих ментальных практиках. — На чем?

— Ну… — Брайан очень внимательно смотрел на жену, словно пытаясь определить меру ее наивности. Повисла долгая пауза. Момент был щекотливый. «Как узнать, что думает человек, не спросив его об этом? Другими словами, как выведать, сколько она знает? О черт!»

— Я имею в виду… Взять хотя бы их идиотские вопросы. Когда мы пришли домой и легли спать? Не выходили ли на улицу после возвращения? Не слышали ли, как отъехала машина? Я не знаю, что ты им ответила.

— Что я пошла спать без четверти одиннадцать, не смогла заснуть и слышала, как отъехала машина. — Сью подняла глаза от сложенных на коленях рук. — А ты что ответил, Брайан?

— Что значит «не смогла заснуть»? Ты крепко спала, когда я поднялся. Храпела во всю мощь.

Сью, которая всегда притворялась, будто крепко спит, когда в спальне находился Брайан, смиренно пожала своими широкими, округлыми плечами.

— Ты не сказала им, что я выходил прогуляться?

— Нет. А ты выходил?

— Когда закончил проверять домашние задания. Пройтись по Лугу. Просто подышать… — Брайан опять расставил буквы на холодильнике в привычном порядке. — Боже мой, как это все похоже на тебя… Очень похоже.

Сью заплакала. Брайан взял «Гардиан», наткнулся на слоган: «Пусть этот год будет годом, когда ты научишься писать» и отвел душу, вырезав его и отправив по почте писателю Джеффри Арчеру.

В этот вечер Мидсомер-Уорти нескоро успокоился. «Старая буренка» была набита репортерами и впечатлительными зеваками, пристающими к местным с расспросами. Воздух полнился фразами вроде «Наверно, живя здесь, вы его хорошо знали?» и «А кстати, что это вы пьете?»

Ни один деревенский сплетник не остался невостребованным. Подробности распространялись со скоростью света, выбалтывали кто что знал, а чего не знали, то соткалось прямо из перенасыщенного сплетнями воздуха. Хотя никто не сказал ничего, даже отдаленно напоминающего правду, покойный был бы потрясен роскошной избыточностью измышлений. Наконец пивная закрылась и все разошлись, усталые, переполненные эмоциями, так ничего и не понявшие, кроме того, что не зря провели время и хорошо поработали.

Некоторые побрели, пошатываясь, мимо «Приюта ржанки». Дом был опечатан, но присутствие полиции чувствовалось. Передвижной опорный пункт все еще был на месте. Трой ушел домой, но старший инспектор Барнаби сидел там, просматривал информацию, полученную за день, пил кофе и ждал звонка из аэропорта Хитроу. Он совершенно вымотался и уже готов был уйти, не дождавшись вестей, как вдруг телефон ожил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Они извинялись за задержку. Восьмого было несколько рейсов в Финляндию, но соответствующие офисы уже закрыты, так что потребовалось время на поиски запрошенной им информации. Но сейчас они могут с уверенностью сообщить, что ни одним из рейсов не летел пассажир по имени Макс Дженнингс.