На пороге ночи - Серж Брюссоло

Мальчик не мог двинуться с места, тревожно прислушиваясь к тому, что происходило вокруг. Наэлектризованный воздух дрожал, волоски на руках и макушке Робина стали дыбом. Когда он дотрагивался до рельсов, в кончиках пальцев ощущалось покалывание. «Начинается! – раздался в нем предостерегающий голос. – Уходи, найди себе какое-нибудь убежище, только не оставайся на путях». В ушах звенело, что-то невидимое с силой сжимало виски. Медленно, словно во сне, Робин положил на ступеньку металлическую щетку и пошел вдоль откоса. Машинально он сорвал с шеи крестик и отбросил подальше. В это время Джедеди, стоя на платформе, размахивал руками и кричал что-то невразумительное. Внезапно мощный удар грома потряс каньон, по небу разлилось пламя, точно вспыхнули тысячи прожекторов, зарево прорезала мощная электрическая дуга и с силой обрушилась на рельсы, как раз там, где только что работал Робин. Все затрещало, будто в этом месте производилась гигантская сварка, и электричество вошло в металл, заставив его мгновенно изменить свой цвет. Рельсы в тот же миг приобрели вид двух текущих ручьев золотистого ликера, они струились между шпал, разворачивая дорожки из жидкого золота, бегущие в направлении стрелочного перевода. Видение длилось не более двух секунд, но Робин наблюдал его как при замедленной киносъемке, к горлу подкатил ком, пальцы судорожно вцепились в грунт откоса. Затем все исчезло так же стремительно, как и появилось, лишь в воздухе остался запах озона, будто, опрокинутая ветром, рухнула опора высоковольтной линии, из-под спутанных проводов которой вырвался сноп искр. Робин долго не осмеливался подняться с земли. Джедеди схватил его за шкирку и резко поставил на ноги.

– Негодник! – проревел он ему прямо в ухо. – Убийца! По твоей милости сейчас на территории Соединенных Штатов погибли тысячи человек. Нужно было во что бы то ни стало перевести стрелку и направить злую силу на собак. Для чего я их держу?

Робин высвободился из рук старика и помчался в сторону леса. Добежав до фермы, он столкнулся нос к носу с Бон-ни и Понзо.

– Черт побери! – заорал Понзо. – Увидев молнию, мы решили, что тебе крышка – ты получил свою дозу!

Робин оттолкнул его и, скрывшись за изгородью загона, притаился в палатке. Прежде чем захлопнулась калитка, он успел увидеть стоящую на пороге Джудит, бледную, со стиснутыми на животе руками. Он приготовился к тому, что Джедеди сейчас начнет его избивать, но до темноты старик не появился. Робин решил лечь спать голодным. В полузабытьи он слышал громкие голоса, доносившиеся со стороны фермы.

Ночью к нему вернулся прежний сон, но на этот раз на удивление ясный и логичный. Он лежал не в саркофаге, не в гробу, а внутри выпотрошенного сиденья в задней части автомобиля. Снотворное, которое его заставил выпить Андрейс, уже начинало действовать, но Робину удалось полностью сохранить способность воспринимать происходящее. Снаружи раздался какой-то шум, машина остановилась, и прозвучал бодрый голосок, слегка приглушенный подушками, которыми было закрыто сверху его тайное убежище. «Здравствуйте! – радостно произнес незнакомец. – Что-то вы сегодня рано, господин Биллингзли! Рыбки серебряного озера не успели проснуться. Если хотите, чтобы они соблазнились вашей наживкой, вымочите ее в черном кофе, никак не иначе!» Андрейс что-то отвечал, но Робин уже полностью погрузился в забытье.

Робин проснулся. Сердце бешено колотилось в груди. На сей раз ключ к разгадке таинственного сновидения был в его руках. Теперь несложно восстановить весь ход событий. Покинув свои владения, Андрейс по пути заехал на заправочную станцию запастись горючим для длительного путешествия. Служащий узнал принца-консорта. Заметив удочки, которые Андрейс в целях конспирации разместил поверх заднего сиденья, заправщик отпустил шуточку, содержавшую, как теперь оказалось, сверхценную информацию для успешного возвращения Робина. Вероятно, замок был приобретен или снят на имя господина Биллингзли и находился неподалеку от известного местечка для рыбной ловли под названием Серебряное озеро. Имея такие четкие ориентиры, найти обратную дорогу не составит труда.

Возбуждение, охватившее Робина, было столь велико, что он не сомкнул глаз до рассвета. Утром он все-таки забылся и проспал около двух часов, когда Джедеди поднял его, ткнув под нос газету.

– Читай! – приказал старик. – Убедись в результатах своей вчерашней трусости!

Схватив ее, Робин прочел заметку, в которой рассказывалось, что на гидроэлектростанции произошла авария: прорвалась плотина, затопив небольшой городок, и более тысячи человек погибли.

– Вот что наделала молния! – кричал Джедеди. – Несчастье можно было предотвратить. Для этого хватило бы чуть-чуть смелости, которой у тебя не оказалось. А я-то рассчитывал, что из тебя выйдет толк! Нет, ты безнадежен, совершенно безнадежен! – И, взмахнув палкой, он принялся изо всей силы охаживать ею Робина. – Убийца! – неистовствовал он. – Ты во всем виноват! В следующий раз я цепью прикую тебя к рычагам, так что ты не сможешь уклониться от исполнения своего долга!

16

На краткое мгновение в голове у Робина мелькнула мысль, что Джудит, привлеченная воплями старика, бросится ему на выручку, однако этого не произошло. Он представил, как она, опустив глаза, убирает со стола в гостиной и бормочет молитвы. Бонни, Понзо и Дорана скорее всего как раз заканчивали завтрак, уткнув носы в тарелки; они были глухи ко всему, кроме хруста кукурузных хлопьев.

Вдруг старик схватил мальчика за плечо и вытолкал его за изгородь загона. Несмотря на кажущуюся хрупкость, Джедеди в периоды нервной встряски демонстрировал необычайную физическую силу, с которой Робин ничего не мог поделать. Пока они шли к заброшенной станции, Джедеди не переставал бурчать себе под нос угрозы, перемежающиеся с молитвами и выдержками из Библии. Руки старика дрожали от гнева, и он распространял вокруг себя резкий запах пота. Робин впервые видел его в таком состоянии. Ему стало страшно, и он начал вырываться, пытаясь освободиться, но безумный наставник все-таки доволок его до шестого рычага стрелочного перевода, до которого вчера ему не суждено было добраться. Достав из нагрудного кармана своего комбинезона цепь, Джедеди обернул один ее конец вокруг талии ребенка и закрыл этот «пояс» на висячий замок, а вторым концом обмотал большой черный рычаг, повесив на него второй замок.

– Дело сделано! – победно возвестил старик, пряча в карман ключи от двух замков. – Теперь ты не сможешь удрать в самый ответственный момент. Когда небесный огонь разольется по рельсам, направь его на собак и выполни свой долг.

Продолжая что-то приговаривать, Джедеди оставил Робина на путях и поспешил на стрелочный пост. Там, стоя на платформе с Библией в руке, он принялся читать вслух Священное писание громким, срывающимся на визг, голосом.

Мальчик стал тянуть цепь изо всех сил, но она не поддавалась, не было никакой надежды на освобождение. Для этого ему потребовались бы пила по металлу или болторезный станок – инструменты, как раз находившиеся совсем недалеко отсюда, в сарае. Робин был близок к тому, чтобы вновь оказаться во власти паники, понимая, что гроза вот-вот снова обрушится на каньон, придет после полудня, когда жара достигнет своего апогея, а осы, как и накануне, начнут сходить с ума, и воздух наполнится их жужжаньем. Внезапно небо с грохотом расколется пополам, рельсы станут полупрозрачными, превратятся в два стеклянных стержня, подсвеченных изнутри, и будут приближаться к нему со стремительной скоростью, а когда жидкий пламень коснется его ступней, он умрет. «Вот почему Джедеди не давал мне обуви: не хотел, чтобы между моими ногами и наэлектризованными рельсами был хоть какой-то изолирующий материал», – с тоской подумал Робин.

Последний аргумент окончательно вывел его из равновесия, он принялся рваться с цепи, пока не ободрал всю кожу на животе. Старик тем временем, сидя на своем насесте, продолжал осыпать Робина бранью, призывая сохранять достоинство. Он бурно жестикулировал, исходя потом и вздымая тощие руки над головой, и цитировал то Евангелие от Марка, то Апокалипсис…

Дважды в это утро воздух принимался дрожать, насыщаясь электричеством, легкий пушок на коже Робина вставал дыбом, а осы издавали угрожающее жужжание. Робин поверил, что смерть его близка, как никогда, и, не сумев сдержаться, обмочился. Он плакал все утро, с самого рассвета по лицу его текли слезы, которых он не замечал. В изнеможении Робин опустился на шпалу и обратил взгляд к небу. Возле лица вились осы, задевая за мочки ушей, словно насекомые потеряли ориентацию и летели не ведая пути, натыкаясь на окружающие предметы и ударяясь о них.

Вдруг внимание Робина привлек металлический звон, заставивший его вскочить. Повернув голову, он увидел, что по ступенькам платформы катится жестяная кружка, из которой Джедеди Пакхей обычно пил травяную настойку. Старик лежал вытянувшись на пороге будки, вероятно, настигнутый внезапной болезнью. Не издавая ни звука, он открывал и закрывал рот, его обломанные ногти царапались о цементный пол. В мертвой тишине каньона этот скрежет раздавался с необычайной громкостью.