Царское наследство - Мария Жукова-Гладкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потом я рванула к лестничному окну, чтобы распахнуть его.
Из квартиры шел знакомый мне запах.
Дверь стояла нараспашку, и я, открыв окно на лестнице, бросилась оттягивать женщин.
– Помогай! – заорала я молодой мамаше, впавшей в ступор.
Клавдия Степановна сообразила сама и кубарем скатилась этажом ниже.
– Окно раскрывайте! – рявкнула я, и она тут же повиновалась.
Нервно-паралитический газ, запах которого я узнала, конечно, уже подвыветрился и сейчас уйдет вообще, но на площадке находились пожилые женщины, и на них он все еще мог оказать сильное действие.
Но бабки оказались крепкими. Они не потеряли сознание, только терли глаза и покашливали, сидя на бетонном полу.
Через пять минут мы все еще оставались на лестнице. Я решила, что можно войти в квартиру. Там пахло гораздо сильней, и у меня тоже начали немного слезиться глаза. Пробежала к окну в ближайшей комнате и распахнула его, потом принялась за исследование квартиры. В процессе у меня возникла мысль, что нужно будет перевести на русский язык брошюру «Как правильно расставить мебель, если вы алкоголик», которую я недавно видела в одном книжном магазине в Лондоне. Написана она одним излечившимся алкоголиком, у которого теперь, по его словам, появилась масса свободного времени, и он решил стать писателем. Как раз будет что в качестве подарков в Россию привозить. Советы простые, но толковые и помогут избежать травм. После посещения Валеркиной квартиры мне стало его искренне жаль – даже я едва избежала столкновения с острым углом. Хотя, возможно, Валерка тут получил хорошую тренировку и поэтому с такой легкостью перебирается с балкона на балкон? А вылетевшее из квартиры чудище издавало странные звуки как раз после «общения» с неудачно расставленной мебелью?
Две женщины, которые, по словам родственника мужского пола, должны были противостоять братьям Кличко, оказались маленькими и худенькими. Одна лежала в коридоре, вторая – на кухне. Клавдия Степановна, появившаяся в квартире вслед за мной, принялась звонить в милицию и «Скорую».
Я осматривала квартиру.
Балконная дверь в комнате, имеющей общую стену с квартирой Клавдии Степановны, была открыта. Я подошла к ней и услышала крики на улице внизу. Вышла на балкон и взглянула вниз.
Там лежало тело. Вокруг него собиралась толпа.
Глава 24
Вскоре приехали и милиция, и «Скорая». Родственниц Валерки привели в чувство, его самого пока не смогли. Но и жена с тещей, и соседки заявили, что очухается сам. Тем более он не наглотался никакого газа.
По словам тещи, к ним в дверь позвонил негр (а негров в этом доме отродясь не бывало) и заявил, что покупает предметы русской старины.
– И вы открыли дверь? – уточнил милиционер.
Женщине, по ее словам, стало интересно.
– Да впарить негру хотела какое-нибудь дерьмо, – влезла одна из бабок, которые провожали нас в эту квартиру. – Небось думала, что раз негр, то не поймет. Вот и получила!
Нужно отдать должное милиции, она быстро пресекла зарождающийся скандал и попросила продолжить рассказ.
Но рассказывать, в общем, было нечего. В тещу Валерки, которая открывала дверь, тут же прыснули из баллончика. Жена Валерки помнила только какое-то чудище, ворвавшееся на кухню. Потом она потеряла сознание.
Я поняла, почему убегавший из квартиры человек показался мне чудищем. Он был в противогазе, который я не успела толком рассмотреть за доли секунды, пока его видела, плюс из-под противогаза торчала черная шея, и перед собой он выставлял черные руки.
Внезапно очухался Валерка. Сам по себе. Бригада «Скорой помощи» с ним ничего не могла поделать, а тут, видимо, время пришло.
Валерка принял сидячее положение, обвел всех осоловевшим взглядом и остановил его на милиционере в форме.
– Что помните, гражданин? – тут же подскочил к нему следователь.
– Олигарха-диссидента, – родил Валерка. Я внутренне напряглась и быстро переглянулась с Клавдией Степановной. – Этого… Бориса Доброчинского. Только с усами.
– Где вы видели Доброчинского? – тут же оживился следователь, все члены бригады подались вперед, вероятно, ожидая повышения по службе. За нахождение пропавшего олигарха на него вполне можно было рассчитывать.
– Да по телевизору он его видел! – вставила жена.
– Э нет, – сказал Валерка. – Я с ним пил!
– Где? – спросили почти все граждане, находившиеся в квартире.
– Где обычно. Под березками, – пожал плечами Валерка.
– Да ты же с Петькой из первого подъезда пил, – вставила одна из бабок, провожавших нас в квартиру. – А он с усами. Но на Доброчинского нисколько не похож. От Чубайса что-то есть, это точно, но…
– Валера, я тебе давно говорю, что у тебя белая горячка! – заорала теща зычным голосом. – Только другим нечисть всякая мерещится, а тебе вдруг олигархи-диссиденты.
– У наших граждан с каждым годом все новые и новые видения появляются, – со знанием дела сообщил врач «Скорой». – А Доброчинского в последнее время много по телевизору показывали. Вот его образ и отложился в подсознании.
– Я с ним пил водку, – твердо заявил Валерка. – Я не сумасшедший.
– Ты просто алкаш! – рявкнула жена.
– А о чем вы разговаривали с олигархом? – вкрадчиво спросил следователь.
– О футболе, – без колебаний заявил Валерка.
– Точно, они с Петькой на весь двор орали, – опять влезла бабка. – Я вам лучше перескажу, о чем они говорили. Петька совсем сдурел. Сказал, что больше за «Челси» болеть не будет. Это ж надо! За нашу команду болеть не будет, а будет за «Тоттенхэм», потому что они Павлюченко купили. А ему Павлюченко всегда нравился. Мне тоже нравится. Очень симпатичный мальчик. Но я все равно буду болеть за «Челси».
– Мне Доброчинский признался, что втайне болеет за «Арсенал», хотя из соображений бизнеса вынужден ходить на матчи «Челси», – сообщил народу Валерка. – Но он там не футбол смотрит, а деловые вопросы решает.
– Все русские, проживающие в Лондоне, болеют только за «Челси», – уверенно заявила одна из бабок. Меня, признаться, очень поражает любовь и интерес к этой команде в России. В последнее время создалось впечатление, что в России ее знают лучше, чем в Англии. В Англии, правда, люди больше информированы о любимой марке трусов Дэвида Бекхэма, чем о его последних футбольных достижениях.
– Это не так, – сказала я. – Лично знаю русских, проживающих в Лондоне, которые болеют за «Арсенал».
Начался разговор об английском футболе. В нем активно участвовали и мужчины, и женщины, причем самых разных возрастов. Все что-то знали про «Челси». В Англии же масса футбольных болельщиков совершенно не знает русский футбол. Многие слышали про «Зенит», но точно не смогут назвать фамилии игроков.
Первым о причине встречи в этой квартире вспомнил следователь (после примерно двадцати минут разговоров об английском футболе), повернулся ко мне и спросил, за кого все-таки болеет Борис Доброчинский. Я развела руками. У меня никогда в мыслях не было его об этом спрашивать. И вообще, какое дело до этого следователю? Правда, в России, как я успела заметить, всем до всего есть дело, а про олигархов и их женщин знают столько, что сами «герои» об этом даже не догадываются. Валерка тем временем продолжал настаивать на своей встрече с олигархом-диссидентом, но его больше никто не слушал.
– Валера, если бы у нас во дворе появился Доброчинский, мы бы его никуда не отпустили, – наконец уверенно заявили бабки. – У нас к нему много вопросов накопилось. Как миленький бы рассказал, где все украденное у народа.
Представители русских правоохранительных органов начали умильно улыбаться. Они знали своих бабок. И теперь были уверены, что Доброчинского поблизости не было. Я мысленно вздохнула с облегчением.
– Был Доброчинский! – заорал Валера.
– Я не понимаю, как можно столько пить? – с укором глядя на Валеру, сказала одна из бабок.
– Вот и не рассуждайте о том, чего не понимаете! – рявкнул Валера.
Следователь попросил хозяек квартиры посмотреть, все ли на месте.
Насколько могли судить женщины, в квартире ничего не пропало. Ничего не было разгромлено, только открыта балконная дверь.
Однако они видели одного человека, но в квартире явно находились двое. Ведь один сбежал по лестнице – и его видело несколько человек, второй же пытался сбежать через балкон и сорвался.
– Он что, идиот? – спросила молодая мамаша.
Но спросить у него было нельзя. Человек, свалившийся с балкона девятого этажа на асфальт, был мертв.
Документов при нем не оказалось. Он сам был мулатом.
Возможно, и сбежавший по лестнице был мулатом. Точно я сказать не могла.
После ответа на множество вопросов и заполнения протоколов нас с Клавдией Степановной наконец отпустили. Мы вернулись в квартиру, где Борис Сигизмундович уже сходил с ума и даже успел приготовить себе место в большом платяном шкафу. Но он понимал, что позвонить мы ему не могли.