Дурнишкес - Витаутас Петкявичюс

И вот в 1991 году поднимается новый гигант демократической мысли и экономических реформ:

-    Через два-три года мы будем жить, как в Америке.

И начинает крушить всё подряд, о чём только может припомнить его злосчастное прошлое доносчика.

Через два года, увидев, что с его вандалистскими реформами ничего не получается, а Литва постепенно становится похожей на Гарлем, он учредил “парламентскую резистенцию” и заявил в своё оправдание, как вышедший из лесов бандит № 1:

-    Советы слишком долго спаивали литовцев и превратили Литву в московский хлев.

А ещё через несколько лет этот литвак из Качергине набрёл в экономике на золотую жилу:

- Кто контролирует алкоголь, тот управляет Литвой. Литовцы должны научиться торговать!

Только не понятно, чем. Идея казалась ему очень простой, как будто он до войны ходил на Кармелитский рынок, где прослушал лекцию торговца-цыгана: купи -продай - надуй - наживись - имей! Это он так эстетично омарксистил формулу К.Маркса о прибавочной стоимости: товар - деньги - товар, совсем не замечая, что перед словом "деньги” стоит слово “товар", т.е. производство первично.

Получив одобрение некоторых перевёртышей, его умишко продолжало блудить. Он подсчитал, сколько всевозможных продуктов производит на своих 60 арах приусадебного участка колхозник, и, употребив вместо конторских счёт гусли, обнаружил в Литве Новый Клондайк: дадим-ка мы каждому колхознику по 3 гектара земли и после этого будем, как сыр, кататься в масле. Горожане будут косами убирать урожай, а сельчане только крутить жернова... Что ему до того, что те 60 аров раньше обрабатывались колхозной техникой, часто в общем поле, что на каждую корову дополнительно выделяли по полгектара клеверного выпаса или несколько гектаров луга, что уборка урожая не стоила колхознику ни копейки... Своё изобретение он запатентовал в Верховном Совете. Теперь эти три гектара стали для крестьян орудием пытки.

Во время его правления стоило съездить в Варшаву. Для литовских продавцов там был выделен целый стадион, где торговали всем, что только можно было в Литве стибрить - тракторными запчастями, мылом, шпагатом для соломовязальных машин, смазкой, валютой, туалетной бумагой, и даже изюмом, среднеазиатскими сухофруктами и чаем. Словом, масса национально возродившихся литовцев сбывала полякам всё своё имущество, за которое через три года пришлось платить тем же полякам втридорога.

Вместе со своим добрым приятелем А.Гедрайтисом я несколько раз обошёл этот стадион вдоль и поперёк, повстречал десятки уже изгнанных председателей колхозов, директоров совхозов, массу работников Литпотребсоюза. Они прятали свои лица, стыдились сами себя, но так и не ответили, почему они здесь.

-    В Польше всё дороже, - заговорил, наконец, один житель Бирштонаса.

-    Так чего мы лезем в эту Польшу, если у нас через некоторое время всё будет ещё дороже?

-    Чтобы привезти долларов.

-    А что будете делать с долларами?

-    В Америке всё ещё дешевле.

-    Тебе заработанных здесь долларов не хватит, чтобы добраться до Америки.

-    Скинемся...

По моей спине пробежал холодок. Я вспомнил, как меня, когда я проезжал через Крекенаву, остановил пожилой крестьянин и попросил подвезти до Кедайняй.

-    Зачем туда едешь? - спросил я.

-    Везу на базар утку и десяток яиц.

-    А зачем же в такую даль, разве в Крекенаве нет базара?

-    Есть, но в Кедайняй всё на рубль-другой дороже...

Захотелось остановить машину и высадить этого несчастного посреди шоссе. Весь день болтаться без дела, тратить чужой бензин и дорогое время, чтобы получить на рубль-другой больше?.. Какой абсурд! Экономическое преступление! Моральное убожество!..

Будто угадав мои мысли, А.Гедрайтис сказал:

-    Ты присмотрись получше. На том стадионе идёт не только распродажа Литвы по дешёвке, там идёт психологическая обработка литовца, чтобы в недалёком будущем он мог, не краснея, продавать и себя и свою прославленную родину...

Это была великая правда. С самых первых шагов опереточной (поющей) революции начались неслыханные по масштабу мены захваченной на митингах власти на деньги и недвижимое имущество. Эта меновая торговля идёт в Литве и сегодня. Приходят к власти одни лидеры, разживаются, их сменяют другие, политики омолаживаются, но ничто в нашей жизни не меняется, кроме растущих долгов. Правильно Паксас пишет: “Нужна новая революция, чтобы что-то у нас изменить”.

Одобряя мысль экс-президента, хочу напомнить читателям о беде наших соседей-поляков. После Первой мировой войны они тоже завоевали свободу и создали парламентскую республику. В их сейме тогда грызлись 112 (сто двенадцать!) партий.

“Из Сейма, - как писал его бывший член Побуг-Малиновски, - по всей стране шла огромная волна грязи и морального гноя. Депутаты, трактуя своё избрание не как обязанность честно трудиться на благо государства, а как прекрасную возможность укрепить влияние своей партии или, что ещё хуже, как возможность сколотить личное состояние, сделать хорошую карьеру, создали такую клику, которая подобно огромному безобразному пауку опутала своей липкой сетью всю страну. В государственных структурах кишмя кишели “нахалы из Сейма”, которые собрались туда решать свои личные проблемы”.

Рассерженные военные и просто честные люди, отдавшие всё для завоевания той независимости, пошли к маршалу Юзефу Пилсудскому жаловаться и спросили его, что делать.

Извиняюсь, но слова из песни не выбросишь, маршал ответил:

- Бить этих воров и курвецов!

12 мая 1922 года верная Пилсудскому армия двинулась на Варшаву. Мятежников поддержал весь польский народ, которому до смерти надоела та говорильня...

Это лишь историческая параллель, напоминающая день нынешний.

Даже старый жулик Дж.Сорос, понаблюдав за развалом посткоммунистических стран, осуществлённым по сценарию ЦРУ, потеряв в России несколько миллиардов долларов, написал книгу “Мыльный пузырь американского превосходства”, в которой доказывает, что в бывшем Советском Союзе не всё было так плохо, как писали сами русские, провозгласившие себя за американские деньги праведниками. Ему вторил и Иоанн Павел Второй, извиняясь перед всеми верующими посткоммунистических государств за чрезмерные и не всегда оправданные жертвы при разрушении социалистической системы. Только литовские параноики этого не видят и ведут страну к постоянно нарастающему кризису. Теперь они болтают о ностальгии по прошлому, охватившей литовских граждан, и намеренно не желают замечать, что тоска гложет людей только тогда, когда они утрачивают что-то хорошее и дорогое.

Другая беда возрождённой Литвы - начатая без продуманной законодательной базы приватизация государственного имущества. Она была начата намеренно поспешно, и тут же её осуществление пошло под контролем преступных группировок и сросшегося с ними подкупленного чиновничества. Появились целые сообщества коррумпированных разбойников. Учреждённые ими банки и мелкие лавочки моментально смели все “белые чеки” и какие-то свободные сбережения граждан, наобещав им немыслимые по величине проценты, хотя уставные капиталы этих лавочек были столь мизерны, их имущество было таким незначительным, что после продажи обанкротившихся лавочек, называвшихся банками, вкладчикам не досталось и сотой доли процента их вкладов.

Так в Литве зародилась не истреблённая до сих пор мафия. Когда о ней начала писать пресса, Вэ.Вэ. фон Ландсбургас принял у себя Г.Деказидзе, которому покровительствовал Э.Зингерис, принял и его многочисленные подарки, после чего публично объявил, что в Литве нет никакой мафии. Так ей был дан зелёный свет, а правление государственного Банка Литвы без какого-либо риска для себя выдавало тем фиктивным банкам лицензии в качестве государственного гаранта, иными словами, благословляло разорение вкладчиков.

Первыми такие обвалы фиктивных банков ощутили латыши. Ко мне пришёл министр внутренних дел Р.Вайтекунас и предупредил:

-    Смотрите, председатель, что творится, - он выложил на стол подробную информацию, полученную из Латвии. Схемы создания банков и специально устраиваемых их банкротств были идентичными и в Литве.

Вместе с министром мы поспешили к президенту. А.Бразаускас стал над нами насмехаться:

-    Смотри-ка, какие два великих финансиста, - но на всякий случай пригласил управляющего Банком Литвы Казиса Раткявичюса, выслушал его оптимистический отчёт, потрепал его по плечу и закрыл дискуссию:

-    Я полагаю, что такие молодцы, как Казис Раткявичюс и Эдуардас Вилькялис, с этой проблемой разберутся сами и без вашей помощи, а вы, друзья, занимайтесь своим делом.

Но финансисты, перепугавшись такой большой ответственности, сами пришли к нам.

-    Министр прав, фон Ландсбургас и его Верховный Совет приняли очень губительный закон: если любой частный капитал участвует в государственном банке, то он может управлять тем банком, и совсем не важно, владеет ли он большинством акций или нет, так что частному капиталу создают особые условия.