Пламя Деметры - Вадим Проскурин

9

Зеленокожий хвостатый герольд стукнул копьем о пол и громогласно провозгласил:

- Якадзуно Мусусимару, срусо овусев мажел пионерсе!

Якадзуно вошел в тронный зал, сделал требуемое протоколом количество шагов и застыл в ритуальном поклоне. С ухуфласл точки зрения, поклон получился слишком высокомерным, но с этим ничего не поделаешь, у людей позвоночник не так гибок, как у ящеров. Якадзуно собрался с силами и выговорил полагающуюся фразу:

- Суйдехухеха хева, с езойлакл швуэ Ойлсовл, срезойхемэ и увосезузеш гуза Ухул, Езойлака, Овоюв и Гвмэв!

Швуэ Ойлсовл ответил на неплохом человеческом, почти без акцента:

- И тебе привет, Якадзуно Мусусимару, посол народа пионеров. Рад тебя видеть.

Якадзуно поднял голову и встретился взглядом с повелителем Усуфлал, сидящим на величественном троне из дерева ехвав, украшенном изображениями есолсе и незезез. В одной руке швуэ Ойлсовл держал богато украшенный бронзовый меч, явно ритуального характера, в другой - столь же богато изукрашенную деревянную шкатулку. На плечах швув покоилась накидка из чешуйчатой шкуры какого-то большого зверя, кажется, незезев. Ойлсовл производил впечатление спокойного и медлительного пожилого ящера, его жесты были плавными, речь - медленной. Если он думает так же, как и говорит, то его можно назвать тормозом.

- Я принес плохие вести, угсе гемлашефугс, - сказал Якадзуно. - Мой народ погряз в междоусобице, началась большая война, которая уже коснулась твоего народа. Я скорблю о погибших ящерах, и все мои соратники скорбят о погибших ящерах вместе со мной.

- Я знаю, - кивнул Ойлсовл. - Ты поступил мудро, посетив шуво Фэрв, теперь все знают глубину твоей скорби. Ленноншэ считают вызусе дикими зверями, они истребляют нас, как мы истребляем есолсе. Но я рад, что не все мажл пошли путем Леннонв, что у моего народа есть союзники среди людей. Срас Евсро рассказал мне об условиях нашего союза, они приемлемы. Мои еслою будут подчиняться приказам лсусоэ Ибрагиме Бахтиярв, и мои еслою не будут убивать людей без необходимости. Все мои решэ и лалозвою будут в руках лсусоэ Ибрагиме Бахтиярв.

- Я счастлив, что наши мысли сходятся, - облегченно выдохнул Якадзуно. - У вас есть какой-нибудь ритуал, отмечающий заключение союза?

- Никакого ритуала нет. Я перечислил все, что готов дать твоему лсусоэ. Теперь твоя очередь.

Якадзуно замялся. Что он может пообещать этому ящеру?

- Когда мы победим, - сказал Якадзуно, - люди больше не будут бомбить ваши поселения и осушать ваши болота. Наши народы будут жить в гармонии и единении, и если на то будет воля богов, когда-нибудь мы станем единым народом.

- Твои слова услышаны, - величественно произнес Ойлсовл и выдал длинную тираду на ухуфласо, обращаясь к свите.

Один из ящеров, высокий, но очень тощий, вышел, прихрамывая, из строя коллег и обратился к швув с ответной речью. Якадзуно понял из его речи только отдельные слова, главным образом предлоги. Ойлсовл неторопливо обдумал сказанное и ответил еще одной длинной тирадой. Якадзуно посмотрел на Евсро, но так и не смог прочитать на его лице, что он думает по поводу того, о чем говорят вельможи. Поймав взгляд Якадзуно, Евсро незаметно подмигнул и снова сделал непроницаемое лицо, он, казалось, настолько внимательно слушает своего файзузов, что не замечает больше ничего.

В речи швув прозвучали раздраженные нотки. Он приосанился, встал на ноги, картинно взмахнул мечом и разразился длинной эмоциональной речью, в ходе которой то и дело потрясал мечом, угрожая кому-то невидимому. Время от времени он указывал кончиком хвоста то на своего хромого оппонента, то на Якадзуно. Якадзуно уже знал, что у ящеров не принято указывать на товарища оружием. Если руки заняты, для этой цели используется хвост.

Хромой ящер выслушал царственную отповедь с каменным лицом, коротко поклонился и вернулся в строй.

- Ев вхезу уел! - провозгласил швуэ.

- Ев вхезу уел! - хором откликнулись придворные.

Теперь все взоры обратились к Якадзуно. Он растерянно оглянулся, поймал взгляд Евсро, который строил отчаянные гримасы, и в этот момент Якадзуно осенило, что от него хотят.

- Ев вхезу уел, - сказал Якадзуно и вежливо поклонился.

Евсро просиял и возбужденно задергал хвостом. Ойлсовл повернулся спиной к присутствующим и удалился из тронного зала. Якадзуно отметил, что швуэ держит спину удивительно прямо для ящера. Должно быть, профессиональное.

Придворные загомонили, разбились на кучки и стали что-то оживленно обсуждать. Хромой ящер, осмелившийся спорить с самим швув, не стал ни с кем вступать в разговоры, он отвесил несколько вежливых поклонов и направился к той двери, через которую в зал вошел Якадзуно. Несколько ящеров последовали за ним.

Евсро подошел к Якадзуно и сказал:

- Поздравляю! Мы добились своего, даже Фесезл Левосе почти не выпендривался.

- Этот хромой ящер и есть ваш главнокомандующий?

- Наш главнокомандующий - швуэ. Фесезл Левосе - сесеюл есегсев, это не главнокомандующий, точнее... Нет, на самом деле это главнокомандующий, но так говорить нельзя.

- И этот тип хочет стать вашим королем?

- Тише, - прошипел Евсро. - Здесь половина присутствующих говорят по-человечески. Если не хочешь попасть на кемерэл олух, всегда думай, прежде чем открыть рот. Ты что, Гэла не читал?

- Кого?

- Алелсамгас Гэла, ваш великий писатель.

- Александр Дюма, что ли?

- Может, и Дюма, я плохо запоминаю ваши имена. Я читал его книгу про трех сэшвузл, к которым приблудился молодой лозшу. Как-то они назывались...

- Мушкетеры?

- Да, точно, мушкетеры. Там очень хорошо описаны всякие интриги. Так вот, у нас творится примерно то же самое, и поэтому ты должен быть предельно осторожен.

- Когда мы сможем спокойно поговорить?

- Сегодня вечером. Не уходи из своего есов, нам обязательно надо поговорить.

- А где оно, мое есо?

- Тебя проводят. Извини, мне надо кое с кем переговорить... Сейчас я пришлю к тебе лвозузлозув, он проводит тебя в есо. До встречи!

- До встречи.

10

Анатолий оторвался от экрана компьютера и громко выругался. Несколько секунд он просидел в озадаченной неподвижности, а затем начал хохотать. Он хохотал так долго и заразительно, что процессор начал посылать в мозг предупредительные сигналы.

Отсмеявшись, Анатолий пошел на кухню и налил себе стакан амброзии. Эту новость следует обмыть. Почему-то он совсем не чувствовал ни злости, ни разочарования, скорее это была радость от того, что все непонятные вещи в его отношениях с Полиной прояснились в один момент.

Ее потрясающее умение выгодно подчеркнуть достоинства своей внешности, ее невероятное обаяние, ее выдающиеся постельные таланты - все это сразу получило простое объяснение. Нет ничего удивительного в том, что все эти качества соединились в одной женщине, потому что это не случайное совпадение, а результат долгой и кропотливой учебы. Сразу стало понятно, откуда в Полине столько цинизма - на такой работе, как у нее, без этого не обойтись. Пожалуй, ее работа даже больше способствует развитию цинизма, чем военное ремесло Анатолия.