О чем молчит лед - Райдо Витич

Сейчас пойдет и я тревогу подниму, — подумал Ван, не сдержал мыслей. Наг усмехнулся:

— Так хоть сейчас поднимай. Хочешь, скажу, что станется? Ничего. Слова мне никто не скажет. Небылицу придумают, успокаивая. Только меня ли? Себя. А и пусть тешатся — мне вы покаместь не мешаете, а сильно перечить станете, тотчас городище своим сделаю.

— Что ж мешает?

— Надобности пока нет и силы тратить на вас неохота. К чему сечей брать то, что миром в руки плывет?

— Кривишь!

— А тебе правь люба? Чем же мила она тебе? Ладно, потешу — живи с тем, что узнаешь, и попытайся другим сказать!.. Врата мне нужны, владеть ими желаю, чтобы по милости своей вас пускать в иные миры или из них по надобности своей брать вас. Один мир давно мал нам, два — стоит ли? Брать так все. Сгодится.

У Вана волос на голове дыбом встал от правды такой. Не на одну явь змей зарится, на три мира разом, не только арьев себе в слуги и на корм берет, но и заповедный мир Щуров во тьму навью опустить хочет. Случись ему хоть одними вратами завладеть — война уж по всем полям пойдет, вздрогнет тогда землица, перевернется Лада и канет во мрак. Не будет больше ни прави, ни яви. Ссоры и свары, хитрость и подлость, злато поганое править станет на радость нагам. Хана родам, хана мирам. С ног на голову все перевернется и в подчинение черным детям навьим уйдет. Ни воли, ни радости, ни блага, ни правды тогда не сыщешь. И предки не помогут — их мир так же навьим станет.

— Не много в рабы хочешь? Не подавиться бы тебе змеюке.

— Это вы подавиться можете, нам же то неведомо. Утомил ты меня. Пойду, потешусь… с Дусой…

— Не тронь ее! Дитя она еще!..

— Не такая уж младая. В соку. Я ее племяннику отдам, тому тоже лет мало.

И пошел не спеша прочь.

Ван зубы стиснул, ткнулся лицом в снег, сдерживая злобный вой от бессилия. Но нет времени жалеть, думать о чем-то, киснуть и парень приподнялся, захрипел в надежде, что хоть кто-то его упреждение услышит:

— Наг! На-а-аг!.. На-аг!!

Но кто услышит, если голос тих, и не кричит Ван — хрипит надсажено.

Поднялся, рез в дерево втыкая и подтягиваясь на рукояти, чуть не за воздух цепляясь. Набрал полную грудь воздуха и вытолкнул диким криком отчаянья.

— А-ааа!!! — разнеслось по городище, пугая раничей. В унисон крику домовые с топотом прочь из крепища толпой понеслись.

Ран проследил за их бегом и вынул меч из ножен, давая тем команду воинам приготовиться к обороне. Юру и Малу пальцами показал: сходите к крайней избе, разведайте, кто кричал и отчего.

Ма-Гея к мужу рванула, Дуса из храма выскочила на улицу. Волох один не пошевелился — лишь лицом закаменел да взгляд в огонь святой устремил, прося Щуров о помощи.

Из темноты Странник вынырнул, остановился перед кнежем, поглядывая на обнаженный меч:

— Ничего господарей привечают.

Ран уже на размах пошел, желая срубить голову ворога, но Ма-Гея ладонь на его руку положила, останавливая и напоминая: не время лихо будить. Она бы как муж сейчас змея убить хотела, но взгляд его говорил, что мечта та несбыточна и кроме беды роду ничего не станется — силен наг неимоверно. Никак сам Шахшиман.

— Сам, — подтвердил. — Мудра ты, Ма-Гея, верно решила мужа останавливая. Поговорим?

— Не о чем, — отрезал Ран. — Уходи по добру, пока отпускаем.

— Ох, ты! — усмехнулся наг. — Спугал… Глупы вы люди в порывах своих. К чему вот сход устроили? Трогать меня не хотели, в тайне надежду имели выпроводить и при этом выстроились в дозор, нравом своим и привычками правду свою лелеять всю подноготную наружу вытащили. Тут уж и полевой, что к чему поймет, хотя ума у него с зернышко пшеничное. Опять же, хотите, чтобы я ушел, а тому не потворствуете. К чему так?

— Тебя не держат. Разойдемся миром, — предложил Ран.

— Разойдемся, — согласился. — Однако обидел ты меня, за то выкуп хочу. Получу — уйду, нет — сам возьму и здесь останусь, а ты кнеж, служить мне станешь, жена твоя моей женой станет…

Ран на нага рванул с мечом, однако только руку поранить и смог. Отпрянул Шахшиман и на глазах воинов в свою истинную личину обернулся, взвился вверх и навис над людьми, расправив плащ змеиный за спиной. Зашипел люто, пасть разинул.

Ма-Гея руки вверх вскинула и закричала заветные заклятья, останавливая разгневанного змея. Тут и Дуса на подмогу матери подоспела — у двоих сил поболе будет, авось справляться. А к ним уж Волох спешил, и воины плотным рядом встали мечи выставив. И быть бы сече да наг вдруг замер, на девочку уставился. Шапка за спиной сложилась, осел чуть змей, шипение тише стало.

Ма-Гея дрогнула, сообразив, что не от заклятий наг притих, и сбилась с ритма, на нет толк от слов заветных свела. Только и осталось собой дочь загородить. Ран рядом встал и мечом опять взмахнул. Наг взревел, хвостом его откинул, отправляя кнежа в полет до ворот, потом и воинов хвостом как серпом подсек и попытался за спину Ма-Геи заглянуть. Раничи в бой ринулись, кто мог, но женщина их остановила:

— Нет! Уберите мечи! — руку выставила, понимая, что бой неравен, не сдержать нага соколам хоть и всем гуртом род наляжет. Побитыми быть до последнего. Тогда крепище нагам достанется, а дети рода в услужение к ним пойдут, рабами, забавой и питанием им станут.

Волох то же сообразил и посохом в землю ударил, останавливая время. Летящие на нага клинки зависли в воздухе, воины, кто в нападении на змея, кто поднимаясь с земли, кто в замахе резом застыли. Лебедицы к мужам бегущие так в беге и остались на полпути к своим.

Шахшиман внимательно на Волоха глянул и, не узрев угрозы для себя, опять за спину Ма-Гее заглянуть попытался. Та бы опять загородила дочь, да Дусе любопытство спокойно устоять не дало — сама навстречу нагу потянулась, выглянула из-за плеча матери. Понять хотела, как это ведуны сробили, что всех разом заморозили, а что наг, что сами, что она как ни в чем не бывало двигаются. Но вместо этого нос к носу с нагом встретилась. Так близко змея увидеть ей лишь раз довелось и как тогда сердце в пятки ушло. Вскрикнула девочка, отпрянула. Наг зашипел в ответ и за ней устремился, как скаженный, ноздри раздув, но Ма-Гея ладонь выставила:

— Стой! Говори что хочешь!

— Отойди, — прошипел тихо, взгляда с побелевшей от страха и омерзения Дусы не спуская. Тянуло его к ней как магнитом и, казалась ему дева краше зари. С чего вдруг пигалица эта ему приглянулась, Шахшиман сам понять не мог, но хотел.

Ма-Гея заподозрив, что дело нечисто и в том сама она виной, заставив девочку обезопаситься кровью навьей, чуть отодвинулась. Не иначе самки кровь была в заветной склянке. Ох, Щур, что ж сотворено?! Поправить бы!.. Да куда уж — не смыть, не сбыть того, назад не прокрутить.