Ровно в полночь - Лаура Леоне

Эли до боли сжал ей руку.

– Я верю тебе, – сказал он.

Она опустила глаза и привалилась к его плечу.

– Прости меня, – прошептала она.

– Не извиняйся. – Он погладил се волосы и мягко привлек к себе. – Правда, я не скажу тебе: «не извиняйся никогда», потому что иногда ты бываешь совершенно невозможной женщиной, но никогда не извиняйся за то, что была откровенна со мной.

Он положил руки ей на плечи и почувствовал, как они вздрогнули от его прикосновения. Фиона с жадностью откликнулась на его поцелуй и с готовностью позволила ему унести себя в спальню. Эли мягко опустил се на кровать с пологом и вернулся к двери.

– Марш отсюда! – приказал он Тидбиту и еще трем собакам, вспрыгнувшим на кровать. Собаки недовольно удалились, и Эли закрыл за ними дверь.

– Я не намерен терпеть их общество в такие минуты, – сказал он, укладываясь рядом с Фионой.

Он медленно раздел ее и восхищенно разглядывал ее тело. Еще ни одна женщина не будила в нем такого острого желания и такой нежной страсти. Сегодня ночью он хотел воплотить все ее смелые фантазии и подарить ей самое большое наслаждение на земле. Он разделся сам и посадил ее перед собой так, что спина девушки оказалась прижатой к его груди. Ногами он обхватил ее бедра.

Поглаживая тонкие руки, Эли стал целовать ее гладкие плечи. Фиона задохнулась, почувствовав жар его открытого рта у себя на плече, на шее, на щеке. Темные волосы внизу его живота щекотали ее ягодицы.

Он что-то шептал ей в ухо, разжигая в ней огонь и освобождая от условностей, обещая выполнить вес, что она пожелает, чтобы доставить ей удовольствие.

Эли потер ладонями ее соски, и грудь Фионы начала часто вздыматься.

– Розовый – мой любимый цвет, – сказал он, ущипнув возбужденные бугорки. – Причем именно этот оттенок.

Она впилась ногтями в его бедра.

– Я так рада.

Он продолжал дразнить ее груди.

– Тебе нравится, когда я так делаю?

Она издала неясный звук и энергично закивала.

– Покажи, где еще ты хочешь, чтобы я тебя потрогал, – сказал он. – Ну же, не стесняйся меня, любимая. Ведь ты же призналась мне прошлой ночью, что любишь смотреть на мой…

– Здесь, – хрипло сказала она, положив его руку у себя между ног. – Потрогай меня здесь.

– Так? – шепнул он.

– Да. – Она вздохнула и начала ритмично двигать бедрами. – Так, так. Да, да, да… О-о-ох…

– А ты хочешь потрогать меня? – спросил он, тяжело дыша.

Она не стала отвечать, а просто приподнялась и нашла то, что искала. Эли крепче обнял ее и что-то шептал ей в ухо, умоляя, возбуждая и обещая. При этом он не забывал доставлять ей удовольствие своими нежными и дерзкими пальцами.

Наконец, чувствуя, что теряет над собой контроль от того, что делает с ним Фиона, Эли взял ее за талию и мягко толкнул вперед, так что девушка уткнулась лицом в толстый пушистый плед. Вцепившись в него, Фиона уперлась локтями в матрас и застонала в сладком томлении, когда он провел рукой по ее спине, ягодицам и снова погладил между ног. Больше он не мог уже сдерживаться и вошел в нее сильным глубоким толчком.

Наслаждение накатило на нее неожиданно, и ей показалось, что она проваливается в какую-то бездну. Фиона закричала и выгнулась, приглашая Эли войти еще глубже и слиться с ней в экстазе, и почти в то же мгновение почувствовала, как внутри ее тела разлилась влага, и Эли в изнеможении упал на нее.

Глава 9

– Как можно быть таким тупицей? – восклицала Фиона, взволнованно расхаживая по комнате отдыха. – Говорят тебе: этой ночью здесь кто-то был!

– Это только твои предположения, – грубо бросил в ответ Эли. – Фантазии истеричного ума.

– Я не истеричка!

– Тогда почему ты кричишь?

– Может, вы заткнетесь хоть на секунду? – подал голос Брайан.

Фиона в ярости повернулась к Брайану и послала его так далеко, что мужчины на секунду утратили дар речи.

– Слушай, парень, она действительно очень взвинчена, – авторитетно заявил Брайан. – Раньше она никогда так не выражалась.

– Не только она, – угрюмо проворчал Эли.

Утро было прекрасным. Они проснулись в объятиях друг друга и в мягком свете зарождающегося дня неторопливо занимались любовью. Потом оделись и пили кофе на уютной кухне Фионы, а потом, взявшись за руки, пошли к пансиону. Их души находились в такой полной гармонии, что им не было необходимости разговаривать и обсуждать свои отношения. Все казалось кристально ясным и простым, как дыхание. Да, утро было прекрасным.

Во всяком случае, десять минут назад. А сейчас ему хотелось схватить Фиону за плечи и трясти до тех пор, пока у нее не застучат зубы.

Гудини сбежал. Брайан и Эли пришли к этому очевидному заключению, обнаружив пустой вольер. Фиона же настаивала на том, что его похитил неизвестный, бродивший в последнее время вокруг их пансиона.

– Фи-о-на, – простонал Эли, силой усаживая се на стул. – Я не говорю, что его не могли похитить, просто, на мой взгляд, это маловероятно. Гудини убегал от вас уже четыре раза без чьей-либо помощи. До вчерашнего дня я считал, что собака не может покинуть это здание через дымоход. Но этот Гудини – совершенно непредсказуемое создание.

– Говорят тебе: в этот раз все по-другому.

– С чего ты взяла?

Она бросила на него негодующий взгляд.

Эли вздохнул:

– Фиона, женская интуиция – не аргумент.

– А что – аргумент? – с вызовом спросила она.

– Следы, например. Они должны быть отчетливо видны на свежем снегу…

– Не думаю, – возразил Брайан. – Мы открыты уже около часа. По моим прикидкам, в здание входило и выходило не меньше тридцати человек. Если бы я обнаружил его исчезновение раньше…

– Ты хочешь сказать: если бы ты не опоздал на работу, – накинулась на него Фиона.

– Ты несправедлива к нему, – остановил ее Эли. – Снежный покров – двенадцать дюймов, он и так пришел достаточно рано.

– Как ты смеешь вмешиваться в мои дела! Я сама разберусь со своими подчиненными! – вспылила она. Тяжело дыша, Фиона объявила, что намерена выйти на улицу и искать следы, заметив при этом, что суперагент международной разведки может делать все, что считает нужным, и вообще катиться ко всем чертям.

Эли издал тяжкий вздох и поплелся за ней на улицу. Брайан оказался прав: по снегу уже успели пройтись двенадцать сотрудников и три десятка клиентов, поэтому разобраться в следах не было никакой надежды.

Когда стало ясно, что искать следы нет смысла, Фиона вне себя от злости вернулась в пансион. Ее бесило то, что Эли считал возможным спать с ней и лезть к ней в душу, но не считал необходимым прислушиваться к ее мнению. Эли старался сохранять выдержку и указал ей на то, что нет никаких подтверждений ни его, ни ее версии. Но чем терпеливее он убеждал се, тем несговорчивее становилась Фиона.