Екатерина Медичи - Иван Клула

Позиции Французской короны в отношении религиозной проблемы были теперь вполне определены, о монархическом и абсолютном характере королевской власти торжественно заявлено, начало реформе положено: настало время направить в провинции королевских представителей для осуществления этой новой политики. Повсюду в государстве надлежало восстановить порядок, показать короля во плоти его подданным, поддержать с помощью ритуала вступлений и [147] воздаяния почестей верность органов, созданных согласно закону, восстановить под его властью иерархическую пирамиду королевства. Екатерина уже видела пышные, переезжающие с места на место кортежи, как при Франциске I и Генрихе II. Намереваясь возродить величие монархического церемониала, она решила вместе с маленьким королем в пышном окружении придворных дам и сеньоров совершить великое путешествие по Франции. Предполагалось, что путешествие продлится более двух лет: с января 1564 по май 1566 года.

Двор Екатерины Медичи, писал Брантом, «был настоящим раем на земле и школой всяческих добродетелей, честью и украшением Франции». Позже для Генриха IV этот двор станет образцом для подражания. Как и во времена предыдущих королей, по воле случая при дворе собирались приближенные государя, его советники, самые могущественные вельможи. Еще со времен Франциска I очень большую роль при дворе играли женщины – конечно, это было удовольствием для короля, но их использовали также и в политических целях, что очень хорошо усвоила Екатерина. Позже она напишет одному из своих сыновей, что нужно следить за тем, чтобы французы оставались веселыми и чем-нибудь занятыми. Поэтому она и собрала их в одном месте постоянного праздника. При этом дворе одной женщины, или женщин, именно они все решали и вели игру. Как раз это осудит позже Жанна д'Альбре в письме к своему сыну: «Не мужчины… берут женщин, а женщины – мужчин». Но одновременно это был двор короля-ребенка, а значит и место образования, нравственного воспитания и развлечения юного Карла IX и королевских детей.

Лучшим украшением королевского окружения была его женская часть, насчитывавшая около трехсот дам, среди которых были принцессы и супруги вельмож и восемьдесят родовитых девушек и женщин, отобранных по признаку их изящества и красоты. Екатерина требовала, чтобы они носили шелк и золото и были разодеты, как богини. Говорили, что эти красавицы составили «летучий эскадрон», предназначенный для обольщения и удержания лидеров [148] партий – таких, как Конде, например, отличавшегося бурным любовным темпераментом. Обычно язвительный Брантом подчеркивал хорошее поведение при дворе королевы. «У нее обычно бывали весьма красивые и честные девушки, с которыми каждый день в ее передней беседовали, рассуждали настолько пристойно и скромно, что никто не осмелился бы поступить иначе; потому что дворянин, этим пренебрегавший, тут же оттуда изгонялся». Но Екатерина нисколько не стесняла своих камеристок. Молодые девушки при дворе «сами выбирали, кому они будут поклоняться – Венере или Диане; главное, чтобы у них хватило ума, ловкости и знаний, чтобы не забеременеть».

Этот очаровательный рой повсюду сопровождал королеву и ее детей. Король Карл IX был робким четырнадцатилетним подростком, очень целомудренным, казалось, что кроме оружия и лошадей его ничто не интересует. Он был достаточно высокого роста, но худой и бледный. Уже в начале его царствования венецианский посол Джованни Микеле говорил, что он – прелестный ребенок, с очень красивыми глазами, изящный, но не очень крепкий. Он увлекался физическими упражнениями, не всегда для него посильными – слишком быстро начинал задыхаться. Суриано, преемник Микеле, тоже говорит о слабом сложении короля и высказывает тревогу по поводу предсказаний Нострадамуса, сказавшего королеве, что она увидит на троне всех своих сыновей. Казалось, что вещун заранее приговорил маленького короля к преждевременной смерти. Накануне великого путешествия по Франции Марк-Антонио Барбаро подтвердил свидетельства своих предшественников. Он говорит о наличии у Карла IX артистических дарований. Король имеет способности к живописи и чеканке. Чтобы порадовать мать, он принялся за изучение истории и языков – латыни и итальянского. Добрый и приветливый, для Екатерины он был образцовым сыном. Он будет проявлять свою любовь к ней до самого конца, несмотря на развитие врожденного туберкулеза, из-за которого он становился все более и более нервным, во время приступов доходя до безумия. Он всегда будет сознавать, что для него сделала его [149] мать, и всегда будет благодарен ей за услуги и преданность. Во время заседания парламента с его участием 13 марта 1571 года он обратится к своей матери с посланием, которое станет выражением глубокой дани уважения: «После Бога, только королеве, моей матери, я считаю себя более всего обязанным; благодаря ее мягкости по отношению ко мне и к моему народу, ее прилежанию, ее усердию, ее осторожности она так успешно вела дела этого государства в то время, когда мой возраст не позволял мне ими заниматься, что никакие бури гражданских войн не смогли поколебать мое королевство».

Второй ребенок королевской четы – Генрих-Эдуард – веселый и шаловливый мальчик; у этого тринадцатилетнего принца хрупкое здоровье; он бледен, как и его брат, изящен – у него тонкие и красивые руки. Он – талантливый фехтовальщик и сейчас играет вместе со своими будущими врагами – Генрихом де Гизом и юным принцем Беарнским, Генрихом Наваррским. Его мать явно выделяет его из всех детей, и, естественно, король очень к нему ревнует.

Два последних ребенка Екатерины – это девочка, Маргарита, будущая королева Марго, пока еще благоразумная и усидчивая маленькая принцесса, и десятилетний смуглый мальчик с кривыми ногами, с оторопелым видом, взбалмошный и откликающийся на имя Геркулес.

Екатерина очень любит охоту и прогулки верхом, поэтому всегда заботится о том, чтобы наготове были щедро оплачиваемые учитель верховой езды, конюшие, конюхи. Она основала конный завод, отправляет и принимает кобыл и жеребцов. Среди ее любимых верховых лошадей есть несколько, подаренных Филиппом II: это андалузский рысак тигровой масти, при виде которого она застыла в восхищении, и знаменитая кобыла; бросив все дела, она приказала перевезти ее из Пиренеев в Париж всего пять дней спустя после Варфоломеевской ночи. Она не изменит своей любви к лошадям до 1580 года, когда из-за возраста уже не сможет ездить верхом. И тогда она перенесет свою привязанность на собак и птиц, и даже на дрессированных [150] животных. У нее есть львы – подарок Козимо Медичи – она их поместила в Амбуазе, медведи: в крепких намордниках, с кольцом, продетым через нос, они отправляются в путь вместе со свитой, под присмотром сопровождающего, и следуют за носилками королевы на почтительном расстоянии.

В великое путешествие через всю Францию, задуманное королевой, вместе с вельможами, дамами и личными слугами короля она везет с собой правительство, то есть членов своего Совета и главу администрации – канцлера. Эта поездка должна не только продемонстрировать богатство и могущество короля, но и показать королевству правосудие монарха. С помощью своих советников, под защитой настоящей маленькой армии, король будет провозглашать и устанавливать закон.

24 января 1564 года Екатерина вместе с детьми и частью двора покидает Париж. Она размещается в Сен-Мор, бывшей епископской резиденции, где около 1543 года Филибер Делорм построил здание в итальянском стиле для кардинала Жана дю Белле, епископа Парижского. Постройки и земли королева-мать приобрела путем обмена годом раньше – 28 января 1563 года. Расположенный недалеко от Венсена, Сен-Мор, с его садами и заповедниками в излучинах Сены, станет одним из любимых мест Екатерины.

Кардинал Лотарингский приезжает к королеве в Сен-Мор и рассказывает ей о завершении работы Тридентского собора. Она принимает его весьма сдержанно. Затем двор снова отправляется в путь, и 31 января прибывает в Фонтенбло. В течение сорока трех дней там будут идти приготовления к путешествию и соберутся его участники. Их приехало очень много – особенно привлекательной оказалась программа пышных развлечений по случаю карнавала. В начале февраля коннетабль и кардинал де Бурбон дают ужины в своих резиденциях. 12 февраля, в последнее воскресенье перед постом, королева-мать устраивает пир в «коровнике» замка, а днем – в большом бальном зале дают комедию. На следующий день – пир у брата короля, его продолжают пешие бои двенадцати рыцарей. В последний [151] день карнавала пир устроен перед воротами псарни. Ему предшествовало феерическое зрелище: в заколдованном замке, охраняемом дьяволом, великаном и карликом, прекрасные пленницы ждут рыцарей-освободителей. Об их появлении во дворе псарни возвещает колокол отшельника. Четыре маршала Франции, великолепно одетые, вместе с шестью батальонами вооруженных дворян берут замок штурмом. Являются шесть дам в костюмах нимф. По звуку колокола отшельника из замка выходят его защитники, ими командует принц Конде. И тогда начинается карнавальный бой. В эти дни было разыграно много всевозможных комедий. Одну из пасторалей, написанную Ронсаром, сыграли королевские дети. Королева-мать показала спектакль по одной из переведенных пьес Ариосто – трагедии Прекрасная Гиневра, где роли исполняли знатные дамы, принцы и послы.