Разочарование разбуженной девочки - Роузи Кукла

— Да не бойся ты! Тяни, пока не почувствуешь, что больше не тянется. Ну, что? Что ты замерла? Ты, что? Никогда головку не видела?

— Ох, ты, горе! Ну, что ты за профессорша такая? Ну, смотри. Вот это их головка. Да! Потрогай, пальчиками, погладь. А это дырочка.

— Что? Ну, ты даешь, профессорша! Ротик! Ой, не могу! Она ротик увидела! Что? Ну, не смеши ты меня? Какой еще ротик? Что?

— С губками? — Смеется. — С маленькими? Они есть просят? — Ха, ха, ха!!!

Она смеется, а я делаю вид, что обижаюсь. Но его член держу. Приятно так. Даже, скажу, что-то такое в этом есть. Потом она успокаивается и опять спрашивает.

— Профессорша, а ты вообще-то целовалась, хоть раз. Ну, хоть тут ты, как все. Слава богу! А сейчас я тебе покажу, как я с ними целуюсь. Что? Можно, можно! Можно, я тебе говорю! Это знаешь, как наркотик. Один раз засосешь и все. В голове засядет и потом ты уже все время, только и будешь думать об этом. Что? Так не будет с тобой? Ну, не знаю, не знаю. Со мной так. И с другими девчонками.

— А посмотри? Он, что уже проснулся? Нет? А чего у него, слюнки бегут? Какие, какие, мужские! Ты, что же не видишь? На, вот, причастись! Что? Пробуй, я тебе говорю, не умрешь! Ну, что. Да не пальцем! Попробуй язычком. Профессорша! Ты зачем меня просила? Правильно! Только, как я тебя научу, если ты ничего делать не хочешь из того что я тебе говорю. Ну, как? Подумай, подумай. А я пока в туалет.

Она поднимается и выходит. Толик, тут же открывает глаза. Смотрит на меня вопросительно. И тихонечко шепчет.

— Ты или делай, что она говорит, или я проснусь. Ты поняла. Профессорша!

Я ему тихонечко шепчу в ответ, что бы он лежал, как бревно и чтобы сделал так, чтобы у него и не дыбился. Он на меня смотрит и тихо смеется. Я на него шикаю. Он сильнее. Я ему говорю тихо.

— Ты, что? Ну, ради меня. Прошу. Ну, как-то сделай так, чтобы он улегся.

Он мне в ответ.

— Ну, хорошо, хорошо. Только ты его хоть на секундочку отпусти, а то я ведь и кончить могу так.

А я, ведь, действительно, как схватила его, так все время и не выпускаю из рук.

Она идет. Я его член выпускаю и вскакиваю с постели.

— Знаешь, что я подумала? Я всегда там толковое что-то придумываю. Ты, разденься, и я тебя слегка приласкаю. Может, ты возбудишься, и станешь смелее?

Я понимаю ее замысел, но в мои планы трахаться с проституткой не входит. Я же пощусь. На диете я. И потом, я решила, что хватит с меня. Только мальчики и эти, их прикольные члены. Забавные, в самом-то деле.

— Нет. — Говорю. — Давай-ка ты, своим личным примером, ложись на амбразуру и заставь пулеметик этот, отстрочиться. А я посмотрю на твой геройский подвиг.

Она смеется, но вижу, что разочарована.

— Бери его так, как я. Нежненько. И потом потихонечку, потихонечку.

Она мне показывает. Мне интересно смотреть на все это со стороны.

— Вот, видишь.

Это она о своем результате, который торчит налицо.

— Теперь, что? Теперь, когда он приготовлен можно все что захочешь делать. А ты, чего, хочешь? Ты, нет? Я? Ну, хорошо, хорошо. А то давай, ты! Или рядом. Поближе, что бы я тебя доставала, и ты могла трогать рукой. Но сначала мне надо резинку. Как, как? Смотри.

— Главное, не натягивай раньше, оставь место сверху, а потом по всему члену, без складочек. Ну, на, пробуй.

Я впервые за этой процедурой. Даже ощущаю волнение, будто я сама сейчас всем воспользуюсь дальше.

Она меня поправляет и поучает. Да, опытная, ничего не скажешь!

— Ну, теперь давай? Что? Боишься? Ну, знаешь милочка? Замуж выходить и не того? Не наколоться на эту штучку. Это как? Больно? Ну, только немного, сначала. А я уже и не помню. — Смеется.

— Я? Когда первый раз? Ой, дай-ка вспомнить? В десять. Нет, в одиннадцать. Где? Да, было дело. С дядькой одним. Завел и потом. Что? Да, нет. Знала, зачем он меня зовет, сама захотела. Я же из деревни, а там знаешь как. Тут петушок, там свинки и все этим занимаются. А меня? Меня чуть наш Бобик не сделал. Как, как? Ну, не по настоящему, нет. Игрались, а он вдруг налетел, повалил и давай мне в ногу тыкать. Быстро так. Я заплакала, дети разбежались. Домой не пошла. Задумалась. Я ведь уже себя ручками трогала. Нравилось. А тут такое дело. На другой день дождалась, когда все на работу ушли и я того Бобика завалила. Малая была, глупая. Все искала у него, чем это он мне в ногу тыкался. Ну, взяла его. Даже возбудилась сильно. А ума-то нет. Я его еще и за мешочек схватила и как потяну. Думала, ему так приятно будет. А он, как крутнется и меня за руку. Смотри. До сих пор поцелуй его на руке ношу. Так, что запомни. Мужиков за яйца не таскай, это им больно. Если захочешь когда, то очень нежно, осторожно. Они у них очень чувствительные. А лучше полижи. Что? Да, да. Там им, самое приятное. Сами же они не смогут. — Ржем.

Она смешная. Наивная, в чем-то. Мне ее откровение нравиться. Оно простодушное какое-то.

— Слушай, Кисуня! Ты, как хочешь, но надо тебе самой. Как, так? Я? Да, как же я у невесты брачную ночь украду. Ты в своем уме? Да меня девки мои заклюют, если узнают. Ну, смотри сама. Мое дело такое. Как сказали, так и будет.

Пока она не начинает, я тяну к себе ее сумочку и спрашиваю.

— А можно, пока ты будешь с ним, я тебя этой штучкой потрогаю?

Вы, когда-нибудь, человека в ступоре видели? А проститутку? Она на меня такой взгляд метнула, что думала я от него мертвой упаду. Не тут-то было. Я ей еще раз говорю и напоминаю, что все по прейскуранту расписано. Делать ей нечего. А, я, все еще валяю дурочку и спрашиваю.

— Мура, а ты мне покажешь, как с этой штукой можно? А это, что?

Следом за штукой вытягиваю штучку такую для, для ануса.

— А это куда? Что это?

Вижу, что она прозревать начинает и вижу, что сомневаться во всем начала.

Она почти шипит. Но я делаю вид, что не замечаю. Поворачиваюсь к ней и прошу ее так правдиво.

— Мурочка, покажи мне, пожалуйста, как можно с этими штучками? Здорово, наверное?

Вижу, что она в следующее мгновение может вытворить, что-то такое, что мне не хочется. И я, опережая, ее выпад говорю.

— Мурочка, ты мне так нравишься, ты такая лапочка, такая легкая, такая веселая. Мне с тобой так хорошо. Пойдем в другую комнату вместе, я хочу с тобой побыть. Пусть он полежит пока. Пошли?

Она хватается за прикормку и чуть ли не вприпрыжку пускается за мной, громко постукивая своими прозрачными туфлями на высоких каблуках.

В комнате я ее укладываю на спину. Она с удовольствием растягивается во весь рост. Тянет меня за собой. Ну, что же, думаю. Ради святого дела придется и мне порадеть. Главное ее сейчас сбить с толка. Пусть так и не поймет ничего до конца.

Ложусь рядом, и она сразу же лезет ко мне холодными костяшками пальцев за пазуху. Терплю ее лапанья. Про себя думаю, что пока они нечем он лапанья мужиков не отличаются. Но вот в ее движениях начинают пробиваться нотки все более похожие на чувства. Я уже с удовлетворением чувствую, как ее пальцы все нежнее и мягче крутят соски, осторожно сжимают и гладят сверху груди и это мне нравиться. Ну, пусть и на меня поработает. Может она и права, что я распалюсь и к его члену смогу прикасаться увереннее. Для придания ей уверенности касаюсь ее шеи. Приятно. Потом целую на границе волос. Еще приятнее. Она хорошо пахнет, свежестью и мытым телом. Чувствую, что она отходит, смягчается.

— Мурочка! Ну, покажи мне, как с этими штучками управляться. Я всю жизнь хотела посмотреть, как это делается.

Она недоверчиво смотрит и все еще находится в неведении. То ли я ее разъигрываю, то ли на самом деле такая дура. Не дожидаясь ее решения, тянусь к сумочке и осторожно, двумя пальцами вытягиваю эту штучку наружу. Осматриваю. Довольно увесистая штучка, но по форме и мелким деталям сверху очень напоминает самый настоящий мужской инструмент, только крупнее и вены рельефнее. На ощупь пластик или резина, не пойму, материал какой-то не знакомый. Спрашиваю ее и она, наконец-то, подключается и начинает пояснять. А потом вытаскивает из сумки резинку и, разорвав упаковку, ловко натягивает ее сверху. Пока все довольно эротично и не привычно. Она все делает, молча и с недовольным видом. Хотя и пытается скрыть свое настроение от меня.

— Мурочка. — Шепчу ей почти в самое ушко. — Прошу тебя, покажи.

— А ты помоги мне!

— Как? Как мне помочь тебе? Что я должна делать?

— Поласкай меня.

Видя мое замешательство, которое я невольно испытываю от ее наглости. А как же еще? Она воспринимает, как мою неопытность. Она улеглась на спину и уже эротично раскрывается. Мой взгляд невольно обращается туда, к ней. Она замечает мой интерес и спрашивает наивно.

— А тебе, что? Я и в самом деле понравилась?

— Ну, конечно! — Вру беззастенчиво.

— А, что больше всего? — Спрашивает и пальцами, прямо у меня на глазах начинает сильно растягивать свои, вовсе не малые, губки.

Я напрягаюсь, и она это заметила. Начинает глубже зарываться пальцами в свои складки, сильно оттягивать и натягивать ушки губок. Я вижу ее, все еще молодые, но уже отвисшие ткани, складочки, которые бесчисленными паутинками тянутся по всему ее лону и рельефную конфигурацию, которая сверху разделяя половинки ее больших губ, скрывает под складками кожи приметный валик, напоминающий мне о самом чувствительном месте и моего тела, тоже. Меня увлекает это созерцание, и я с трудом отрываюсь. Вот же, черт! Я опять увлекаюсь. Надо заставить себя делать то, что задумала. Твержу себе установку и уже в ней сама же и сомневаюсь.