Миссурийские разбойники - Густав Эмар

— Ну, потерпите немножко, мы пополним и этот недостаток.

— Да услышит вас Господь!

— Неужто вы и теперь станете хныкать и унывать?

— Но я не смею надеяться.

— Напрасно. Кто богат, молод и любим, тому только и надо надеяться.

— Какая жестокость с вашей стороны шутить над моей печалью!

— Я не шучу, а стараюсь внушить вам мужество. Но посмотрите, гости идут к вам навстречу, а ваши слуги, словно испуганные, стоят у дверей; кажется, эти бедняги не возьмут в толк, что тут происходит.

— Вероятно. Сознайтесь, они имеют право переполошиться. Со времени нашего переселения они не видели здесь ни единой живой души.

— Ну, так сегодня им нельзя пожаловаться, — сказал Сэмюэль со смехом. — Сегодня у вас прямо-таки большой съезд.

В это время три человека подходили к ним навстречу.

Читатель уже знаком с ними: это Меткая Пуля, Храбрец и Оливье.

Они почтительно поклонились Джорджу Клинтону, который отвечал им тем же, возобновляя радушное приглашение, сделанное Шарбоно. Потом он слез с лошади, а раненый был осторожно снят Меткой Пулей и Оливье, перенесен в спальню молодого хозяина и предоставлен на попечение слуг, имевших медицинские познания.

— Что за лицо! Точно у висельника! — проворчал Оливье, выходя из спальни.

— У него не очень нежный вид, — согласился Меткая Пуля, — а что скажет вождь?

— Этот бледнолицый — злодей, — произнес приговор индеец, — его следовало бы оставить в прерии умирать.

— Ну вот! — сказал Верная Опора весело, ставя чемодан путешественника в угол. — Стало быть, не я один придерживаюсь такого мнения. Очень этому рад.

— Брат мой не должен дремать, — продолжал Храбрец, указывая на раненого.

— Глаз не спущу, уж будьте уверены.

— Если не ошибаюсь, — заметил Меткая Пуля, — так этот человек, должно быть, лесной разбойник — что-то его лицо мне знакомо. Надо только припомнить, где я его видел. Необходимо предупредить хозяина.

Разговаривая таким образом, молодые люди перешли из спальни в столовую, где Джордж Клинтон уже приказал приготовить угощение и ожидал их вместе с Сэмюэлем Диксоном.

Через несколько минут пришел слуга и доложил, что раненый открыл глаза, но от слабости говорить не может; кроме того, у него началась горячка.

ГЛАВА XI. Что за человек тот раненый, которому Джордж Клинтон предложил убежище

Сэмюэль Диксон был очень доволен всем, что увидел в хижине Джорджа Клинтона, к которому чувствовал искреннюю привязанность. Убедившись в удобствах его положения, он скоро простился с молодым хозяином. Время летело быстро, а ему не хотелось заставлять брата ждать себя, хорошо зная, что брат за пустяками не прислал бы за ним, а, верно, есть какие-нибудь важные новости.

Прощаясь с Джорджем, он наклонился к нему и сказал вполголоса:

— Берегитесь, любезный друг, раненый путешественник, которого вы подобрали на дороге, чтобы так радушно укрыть его в своем доме, кажется мне негодяем последней руки. Если хотите последовать моему совету, постарайтесь как можно скорее отделаться от него.

— Я последую вашему совету, — отвечал Джордж. — Этот человек и мне также не внушает ни малейшего доверия. Даю вам слово, как только он оправится настолько, чтобы пуститься в путь, я не стану его задерживать.

— И будете совершенно правы. Итак, до свидания!

— И до скорого, надеюсь.

— Разумеется. Надеюсь, по крайней мере, что теперь вы не станете отказываться посещать меня.

— Простите мне эту робость — впрочем, очень извинительную в моем положении.

— Довольно об этом; знайте только, что теперь я то и дело буду ждать вас.

— Дело решенное.

— Ловлю вас на слове. До свидания!

В последний раз пожав друг другу руки, они простились. Сэмюэль Диксон сел на лошадь и уехал.

Джордж следил за ним глазами, пока всадник не скрылся за группой деревьев.

Молодой человек вздохнул; отъезд Сэмюэля Диксона разорвал последнюю нить утренних приключений, полных очарования для влюбленного со времени появления Дианы и отрадной беседы за завтраком. Увы! Минуты счастья так кратки и так быстро уходят, и кто знает, когда-то удастся ему повторить то, что давало радость!

Печально возвращался он в свой дом, но едва успел сделать несколько шагов, как увидел своих гостей, в сопровождении Верной Опоры выходивших к нему навстречу и с живостью разговаривавших между собой.

— Надеюсь, однако, что вы не покидаете нас так скоро, — сказал он вежливо.

— Нет, у нас нет такого намерения, — отвечал Меткая Пуля. — Напротив, мы рассчитываем воспользоваться на несколько дней вашим гостеприимством, если только это вас не обеспокоит.

— Наоборот, это доставит мне большое удовольствие. Мой дом и все, что в нем есть, готово к вашим услугам. Распоряжайтесь тут как вам будет удобно.

С вежливым поклоном охотники поблагодарили молодого хозяина.

— Мы вышли к вам навстречу, — сказал Оливье, — поскольку желаем поговорить с вами и думаем, что на открытом воздухе это будет безопаснее, чем в доме.

— Действительно, это так, — подхватил Меткая Пуля. — Раненый, которому вы оказываете такое великодушное гостеприимство, лежит, по-видимому, без сознания, однако мы считаем, что будет еще безопаснее, если наши слова будут произнесены подальше от его ушей. Что же касается ваших слуг…

— Эти люди вполне достойны доверия, скромные и преданные, — с живостью прервал его Джордж.

— Мы знаем это, и потому, повторяю вам, не в отношении ваших слуг мы принимаем меры предосторожности.

— И это очень благоразумно, я вполне согласен с вами… Но Морис и Стефен видели мое появление на свет и любят меня, как своего сына. У меня нет тайн от них. Теперь вы понимаете, как мне неприятно делать вид, будто я что-то скрываю. Как ни важны дела, но прятаться от них я не могу…

— Я предвидел это возражение, — заметил Верная Опора, — и потому предупредил их. Они вполне согласны с общим мнением.

— Вы хорошо сделали, Шарбоно, что предупредили этих честных людей, которым я никак не желал бы давать повод к огорчению… Попрошу вас, господа, последовать за мной; я поведу вас в такое место, где никто нас не услышит, если можно предполагать, что и здесь какой-нибудь неведомый шпион вздумает подслушивать нас.

Джордж повернул в сторону от дома и в сопровождении охотников направился к небольшой открытой возвышенности над рекой, откуда открывался отличный вид во все стороны.

— Вот моя обсерватория, — сказал он, улыбаясь.

— Отличный выбор местности.

— Теперь не угодно ли расположиться на траве; я к вашим услугам.

По приглашению Джорджа Клинтона все расположились на траве, как кому было удобнее; а когда трубки были набиты, Меткая Пуля, по желанию своих друзей, приступил к разговору.