Крик души - Екатерина Владимирова

Подойдя к двери барака, Олег, неуверенно остановившись, толкнул ту на себя и вошел внутрь.

Его тут же обдало удушливым, спертым воздухом и смрадом, и профессор поморщился, прикрывая лицо рукой. Тяжело вздохнув сквозь стиснутые зубы, он решительно двинулся вдоль по коридору.

Одна дверь, вторая, третья… Четвертая. Остановился. Бросил быстрый взгляд на листок, замер. Здесь.

Несколько мгновений собирался с силами, а потом постучал; после немого молчания повторил попытку.

Он не уйдет отсюда без Даши! Если будет нужно, он останется здесь до вечера, до следующего утра, он будет ждать, сколько нужно, но отсюда уйдет лишь со своей маленькой девочкой!

За деревянной дверью послышались шаги и громкий мат. Алексей. Олег узнал его голос.

— Кого там черти принесли, бл***!? Поубиваю всех на х**!

Олег стиснул зубы и напрягся в ожидании встречи с этим мерзавцем.

— Ну, я вам сейчас, бл***, задницы надеру, с**и! — послышался вновь его голос.

И дверь резко отворилась. На пороге, одетый в спортивные штаны и белую майку, застыл слегка помятый мужчина. От него несло перегаром и сигаретами, на лице застыло выражение крайнего изумления, даже брови подскочили вверх, а потом он вдруг широко улыбнулся, сверкая пожелтевшими зубами.

— О! Кого я вижу! — воскликнул он, разводя руки в стороны. — Наши старые знакомые! Не ожидал…

Олег застыл на месте, не решаясь сделать шаг вперед.

— Ты что тут делаешь, мужик? — мгновенно изменившись в лице, грозно спросил Алексей. — Тебя сюда не приглашали! Ты что, не уяснил в прошлый раз, что тебя здесь не хотят видеть!? Повторить?!

— Сколько ты хочешь? — с непроницаемым лицом спросил Олег, глядя ему в глаза и не обращая внимания на пустые угрозы.

Тот дернулся, подался немного назад, шокированный.

— Чего?..

— Сколько ты хочешь за Дашу? — разъяснил Олег, сузив глаза и нахмурившись.

Тот опешил, а потом нагло усмехнулся, осознав, вероятно, о чем идет речь. Губы его растянулись в широченной улыбке. Он расхохотался.

— Ах, вот оно что! Ты за Дашкой, что ли, приперся?! — он вновь расхохотался, затрясся всем телом. — Так ты опоздал, мужик, — совершенно серьезно сказал он, пронзая Олега животным взглядом светло-карих глаз.

Олег двинулся на него, нависая над подонком стеной и не отрывая взгляд от его лица.

— Никогда не бывает слишком поздно, — настойчиво выговорил он сквозь зубы, делая вперед шаг за шагом. — Поэтому я повторяю свой вопрос: сколько ты хочешь за Дашу?

Алексей стал отступать. Не сказать, что он испугался такого неожиданного напора, такие люди ничего не боятся, но он вдруг вздрогнул, прищурился, гордо вздернул голову вверх.

— Что, так зацепила девчонка? — ехидно спросил он, а потом, нагло ухмыльнувшись, выдавил: — А она не продается, усек? С чего ты вообще взял, что я хочу..?

— Ну, ты же собираешься продать ее, — с нажимом, почти без эмоций возразил Олег, сдерживаясь, чтобы не ударить негодяя. — Тебе на нее плевать, главное, что ты от этого получишь, — он почти прижал Алексея к стене, испепеляя взглядом. — Вот я и спрашиваю, сколько ты хочешь за нее получить?!

Раздосадованный, Алексей помрачнел, резко сплюнул и сделал шаг к Олегу.

— Ну, и что я получу, если отдам девчонку тебе? — спросил он. — Сколько ты готов мне отвались?

— Сколько ты хочешь?

Мужчина наигранно равнодушно пожал плечами, широко улыбнулся, уверенный в себе.

— Ну, мне предложили три штуки. Долларов, конечно же, — растягивая слова, выговорил он, нагло глядя на нежданного гостя. — Понравилась им Дашка, талант у нее, говорят.

Олег сжал руки в кулаки и стиснул зубы, стараясь сдержаться. На скулах заходили желваки.

— Сколько?..

— Дашь мне четыре, и мы договоримся, — с издевкой выдал Алексей, уверенный в том, что Олег откажется.

Но профессор Вересов пришел сюда не для того, чтобы отступить у самого финиша.

Смерив Алексея пренебрежительным взглядом, исполосовавшим мерзавца с головы до пят, Олег достал из кармана пиджака толстый увесистый конверт и протянул его мужчине.

— Вот большая часть, остальное будет вечером, — с непроницаемым лицом сказал он и невозмутимо добавил: — А теперь я хочу видеть Дашу. Сейчас же!

Из дневника Олега Вересова. Запись от 18 июля 2001 года

Наверное, я никогда не забуду ее взгляд. Ее тот самый первый взгляд после почти трех месяцев разлуки.

Сколько было в нем неверия, боязни, осуждения, упрека, — того немого упрека, который она никогда не высказала словом. Она никогда, никогда не упрекнула меня вслух. Но я всегда словно чувствовал, что она может сделать это. Чувствовал и боялся. Как же я боялся!

Я никогда не забуду тот день. Никогда. Вот уже почти три года прошло, а я до сих пор помню каждое мгновение, пережитое тогда. Словно перематывая кинопленку, я вновь и вновь возвращался в тот день, в тот час, в ту темную, тусклую комнату, освещенную лишь настольной лампой, помню содранные со стен обои и дощатый пол. И вижу ее, удрученно стоящую в углу. Низко опустив голову и скрестив руки за спиной, она словно бы плакала, посапывая и шмыгая носом, и мне казалось, я слышал, как заскрежетали зубы от злости и едва сдерживаемой ярости на того ублюдка, что стоял тогда за моей спиной.

Наверное, если бы Бог дал мне больше времени провести на этой земле, я бы и тогда помнил каждый вздох, каждый взгляд, каждый шорох. Каждое биение сердца, словно застывшего в тот миг, а потом несущегося вскачь, я помнил с исключительной точностью.

Бывают в жизни такие моменты, когда память противится и специально, вновь и вновь толкает тебя в бездну прошлого, и напоминает, напоминает, словно камень точит каплей дождя, и не позволяет забыть, возвращает в ту роковую минуту, которую хочется поскорее вычеркнуть из своей жизни. И не получается. Не выходит. Словно нарочно. Как по замкнутому кругу, блуждая по одной и той же траектории, ты опять возвращаешься туда, откуда начался отчет. И чем больше ты хочешь забыть, тем отчетливее помнишь каждую деталь, чем яростнее твое сопротивление, тем жестче твои воспоминания. Все больнее. Очень больно…

Ты чувствуешь себя виноватым, и боль пронзает тупым ножом. И режет, режет, режет, кромсает на кусочки, не щадит и не жалеет.

Вот уже почти три года воспоминания режут меня на части.

А Даша… Моя девочка, моя крошка! Неужели Бог смиловался надо мной?! И она простила меня!?