Симфония тьмы - Чингиз Абдуллаев

Уже в постели он понял, почему именно к Барбаре тянулся Осинский. Она была ведомой и ведущей одновременно. Она была уступчива и ненасытна, покорна и отважна, какими могут быть только зрелые женщины, успевшие почувствовать все могущество Эроса. Движениями рук, ног, тела она умела создавать ту гамму ощущений, из которых складывался весь процесс наслаждения.

Даже в позициях, где от нее требовалась некая статичность, она умудрялась вносить какое-то оживление неожиданными действиями, зачастую импровизированными и потому столь сладостными для партнера.

Может, высшее наслаждение – это именно наслаждение сорокалетних, когда необходимый опыт уже наработан, а нужное количество сил и энергии еще не растрачено. И если существует секс-пир, то он в полной мере может быть отнесен к эросу сорокалетних. Когда мудрость торжествует над нетерпением, выдержка над торопливостью, а желание доставить удовольствие партнеру становится главной целью интимного общения.

Оба партнера ясно сознавали, что это не любовь. Это не то всепоглощающее чувство, когда сама техника секса не столь важна, а лишь прикосновение к любимому человеку вызывает невероятный восторг, обостряя все чувства. И даже дыхание любимого в этих случаях обладает каким-то завораживающим действием, когда ясно сознаешь, что исходящее из этого тела тепло сливается с твоей энергией, создавая вокруг особое, неповторимое поле. В таких случаях происходит не столько слияние тел, сколько смешение ауры обоих партнеров, рождая из пары разнополых партнеров невероятную по своей внутренней энергетике пару.

В любви всегда присутствует элемент божественного, словно сотворение мира, начавшееся с Адама и Евы, повторяется каждый раз, когда сходятся два партнера. Но это только при большой, всепоглощающей любви Мужчины и Женщины. Энергетика однополой любви двух мужчин или двух женщин больше построена на телесном восприятии партнера, чем на божественных устремлениях. И хотя на протяжении человеческой истории лишь немногие младенцы были зачаты в энергетическом поле большой любви, тем не менее именно их путь был отмечен богами.

Сегодняшняя встреча в отеле «Ритц» двух прежде незнакомых людей не была любовью. Но это было взаимное влечение двух взрослых людей, уже хорошо узнавших жизнь и умевших чувствовать настроение партнера. Ведь в подлинной любви присутствует очень мало секса. Наслаждение доставляет само тело партнера, его тепло, его глаза, его присутствие рядом. Когда начинаешь интересоваться техникой секса, любовь умирает, остается только наслаждение при возможном взаимном влечении партнеров.

И этот ночной визит Барбары был той самой идеальной для секса встречей, когда подлинных больших чувств еще нет, а удовольствие от общения друг с другом они могут получить в полной мере, немного отстраняясь от своей души, чтобы насладиться своим телом и телом своего партнера. Кроме всего прочего, именно в сорок лет женщина начинает совершать безумства, познавая и получая запрещенные прежде удовольствия, ясно сознавая, как мало времени ей осталось для полного удовлетворения своего любопытства. Именно в этом возрасте женщина вспыхивает чаще всего как свеча, чтобы погаснуть затем навсегда.

В эту ночь они узнали немного больше о самих себе, словно удивляясь своей раскрепощенности и смелости. В эту ночь они стали чуточку опытнее и потеряли нечто, составлявшее частичку их молодости. В эту ночь они словно перешли рубеж, отделявший бесшабашную молодость от зрелости. И вдруг поняли, что первая половина их жизни уже пройдена, а вторую еще предстоит пройти.

Рано утром она ушла из номера. Они почти не спали в эту ночь. Просто лежали и смотрели друг другу в глаза, словно вели диалог, являвшийся логическим продолжением их встречи. А потом она встала и, не сказав больше ни слова, ушла.

Полежав немного, словно надеясь, что она снова вернется, он отправился принимать душ. И уже наслаждаясь сильными горячими струями, бьющими по телу, он услышал телефонный звонок. В его номере телефоны были повсюду, в том числе и в ванной комнате. Он снял трубку.

– Я забыла поблагодарить за картину, – услышал он голос Барбары. – Она мне очень понравилась. Спасибо. – И отключилась.

Он осторожно положил трубку и, улыбнувшись, сделал воду еще горячее, поднял голову навстречу бьющим сверху струям воды.

Глава 21

Утром построилась обычная процедура выезда. Суетились служащие отеля, бегали сотрудники службы безопасности, перед отелем рассыпались охранники Якобсона. Были вызваны сразу два бронированных автомобиля. Дронго относился к этой суматохе скептически. Ястреб не столь глуп, чтобы попасть в мышеловку на сравнительно небольшой Вандомской площади, окруженной со всех сторон зданиями.

В аэропорт их везли под мощной охраной. В салоне «Роллс-Ройса» они находились вчетвером: лже-Осинский, Якобсон, Барбара и Дронго. Якобсон все время смотрел на сидевших перед ним Барбару и Дронго как-то особенно подозрительно, словно знал о вчерашнем происшествии и пытался понять, что из этого может следовать. Его спутники вели себя как обычно. Сухо поздоровались за завтраком, перекинулись парой ничего не значащих фраз за столиком и почти все время молчали в автомобиле.

В аэропорту пришлось долго выполнять формальности. По строгим правилам авиационных полетов на «Эйр-Франс» не допускался провоз огнестрельного оружия, и его необходимо было сдавать перед полетом командиру авиалайнера, сделав соответствующую пометку на таможне. Дронго, уже успевший вернуть пистолет Брету, с неудовольствием наблюдал, как все три охранника сдают свое оружие. Оказалось, что небольшой пистолет есть и у Якобсона. А у Брета, Мартина и Хуана на троих было пять пистолетов, два револьвера и даже один карабин, словно они собирались штурмовать какой-то охраняемый арсенал, а не были обычными телохранителями.

Дронго подошел к Якобсону.

– Я с вами не полечу, – решительно сказал он, – они отобрали все оружие. Я, конечно, понимаю, что аэропорт охраняется и к летному полю никого с оружием не пропустят. Но это рассчитано на обычных террористов. А Шварцман не обычный убийца. Так нельзя. Следующий рейс через три часа. Полетите следующим самолетом. Я думаю, с билетами первого класса проблем не будет.

– Какая разница, – не понял Якобсон, – сейчас или позже.

– Выньте оттуда два пистолета. И дайте мне кого-нибудь из ваших парней. Мы поедем на поезде. Здесь всего три часа езды. Я встречу вас в Брюссельском аэропорту.

– Да, – подумав, сказал Якобсон, – это будет правильно. Только у меня к вам одна необычная просьба. По возможности, если получится, конечно, не убивайте Ястреба. Нам очень важно знать, кто именно его послал. Надеюсь, вы меня правильно понимаете?

– Иногда мне кажется, что ваш Фонд слишком специализированное учреждение, – не удержался от колкости Дронго. – Посмотрим, как там будет. Но обещать ничего не могу. Кстати, по моим сведениям, у него есть сообщники.

– Мне тоже так кажется, – согласился Якобсон. – Мы проверяли все время. Ястреб не появился ни на одном представлении оперы. Его не видели ни разу и на Вандомской площади. Но ведь кто-то за нами следил.

– Это его сообщники, – кивнул Дронго. – Идемте забирать оружие. Мне понадобится один из ваших помощников.

– Возьмите Мартина, – соглашаясь с ним, кивнул Якобсон.

Через полчаса, сидя в одной из своих машин, они вдвоем уже ехали по направлению к Северному вокзалу, откуда отходили поезда на Брюссель и Амстердам. Послав Мартина взять два билета первого класса, Дронго вышел на перрон. Он сразу обратил внимание на большое количество людей с сумками и чемоданами. После нескольких взрывов, устроенных в прошлом году алжирскими террористами на вокзале, вокруг которого обычно находили себе убежище эмигранты из африканских стран, были закрыты все камеры хранения, в том числе и автоматические. Более того, они были огорожены решетками и внизу все время дежурили полицейские.

Вернулся Мартин с билетами. И Дронго предложил пройти в ресторан что-нибудь выпить перед поездкой. Они вошли в небольшой ресторан и, поднявшись на второй этаж, сели за столик. Отсюда хорошо просматривался весь вокзал, видны были приходившие и уходившие поезда. Мартин заказал себе кофе, Дронго привычно попросил принести чай.

До отъезда оставалось еще около двадцати минут. В случае необходимости можно было спуститься вниз прямо с веранды ресторана. В летние дни посетители, очевидно, обедали на террасе. Но сейчас было еще достаточно прохладно. Когда прошло восемнадцать минут, Дронго поднялся, оставив пятидесятифранковую синюю бумажку. Это была единственная купюра во Франции, сильно отличавшаяся от других. Она была короче обычных купюр, густого синего цвета, на одной стороне было изображение Сент-Экзюпери.