Коллектив Майнд - Василий Клюкин

– Бог – это время?

– Да. И пространство- это тоже он. Еще ребенком я попал первый раз в планетарий. Смотрел невероятноешоу, 3-Д фильм на куполе здания про землю, солнечную систему, космос, галактикуи вселенную. Там много всего было интересного. А в конце на экране показали обычногочеловека. Камера начала отодвигаться, и человек постепенно превратился в точку посравнению с небоскрёбом, небоскреб в тоску по сравнению с городом, город с планетой,планета с солнцем.

Скоро и солнцеказалось микроскопической точкой по сравнению с другими звездами, которые в своюочередь превращались в точки по сравнению с другими большими известными сегоднязвездами. И так до бесконечности. Галактика – крошка по сравнению с вселенной. Вселенныхможет быть множество. Потому что, если это не так, тогда, что находится после вселенной,если лететь от нее бесконечно далеко? Будут и другие вселенные и что-то гораздобольше. Возможно, Вселенная – это кусочек маленького атома, из которого состоиткрылышко невиданного насекомого, сидящего на невиданном цветке. А цветок растет…

– В твоем воображении,- пошутил Байки.

– Дослушай. В концефильма экран превратился в маленькую точку и погас. Включили свет. Я был потрясен.Казалось, ничего не могло меня в ту секунду поразить еще больше. Но мой отчим добавилеще кое-что: "Айзек, – сказал он, – Я вижу ты осознал насколько мы малы, чтоесть что-то намного больше, еще больше и еще больше. Но не только. Можно двигатьсяи в обратную сторону. В сторону уменьшения. Мы огромные по сравнению с чем-то другим.Настольно же огромные, насколько вселенная огромная по отношению к нам. Представь:мы состоим из молекул, они из атомов. Но если бы у нас было огромное мегамощноеувеличительное стекло, мы бы смогли увеличить атом, и рассмотреть, из чего он сделан:из множества мультикусочков, каждый из которых сложен из частиц, которые сформированыиз огромного множества вселенных, которые в свою очередь состоят из множества галактик,звезд, планет, населенных кем-то или чем-то. И так до бесконечности".

– Да, бесконечность- это сила, – промолвил Байки. Он с интересом выслушал теорию Бога. – Знаешь Айзек,надо тебя сжечь! Я бы даже одолжил им свою зажигалку Zippo, – секунду назад Байкибыл сама серьезность, и вдруг заржал в свойственной ему манере.

– Только что втвоей карме появилась зияющая черная дыра, через которую начали испаряться остаткитвоего бестолкового мозга, Байки.

– Не проблема,ты же сам только что сказал, что мой мозг бесконечен. И даже испарившись почти дотлачто-то останется. Горстка мыслей. И мои последние триста мыслей-спартанцев наваляютпо полной твоим легионам персидских мыслей-фантазий.

– Верно! Битваумов. Только будь аккуратен. Ведь триста твоих последних мыслей будет сплошь о телках.Так что твой полк – не спартанцев, а спартанок.

– Только не насилуймне мозг!

Они ржали и прикалывались,поддевая друг друга, хотя вроде разговор начался с такой серьезной темы. Наверное,Бог специально выдумал юмор и веселых людей, чтобы мы не свихнулись, пытаясь понять,что находится после вселенной, или не умерли от скуки.

– Айзек, скажи,как сочетается твоя идея о Боге и бесконечности с кармой?

– Не знаю. Не думалоб этом.

– А я тебе скажу.Карма – это твоя идентификация. Твои координаты в бесконечности, чтобы Бог мог тебявидеть, ведь с точки зрения бесконечности ты бестелесен. Ты кусочек пространства.Ты пустое место.

Айзек не понимал,Байки сказал это серьезно или нет. Это вполне могло быть шуткой, а могло и не быть.

Через два часапути, наконец, машина достигла Генуи. Дорога расходилась. Ехать прямо – попастьв сам город и на направления Пиза и потом Рим. Налево уходила дорога на Милан иТурин.

Великий генуэзецродился в этом самом городе, вспомнил Айзек про Христофора Колумба. Вот чье любопытствои авантюризм вкупе с дерзостью принесли миру открытие Америки, море золота в казнуиспанской короны и тысячи смертей индейцев.

Город поначалуказался не слишком примечательным, портовый, промышленный. Но когда добрались доисторического центра, все изменилось – город стал великолепен. Оставив машину напарковке, друзья отправились на площадь Феррари выпить по чашке кофе и слегка перекусить.Здесь было, что посмотреть.

– Айзек, в этомгороде живет дух первооткрывательства, – Байки, похоже, думал о том же.

– У нас цель другая.Наоборот прикрыть одну лавочку. И мы это сделаем, несмотря на все ее круглые плюсы.

Это первый и последнийкрупный город на пути. Они, молодые обычные парни, не могли лишить себя маленькихрадостей любого путешествия. Настроение было прекрасное, шутки по-утреннему туповаты,солнце припекало и заставляло жмуриться и закрывать глаза. Айзек и Байки балдели.Что до цели поездки, то она не убежит. Они все-таки не на службе в армии, чтобыукладываться точно в расписание, выглядеть суровыми и серьезными, без права пропуститьпару пива по пути. Кружка вновь предполагала философский настрой.

– Байки, у насесть шанс стать героями или антигероями. Мир стал чище, не такой агрессивный, нетвойн, меньше преступлений, куча достижений. Даже то, что дети от веджи тупые, незначит, что это нельзя исправить. Сейчас мы видим мир, стремящийся к идеальной утопии.Надо ли с этим бороться? Нас наверняка сочтут террористами или негодяями. Самоезабавное, что еще пару месяцев назад я бы сам попытался остановить пару таких шизиков,как мы с тобой.

Байки был спокоенкак удав. Он уже привыкал к приступам рефлексии своего друга. В отличие от Айзекаон не сомневался в своей правоте:

– Мир не потеряеттехнологий, которые он уже приобрел от ОЭ. А больше ничего хорошего ждать не приходится.И не ссы, перед тем, как всё хакнуть, мы еще раз всё взвесим. Лучше посмотри-кавот на тех красоток…

И Байки залихватскиподкатил к двум туристкам, познакомился и пригласил вместе посидеть.

Девушки оказалисьиз Швеции, из Стокгольма. Стефани и Карла. Утром они приплыли на большом круизномлайнере, который завтра отходил в Рим. За три дня плавания молодые девчонки успелизаскучать на корабле и с удовольствием составили компанию. Посидели очень весело,Байки наплел белокожим шведкам про предстоящее им опасное путешествие через всюАфрику, до самого Йоханнесбурга, и позвал смотреть дом-фургон, где они с Айзекомбудут жить, ночевать и готовить, пересекая жаркий черный континент, параллельносокрушаясь, что, наверное, им в дороге будет ужасно не хватать белых женщин.

Поверили или нетвеселые Стефани и Карла в африканское путешествие было не ясно, но дом-фургон смотретьпошли.

Айзек, несмотряна выпитое пиво, на абсолютно свободный вечер и ночь, на откровенную симпатию состороны Стефани, и даже, несмотря на ее миленькое личико, предпочел предоставитьфургончик и непринужденное общение в полное распоряжение Байки. В его голове крепкосидели Мишель Бланш… и Викки, другие девушки его точно не интересовали. Айзек старалсягнать от себя мысли о Викки-девушке, вызывая в себе воспоминая из детства, что онибыли друзьями, жили фактически как брат и сестра. «Не, такое признание ее точношокирует», – думал он. А огорошитьи оттолкнуть от себя Викки ему совсем не хотелось. Стоило признать, что даже вродекак начиная размышлять о Викки, он все равно ловил себя на мысли о том, что, думаяо любви, переключается на Мишель. Наверное, это и к лучшему.

Айзек пошел прогулятьсяпо Старому порту города.

Байки, глазомне моргнув, сгреб в охапку обеих подружек, обещая рассказать про опасных гиппопотамов,а также людоедские обычаи некоторых племен. Но начал он с того что у одного льваобычно сразу несколько львиц, и он занимается любовью до семнадцати раз в день.Последнее, что Айзек услышал, вылезая из фургона, это начала рассказа о том, чтодевушки в Африке часто не носят никаких блузок, предпочитая естественность природнойнаготы…

Байки не удосужилсяни позвонить, ни написать Айзеку, когда девчонки ушли, заснув посередине фургонапрямо на скомканном спальнике. Таким, уже в одиночестве, и застал его разозленныйАйзек, который к началу пятого утра сильно замерз и вынужден был вернуться к фургону,несмотря на то, что его друг не отвечал ни на его звонки, ни на сообщения.

На следующее утроАйзек и Байки погрузились на паром, который отплывал из Генуи на Сардинию.

– Смотри, какойвид! Интересно как бы его изобразил какой-нибудь Моне или Пикассо.

– Отлично бы изобразил. Он бы и тебя вчера изобразил неплохо. Со спущенными штанамив фургоне набитом всяких хламом и пивными бутылками.

– Тебя вчера никтоне гнал. Ты сам ушел. Нефиг теперь злиться. Посмотри лучше, как красиво.

– Посплю пару часов,а природу пока отложу.

Заснуть у Айзекане получилось, тем более что в фургоне дико воняло перегаром. Пришлось возвращатьсяна палубу к Байки.

– Природа – этобесконечность шедевров, и любое изобразительное творчество – это стремление выдатьтакую композицию, цвета, глубину, чтобы почти не уступало природе, – Байки подмигнул,выделив слово «бесконечность».