Париж.ru - Елена Арсеньева

Шведов растерянно заморгал, похоже, только теперь осознав, что «аферистка» Флоранс и впрямь была единственной ниточкой, которая могла бы привести их к исчезнувшей Николь. И в это мгновение зазвонил телефон.

Вениамин Белинский. 2 августа 2002 года. Нижний Новгород

То есть на один вопрос он все-таки ответил: узнал хотя бы, как зовут убитого.

Вениамин лежал на раскладушке на втором этаже станции, в комнате отдыха, и тупо следил за игрой теней на стенке против окна. Во дворе росли огромные тополя, в их листьях запутался ветер, и что он выделывал с этими листьями, как озоровал с ними! У Вени от этого зрелища уже началось мельтешение в глазах, но он все смотрел, смотрел, смотрел... А ведь в кои-то веки выдался перерыв в трудовой деятельности. Казалось бы, спи, как спит в соседней комнате Валентина, которая не любила терять время зря. Нет – Вениамин лежит, таращится в стенку и думает, думает все о том же.

Вот же подсел он на этой загадке! Какое ему дело до убитого человека по имени Сорогин, автора омерзительных рассказов? Книжка лежит сейчас у Вениамина под подушкой, и ему кажется, что оттуда доносится запах тления. В книжке было двенадцать рассказов – Вениамин ознакомился только с пятью. Вот именно что ознакомился. Нормально читать это было невозможно, немыслимо. Он пролистывал страницы, выхватывая взглядом те или иные строки, и всякий раз желудок конвульсивно сжимался от отвращения, а ладони становились холодными. Один рассказ назывался «Ада», в нем шла речь о компании подростков, которые убили, зажарили и съели свою подругу. Другой назывался «Сезон охоты» и повествовал о том, как двое друзей заманили в ловушку случайного прохожего, чтобы насладиться шашлыком из его печени. Третий – «В столовке» – был и в самом деле о школьной столовой, где варили супчик из детских костей. Четвертый – «Смертельная страсть» – о влюбленном, у которого умерла невеста накануне брачной ночи, так он пошел на кладбище, вырыл из могилы труп и долго, страстно сношался с мертвым телом. Пятый рассказ – «Преклонение» – повествовал о некоем человеке, который настолько любил и обожал своего учителя, что кушал его экскременты. С наслаждением и почтением...

– Бр-р-р! – громко сказал Веня и сел, помахав перед носом руками, как если бы мысли его вдруг обрели отчетливый запах. Что характерно, вывихнутая психология рассказов Сорогина произвела явное впечатление на его психику. Ему казалось аморальным не убийство человека – он считал аморальными поиски убийцы. Общество должно быть благодарно тому, кто избавил его от этой раковой опухоли по имени Владимир Сорогин! И Вениамину казалось страшно несправедливым, что кто-то будет наказан за воистину благое деяние. Особенно обидно, если и в самом деле пострадает Холмский – потому что парень Белинскому очень понравился. Вдобавок он до такой степени не был похож на убийцу...

– Ну ладно, – проворчал Вениамин. – Не похож – и прекрасно. И чудесно! Мне-то какое дело?! Я-то чего суечусь? Что со мной-то происходит?!

Он и в самом деле суетился, он не мог найти покоя. Он почему-то чувствовал себя замешанным в это дело и обязанным его разрешить.

В общем-то в глубине души Вениамин знал ответ на этот вопрос. Ответ заключался в зависти. Да, да, это очень дурное, позорное чувство, однако Веня мучился от него уже несколько лет. Все началось года три назад, когда пропала невеста Коли Сибирцева и он позвал друга Веньку на помощь. Они тогда под видом врачей «Скорой» (в смысле, воспользовавшись служебным положением!) вломились в дом к местному авторитету Родику Печерскому и, заморочив голову охраннику, отыскали молодую женщину. Теперь, как уже было упомянуто выше, Николай Сибирцев состоял в счастливом браке и не переставал благодарить Вениамина за своевременную помощь. Потом приключилась эта история с Андреем Струмилиным, который сначала запутался в двух сестричках-близняшках, одна из которых была грешным ангелом, а другая – непорочной дьволицей. Благодаря Андрею была спасена уникальная картина Серебряковой, которую пытались вывезти из какого-то провинциального музея, а он вернулся из этого городишки с простреленным плечом – и женатым на ангеле. Потом доктор Алехан Меншиков связался с каким-то подозрительным типом, подцепившим редчайшую болезнь Аддисона в такой форме, что лицо его напоминало бронзовую маску. Оказывается, его из мести отравляла мышьяком девушка, которую он считал приемной дочерью. Меншиков не только выяснил причину мести («бронзовая маска» некогда убил отца девушки), не только разоблачил преступницу, но в конце концов женился на ней![13]

Разумеется, Вениамин завидовал не тому, что все его три друга нашли себе спутниц жизни таким романтическим способом. Он считал свой брак вполне удачным, и даже если верность Инне особенно не хранил, то расставаться с женой ни под каким видом не собирался. Но он умирал от зависти потому, что с ребятами происходили какие-то невероятные истории, которые благополучно закончились только благодаря их мыслительным усилиям. А ведь Венька был старше, опытнее их, он раньше пришел в «Скорую», он обучал их, можно сказать, азам ремесла, он не раз покровительственно качал головой в их адрес, приговаривая: «Наберут детей во флот...» А теперь эти салажата обошли его, старого медицинского волка!

Ему не требовалось признание, медаль «За охрану общественного порядка», музыка-туш и бурные, продолжительные аплодисменты. Ему нужно было доказать себе, именно себе, что он, Вениамин Белинский, сможет, что не слабо ему сделать то, что с такой легкостью сделали друзья!

Нет, а почему он даже перед самим собой ищет каких-то оправданий столь естественному желанию, как стремление распутать преступление? Ведь даже если ничего не получится, никто об этом не узнает! Так делай то, что тебе так хочется сделать! Нереализованные желания, как говорят, угнетают психику.

Вениамин выбросил из-под подушки омерзительно воняющую книжку, устроился поудобнее – и приступил к реализации своего желания. Чтоб не угнетало.

С каких слов начинается всякое расследование, если верить детективным романам? Со слов: «Значит, так...»

Значит, так... Убит человек по имени Владимир Сорогин, скандальный писатель. Предполагаемый убийца – некий Д.К. Холмский, бесследно исчезнувший агитатор из штаба кандидата Ломова. Можно поручиться, что милиция отрабатывает именно этот след. Но задача Вениамина – внутренняя задача! – не просто распутать это преступление, а доказать, что Холмский тут ни при чем.

«А если при чем? – спросил чей-то каверзный голос – как показалось Вене, это был голос его собственного здравого смысла. – А если именно Холмский прикончил Сорогина? Получается, ты будешь доказывать, будто черное – это белое?»