Власть молнии - Олег Авраменко

– Ага. Горы, говоришь? Горы южнее, почтенный. Но ходить туда не советую. Плохие это горы. Место явно не для прогулки. Дикари там живут… и прочее. Хотя дикари немного западнее, но… зачем тебе лишние неприятности?

Пеменхат отвернулся и поджал толстую губу. В голове засел намёк Квейда: «и прочее…». Это самое прочее хуже всех дикарей на свете. Тоже, видать, дикое. А может, и свирепое. Но что хуже людей, это уж точно! Ничего себе перспектива…

Тем временем начальник каравана отошёл, поскольку путешествие по реке подходило к концу, и приближался ответственный момент выгрузки. Зато к Пеменхату приблизился Карсидар и прежде всего участливо спросил:

– Что, болит?

– Так, ноет, – ответил старик как можно бодрее. – Ерунда.

– Квейд говорит, что князь с удовольствием примет нас. Он настолько уверен в этом…

– Знаю, он и мне это постоянно втолковывает.

– Вот и отдохнёшь там пе…

Карсидар осёкся на полуслове, но Пеменхат угадал продолжение: «Отдохнёшь там перед тем, как мы двинемся дальше, в горы». Он буркнул:

– Отдохну, – и тоже замолчал.

– Недели тебе хватит? – спросил через несколько минут Карсидар, благоразумно не уточняя, на что именно должно хватить времени: то ли чтобы поправиться, то ли чтоб окончательно решиться на поход в колдовские горы.

– Так ты всё-таки идёшь? – спросил Пеменхат и добавил с горечью:

– Даже после того, что произошло!

– Иду. Раз мы почти добрались до Ральярга, нечего останавливаться на подходах и поворачивать вспять.

После этого оба замолчали. На барже царило оживление. Отрывисто ржали лошади, люди сновали взад и вперёд, перетаскивая грузы поближе к левому борту. А примерно посередине, у правого борта, скрестив руки на груди, застыл в величественной позе одинокий Читрадрива. Он не смотрел в их сторону, но Пеменхат не мог отделаться от мысли, что сейчас, в этот самый момент, гандзак делает нечто нехорошее. И знал наверняка, что и Карсидар думает о том же.

– Ну, ладно, я пойду готовиться к высадке. Ристо… он же не признаёт никого кроме меня. Ещё лягнёт их, если его попробуют повести на берег.

Пеменхат ничего не ответил. Карсидар не спеша направился на нос. Старик понял, что он действительно решил идти в Ральярг. Даже после всего, что случилось позавчера, во время пресловутой стычки с разбойниками.

…Вечером того же дня Карсидар улучил момент, когда около лежавшего у костра Пеменхата никого не было, подсел к нему и заговорил шёпотом. Во-первых, спросил, не видел ли он, как во время потасовки исчез Читрадрива. Честно сказать, Пеменхат не следил за гандзаком. Не до того ему было, совсем не до того. В самом деле, не станешь же ты наблюдать за всякими подозрительными типами, когда на тебя наседает полдюжины врагов… Но гандзак-то исчез! Вдобавок не один, а вместе с мальчишкой да с лошадьми, на которых они ехали. Ну, в этом как раз ничего странного не было. Точно такую же штуку Читрадрива отколол в объятом пламенем трактире на Нарбикской дороге. Это для него было раз плюнуть, стоило лишь схватить Сола за руку (а ехали они рядом) и поколдовать… Он же колдун! Хоть это и плохо, но нельзя не признать, что гандзак поступил весьма разумно, убрав с места нападения мальчишку. И старик ему за это даже благодарен. Молодец Читрадрива…

Однако Карсидар сообщил далее, что, во-вторых, гандзак расправился с разбойниками, которые пытались угнать лошадей. С теми самыми молодцами, которые сшибли Пеменхата. Причём любопытно, что если никто не видел, как он убил двух солдат герцога Торренкульского в осаждённом трактире, теперь свидетелем его действий был мальчишка. И оказалось, что Карсидар так и не сумел добиться от него связного рассказа о случившемся! Сол лишь широко открывал глазёнки да шептал: «Нет, мастер… Нет-нет! Не знаю. Стоило Дриву посмотреть в лицо разбойнику – и… жизнь уходила из него! А больше я ничего сказать не могу. И не спрашивайте…»

Оставалось сделать вывод, что колдовское искусство Читрадривы было столь ужасным, что мальчишка о чём-то умалчивал. Делал он это, разумеется, неумышленно, просто был шокирован происшедшим. А может, проклятый гандзак заколдовал беднягу?! Действительно, теперь Сол старался держаться подальше от Читрадривы. Он явно побаивался его. Хотя верно и то, что такие общеизвестные признаки порчи, как резкое похудание, сонливость, потливость, головокружение, тошнота и рвота, напрочь отсутствовали. Мальчишка был напуган, почти всё время молчал, но не более того.

«Я ему собственноручно башку оторву, если что случится с мальчиком…» – начал было ругаться старик, как тут Карсидар сообщил третье, возможно, наиболее странное и страшное обстоятельство: в самом конце драки у него сработала серьга. Впрочем, он не хлопнулся от этого в обморок, как тогда в трактире, а… выпустил стрелу из рукавного арбалета и свалил разбойника, готовившегося добить Пеменхата! Не успел старик и рта раскрыть, чтобы поблагодарить Карсидара за чудесное спасение, как тот добавил, что первым же вопросом Читрадривы после возвращения к месту потасовки был: «Как дела? Ты выстрелил?»

Ну откуда, спрашивается, гандзак мог знать о выстреле?! Ведь он с мальчишкой был где-то в стороне! Карсидар думал об этом весь день и весь вечер и смог придумать лишь, что колдун обладает способностью раздваиваться, чтобы присутствовать в двух местах сразу; вдобавок одна из его половинок делается невидимой. Но тогда его искусство лежит вне всяких мыслимых пределов. Оно сравнимо лишь со способностями героев сказок. Карсидар, разумеется, никогда не верил сказкам и всяческим сплетням. Да, время от времени говорили, что тогда-то и там-то жил такой-то, который мог вот так же раздвоиться или стать невидимым. Но о подобной личности всегда знали только понаслышке. А если бы такой человек существовал на самом деле, то он, пожалуй, давно стал бы самым богатым из живущих, демонстрируя свои способности на всех ярмарках и загребая деньги лопатой.

Пеменхат тоже не встречал раздваивающихся и исчезающих людей, хотя, в отличие от Карсидара, свято верил в их существование. И вот получалось, что эти колдуны всё-таки встречаются. Более того, один из них увязался с их маленьким отрядом, стремясь попасть в Ральярг. Можно только представить, до какой степени возрастёт его могущество в стране колдунов! И что станет с Пеменхатом, Карсидаром и Солом…

Вот тогда Карсидар сознался наконец, что и у него возникло чувство, будто Читрадрива роется в его мозгах! Старик лишь пальцем покачал и многозначительно протянул: «Ага-а…» Поскольку собеседник молчал, он через некоторое время спросил, нельзя ли отменить их экспедицию для всеобщего блага. Но тут Карсидару точно шлея под хвост попала. Забыв про осторожность, он принялся ругаться на чём свет стоит и вопить, что от задуманного не отступится!..