Сувенир из "Клуба мушкетеров" - Джеймс Чейз

Вынув магазин, я пересчитал патроны. Стреляли четыре раза, по крайней мере два выстрела были смертельными.

Стоя с револьвером в руке, я погрузился в раздумье. В этой истории все выглядело чересчур просто и очевидно, чтобы быть правдой. Нахмурившись, я перебрасывал оружие в руках, потом, повинуясь внезапному импульсу, погасил свет и спустился в гостиную. Там я набрал номер Криди. Стрелки на часах показывали без четверти десять.

Трубку на другом конце провода снял Хилтон:

— Резиденция мистера Криди. Кто вам нужен?

— Соедините меня с миссис Криди.

— Я соединю с ее секретаршей, сэр, если вы подождете.

Раздались обычные щелчки, потом знакомый голос спросил:

— Кто говорит?

— Лу Брэндон. Миссис Криди у себя?

— Боюсь, она не будет с вами разговаривать.

— У меня дело необычайной важности, — нетерпеливо сказал я. — Мне необходимо с ней поговорить.

— Подождите у телефона, я узнаю, подойдет ли она.

Я ждал, с ненужной силой прижимая трубку к уху.

Через некоторое время вновь послышался голос секретарши:

— Мне очень жаль, но миссис Криди не желает с вами разговаривать.

Я хмуро усмехнулся:

— Она должна выслушать меня, это в ее интересах. Передайте, что погиб ее старый друг. Кто-то застрелил его, и полиция может явиться к ней с минуты на минуту.

— Что вы сказали?

— Соедините с миссис Криди. Она будет горько раскаиваться, если откажется говорить со мной!

Наконец голос Бриджетт Криди произнес:

— Если вы не прекратите донимать меня, я буду вынуждена жаловаться мужу.

— Отлично, — ответил я, — жалуйтесь сейчас же. Он будет наверняка доволен. Но я не думаю, что муж поможет вам избежать неприятностей. Ваш друг Жак Трисби лежит у себя дома с пулей в спине. Рядом с трупом — ваш автоматический револьвер.

Из груди ее вырвался негромкий вздох:

— Вы лжете!

— Хорошо, тогда сидите и спокойно ждите Ренкина, — сказал я. — Больше мне нет дела до вас. Я рискую головой, разговаривая с вами по телефону.

Она продолжала учащенно дышать в трубку.

— Вы говорите, он убит?

— Да, он мертв. Теперь ответьте на вопрос: где вы были между пятью и шестью вечера?

— Здесь, в своей комнате.

— Вас кто-нибудь видел?

— Нет, я была одна.

— Секретарша не заходила к вам?

— Она в это время отсутствовала.

— Что вы сделали с револьвером, который я вам отдал?

— Положила в спальне.

— Кто мог его взять?

— Кто угодно. Шкаф не был заперт.

— К вам никто не приходил?

— Нет.

Нахмурившись, я посмотрел на стену.

— Не знаю, почему у меня появилось желание помочь вам, — сказал я. Ваш револьвер со мной, я забрал его из спальни Трисби. После анализа пули полиция, возможно, установит, что стреляли из вашего оружия, но будем надеяться, что ей не повезет. Кажется, кто-то хочет спихнуть на вас вину за убийство Трисби. В общем, сидите тихо и молитесь, чтобы господь помог вам выпутаться из этой истории.

Прежде чем она успела что-нибудь сказать, я положил трубку.

Я осторожно вышел из «Белой дачи», погасив всюду свет и заперев двери.

Когда я вернулся домой, было четверть одиннадцатого. Под пальмами стоял одинокий «кадиллак» с потушенными фарами. В окнах бунгало света не было. Я вошел в темный холл. Здесь, включив свет, я некоторое время стоял прислушиваясь, не убирая руки с револьвера.

— Это ты, Лу? — раздался голос Марго.

— Что ты делаешь в темноте? — спросил я, проходя в спальню.

Она лежала возле окна, и в свете луны неясно вырисовывался ее силуэт.

— Я люблю смотреть на море, — ответила Марго. — Не включай электричество, дорогой.

На ней была лишь черная шелковая пелерина, через которую просвечивало тело. Она протянула мне руку.

— Подойди ближе и сядь, Лу, — сказала она. — Здесь хорошо, не правда ли? Нет ничего прекрасней ночного моря!

Я сел рядом, но руки не взял. Образ мертвого Трисби, стоявший перед глазами, не располагал к интимности.

— Что-нибудь случилось, дорогой?

— Марго, ведь ты была когда-то влюблена в Трисби?

Наступила длительная пауза, и ее рука опустилась.

— Да, — ответила она наконец с отчужденностью в голосе, — я была влюблена. Мне нравилось в нем здоровье и сила и даже поразительное самомнение. Слава богу, мое чувство исчезло так же быстро, как и возникло. Я никогда не прощу себе это увлечение.

— Все мы совершаем в жизни ошибки, о которых потом сожалеем, — заметил я, отыскивая в кармане сигарету. Прикуривая от зажигалки, я видел, что она, приподняв голову, смотрит на меня широко открытыми глазами.

— С Жаком что-нибудь случилось? Ты был там?

— Он убит. Его застрелили.

— Убит? — Из ее груди вырвался стон. — О, Лу! Он обращался со мной жестоко и подло, но в нем было что-то…

Не закончив фразы, она умолкла.

— Это, конечно, Бриджетт! — сказала она через минуту.

— Я не уверен.

Внезапно Марго села.

— Я не сомневаюсь, что это сделала Бриджетт. Ведь она пыталась убить его, разве не так? — Спустив ноги с кушетки, Марго продолжала: — Она убила его! Но ничего, безнаказанно ей это не пройдет! Отец добьется правды!

— Предположим, добьется, а что дальше?

В темноте я почувствовал на себе ее пристальный взгляд.

— Как что? Он выкинет ее из дома!

— Я полагал, ты не станешь впутывать в это дело полицию, — спокойно заметил я.

— Конечно, нет, полиция ничего не будет знать. Отец просто вышвырнет ее вон.

В окно я увидел, как к бунгало на большой скорости приближался автомобиль, на крыше которого мигала красно-синяя сигнальная лампа.

— Не думаю, что полицейские останутся в стороне, — сказал я, поднимаясь. — Через минуту они будут здесь. — Я вышел в холл и сунул оба револьвера — свой и миссис Криди — в ящик тумбочки.

Глава тринадцатая

Машина остановилась перед домом, и из нее вылез Ренкин в сопровождении сержанта Кенди.

Я вышел навстречу.

— Мне надо поговорить с вами, — сказал Ренкин. — Пойдемте в бунгало.

— Обернитесь, лейтенант, — негромко произнес я, и вы, возможно, передумаете.

Ренкин посмотрел на «кадиллак» и на стоявший рядом «бьюик».

— Ну и что? — спросил он.

— Вы, конечно, знаете, кто владелец «кадиллака». Если вас не интересует капитанское звание, входите. Но тогда — я это гарантирую — вам не видать повышения, как своих ушей.

— Хорошо. Мы побеседуем по пути к Трисби.

— К Трисби вы поедете один, лейтенант, мне там нечего делать, ответил я. — У меня хватает хлопот и с владельцем «кадиллака».

— Вы поедете или мы повезем вас силой? — неожиданно нетерпеливым и угрожающим голосом спросил Ренкин.

Приблизившись к нам, Кенди многозначительно сунул руку в карман пиджака.

— Хорошо, коль вы настаиваете, — счел за лучшее согласиться я. — Но что вам нужно?

— Хватит морочить нам голову, — раздраженно сказал Ренкин. — Вы только что вернулись от Трисби.

— Попробуйте доказать это, — сказал я, садясь в полицейский автомобиль.

Я посмотрел на бунгало; Марго не подавала никаких признаков, что находится там.

— Дайте мне револьвер, — потребовал Ренкин.

— У меня его нет.

— Где он?

— В бунгало.

— Поехали обратно, — приказал водителю лейтенант.

Машина развернулась. Преследуемый Кенди по пятам, я вошел в дом. Я старался загородить тумбочку от сержанта, но тот, оттолкнув меня, выдвинул ящик и извлек револьвер. Это был принадлежащий мне револьвер тридцать восьмого калибра.

— Он? — спросил сержант.

— Да.

Я удивленно посмотрел в ящик: револьвер Бриджетт бесследно исчез.

Кенди заглянул в ствол и обнюхал его. Потом положил в карман.

— Кто оставил здесь «кадиллак»?

— Спроси об этом у лейтенанта, — буркнул я в ответ. — Зачем я вам понадобился?

— Не представляйся дурачком. Мы видели, как ты вышел от Трисби.

— Почему же меня не арестовали сразу?

— Не было ордера на арест.

— Кто подписал ордер?

— Капитан.

— Холдинг знает об этом?

Кенди пошевелил языком, перемещая во рту жевательную резинку.

— Забудь о Холдинге, ситуация в городе изменилась.

Когда мы подошли к машине, Ренкин спросил:

— Нашли?

— Да, — ответил Кенди, протягивая револьвер.

— Вы обвиняете меня в убийстве Трисби и его слуги?

— Я никого ни в чем не обвиняю, — ответил Ренкин устало. — Мне приказано доставить вас, и я выполняю распоряжение.

— Но ведь Холдинг…

— О нем вы узнаете в свое время, а сейчас заткнитесь.

Больше за дорогу не было произнесено ни слова.

Пользуясь тем, что никто не мешал думать, я еще раз сделал обзор всех происшествий, невольным участником которых мне довелось стать в Сан-Рафеле. Когда человек внимательно анализирует минувшие дела и события, ему зачастую удается обнаружить связующее звено между, казалось бы, разрозненными фактами. Так случилось и со мной. Неожиданно я почувствовал, что держу в руках ключ ко всем хитросплетениям.