Чужеземец - Диана Гэблдон

— Как идет объездка лошадей? — спросила я, чтобы нарушить старательное пережевывание пищи на той стороне стола.

— Неплохо, — осторожно ответил Джейми.

Я внимательно посмотрела на него поверх блюда с вареной капустой.

— У тебя немного распухли губы, Джейми. Что, лошадь лягнула? — ехидно заметила я.

— Ага, — отозвался он, прищурившись. — Мотнула головой, стоило мне отвести от нее взгляд.

Он говорил безмятежным тоном, но под столом огромная ножища наступила на мою; всего на миг, однако угроза была выражена очень откровенно.

— Плохо дело. Эти молодые кобылки могут быть очень опасными, — невинно бросила я.

Нога надавила сильнее, а Элик удивился:

— Кобылки? Да ведь ты сейчас не работаешь с кобылками, а, парень?

Я попыталась воспользоваться своей второй ногой, как рычагом, но безуспешно, и тогда пришлось просто сильно лягнуть его в лодыжку. Джейми дернулся.

— Да что с тобой? — еще сильнее удивился Элик.

— Язык прикусил, — пробормотал Джейми, испепеляя меня взглядом поверх руки, прижатой ко рту.

— Неуклюжий ты болван. Да чего еще можно ожидать от идиота, который даже не может увернуться от лошади, когда она… — Элик разразился речью на несколько минут, обвиняя своего помощника в неуклюжести, праздности, тупости и полной непригодности к делу. Джейми, вероятно, наименее неуклюжий человек из всех, кого я когда-либо встречала в своей жизни, опустил голову и во все время обличительной речи бесстрастно ел, хотя его щеки жарко пылали. Я тоже скромно не отрывала взгляда от еды до конца ужина.

Отказавшись от добавки солонины, Джейми резко встал из-за стола и ушел, оборвав тираду Элика на полуслове. Мы со старым конюхом некоторое время молча жевали. Подобрав остатки подливки куском хлеба, старик бросил его в рот и откинулся назад, язвительно изучая меня своим единственным синим глазом.

— Знаешь, ты бы лучше не дразнила парня, — небрежно сказал он. — Если об этом узнают Каллум или ее папаша, Джейми заработает кое-что похуже синяка под глазом.

— Например, жену? — спросила я, глядя прямо в его глаз. Он неторопливо кивнул.

— Возможно. А это не та жена, которая ему нужна.

— Нет? — Я по-настоящему удивилась, вспомнив подслушанные в загоне реплики Элика.

— Нет. Ему нужна женщина, а не девчонка. А Лири останется девчонкой даже в пятьдесят. — Суровый старческий рот искривился в некоем подобии улыбки. — Тебе, может, кажется, что я всю жизнь провел в конюшнях, да только у меня была жена. Настоящая женщина, так что я отлично знаю, в чем разница. — Он сверкнул синим глазом и встал. — И ты тоже знаешь.

Я невольно протянула руку, чтобы остановить его.

— А откуда вам известно… — начала я. Аулд Элик насмешливо фыркнул.

— Может, у меня всего один глаз, девица, но это не значит, что я слепой. — И заковылял прочь, все еще фыркая.

Я нашла лестницу и отправилась в свою комнату, пытаясь понять, что именно хотел сказать старый конюх своим последним замечанием.

Глава 9

Сбор

Моя жизнь постепенно обретала определенную форму, если не сказать — сделалась рутинной. Я просыпалась на рассвете вместе с остальными обитателями замка, завтракала в большом зале и, если у мистрисс Фитц не было для меня пациентов, отправлялась работать в маленький, огороженный стенами садик. Иногда там работали и другие женщины, которым помогало множество мальчишек самых разных возрастов; они приходили и уходили, таскали мусор, инструменты и горы навоза. Обычно я работала там целый день, но изредка заходила на кухню, чтобы помочь в приготовлении только что собранных растений, для еды или консервирования. Иногда кому-нибудь требовалась срочная медицинская помощь, и приходилось отправляться в убежище, как я называла чуланчик ужасов покойного Битона.

Время от времени я пользовалась приглашением Элика и шла в конюшни или в загон, наслаждаясь видом лошадей и пони; они клочками сбрасывали свою потрепанную зимнюю шерсть и становились крепкими и лоснящимися на весенней траве.

Иными вечерами, очень устав от дневной работы, я после ужина шла прямо в постель, но если глаза еще не закрывались, я присоединялась к собравшимся в большом зале, чтобы послушать вечернее представление — сказки, песни, игру на арфе или на волынке. Я могла часами слушать Гвиллина, барда-валлийца. Он зачаровывал меня, несмотря на то, что я в большинстве случаев совершенно не понимала, что он говорит.

Обитатели замка привыкали ко мне, а я к ним, и некоторые женщины уже начали робко предлагать мне дружбу и включали меня в свои разговоры. Продолжая искать возможность сбежать, я поощряла такие попытки. Если мне удастся убедить их, что я совершенно безопасна, хоть и немного странная, они, возможно, ослабят свою вежливую, но непрестанную бдительность, которую проявляли ко мне с момента моего появления здесь, и дадут мне шанс на побег. На меня часто находила невыносимая потребность просто убежать, особенно когда я думала о Фрэнке и о том, как он меня, вероятно, ищет, но пока я умудрялась справляться с ней, прекрасно понимая, что далеко не убегу. Всем очень хотелось узнать обо мне побольше, но на все вопросы я отвечала вариациями истории, которую поведала Каллуму, и со временем они смирились с тем, что больше я ничего не расскажу. Однако выяснив, что я разбираюсь в медицине и целительстве, мною снова заинтересовались и стали задавать вопросы, жалуясь на нездоровье детей, мужей и животных, чаще всего не делая никаких различий по степени важности двух последних.

Кроме обычных разговоров и сплетен в замке все чаще начали говорить о предстоящем Сборе. Об этом же упоминал и Аулд Элик в загоне. Я пришла к выводу, что это весьма важное событие. Все усиливающиеся приготовления к нему окончательно убедили меня в этом. В огромные кухни непрерывным потоком вливалась провизия. В сарае для забоя скота висело двадцать ободранных туш, их овевал ароматный дымок, отгоняя прочь мух. В подвалы замка сгружали огромные бочки эля, с мельницы везли мешки муки тонкого помола. Необъятные полки кладовых были забиты выпечкой, ликерами, окороками и различными деликатесами.

— Сколько человек обычно приезжает на Сбор? — спросила я Магдален, одну из девушек, с которыми подружилась.

Она в задумчивости сморщила вздернутый веснушчатый носик.

— Точно не знаю. Последний Большой Сбор в Леохе проходил двадцать лет назад, и на него явилось десятков двадцать. Ну, когда старый Джейкоб помер и Каллум стал лэрдом. Нынче, может, и больше будет — многие приведут с собой жен и детей.

Гости уже начали прибывать в замок, хотя я слышала, что официальные части Сбора — принесение клятвы, травля дичи и игры — начнутся только через несколько дней. Самые известные арендаторы Каллума разместились непосредственно в замке, а бедные воины и арендаторы-крестьяне разбили лагерь на невспаханном поле у ручья, который вливался в озеро возле замка.