Жена самурая - Виктория Богачева

погрузившейся в меланхолию, которую принес с собой дождь. Ей до сих пор не встретился ни один слуга, хотя обычно они скользили по коридорам поместья невидимыми, тихими тенями, исполняя те или иные поручения.

Пройдя весь дом почти насквозь, Наоми оказалась в светлой даже в ливневых сумерках, очень просторной комнате без какой-либо мебели. Увидев нишу токонома, в которой располагался какэмоно — свиток с живописью или с каллиграфической надписью, а также букет цветов и курильница с благовониями, она поняла, что забрела в комнату, где проводили чайную церемонию. Прямо напротив Наоми на противоположной стене был также проем, ведущий на деревянную веранду. Снаружи раздавался какой-то шум, и, ведомая любопытством, она осторожно ступила на порог веранды, чтобы на замочить ноги.

Вопреки ее мыслям, не взирая на ливень стеной, Такеши тренировался снаружи вместе с Яшамару и еще несколькими самураями, имен которых она не знала. Обнаженный по пояс, держа в вытянутых руках две катаны, он сошелся с тремя своими воинами в невероятно красивом, захватывающем танце, который при других обстоятельствах мог стать смертельным. Капли воды разлетались во все стороны с его распущенных, коротких черных волос, когда он вертелся вокруг своей оси, отражая чужие атаки.

Под шум дождя поединок казался почти умиротворяющим, и Наоми залюбовалась, прислонившись к дверному проему. Ее вскоре заметили: она увидела, как начали переговариваться самураи, до того наблюдавшие за своим господином в молчании. Она не знала, заметил ли ее Такеши; даже если да, то присутствие жены никак его не потревожило, не отвлекло от главного — схватки. Она закончилась, лишь когда все три его соперника оказались обезоружены и повержены. Самураи поклонились ему, и Такеши кивнул. К нему подбежал какой-то мальчишка, которого Наоми раньше не видела, и протянул куртку, но тот отмахнулся.

Дождь постепенно сошел на нет. Такеши переговорил о чем-то с самураями и отпустил их. Яшамару ушел последним, единожды оглянувшись на своего господина. Наоми смотрела, как ее почти-уже-муж медленно идет к дому через тренировочную поляну. Она изо всех сил старалась отвезти взгляд от его обнаженной груди и поднять его выше: так, чтобы видеть только лицо.

На перилах деревянной веранды, укрытой от дождя навесной крышей, дожидались своего часа сложенные купальные простыни. Такеши взял одну из них и промокнул лицо, когда поднялся по ступеням. Он ничего не сказал Наоми, хотя теперь их разделяло лишь несколько шагов.

— Я была не права, — собравшись с духом, начала она. — Я не должна была с тобой так говорить.

Такеши отжал с волос воду и впервые посмотрел на Наоми.

— Прости меня.

Он накинул купальную простыню на плечи. Ее взгляд против воли скользнул по уродливому клейму у него под грудью.

— Я не потерплю такое от своей же жены, — спустя долгую, наполненную молчанием минуту сказал Такеши.

По его голосу нельзя было сказать, злился ли он еще, или уже нет.

Наоми зябко повела плечами. Дождь оставил после себя прохладную свежесть и тихий перестук капель, падавших с крыши.

— Я не… — она заговорила, но осеклась.

Лучше не начинать сейчас, чтобы вновь потом не пожалеть.

— Я прикажу, чтобы Яшамару и Масахиро присоединились ко мне утром за трапезой, — сказал Такеши, поймав взгляд Наоми. — Ты придешь к нам и расскажешь, почему хотела отменять подати для крестьян.

— Не отменить, а смягчить, — она повторила то, что говорила несколько дней назад, и Такеши дернул уголком губ, усмехнувшись.

— Смягчить, — повторил он.

— И что ты решишь? — Наоми подняла голову, чтобы смотреть ему в глаза.

— Зависит от тебя, — Такеши пожал плечами и провел пальцами по ее щеке, заставив Наоми вздрогнуть от нечаянной ласки. — Убеди меня.

Глава 10. Клятва

Наоми решила сделать по-своему. Она опозорилась публично в тот день, когда Масахиро обратился к Такеши на крыльце поместья, в окружении самураев. И постоять за себя она должна так же, в присутствии людей, а не во время тихого ужина для четверых человек.

В ту ночь Такеши вернулся в свою спальню, но утром она все равно проснулась одна. Она знала, что сразу после рассвета и до первой трапезы ее будущий муж проводит с самураями утреннюю тренировку, и решила воспользоваться этой возможностью.

На смену вчерашнему дождю пришло солнце, и сквозь приоткрытые ставни на татами падали его первые лучи. С особой тщательностью Наоми умылась и даже слегка припудрила лицо. Она ведь собиралась на своего рода битву, и должна подойти к ней со всей ответственностью. Уже не первый раз она пожалела, что у нее совсем нет никаких украшений. Все, что когда-то было, осталось в поместье отца. Ее старые заколки и гребни из черепахового панциря, ленты и отрезы ткани являлись ее приданым наряду с множеством другим вещей, и отец был обязан направить его в поместье нового мужа своей дочери, даже если и не хотел.

Но из поместья Токугава до сих пор ничего не пришло, и Наоми терялась в догадках. Быть может, Такеши не раскрыл ее отцу своих планов, и тот все еще считает, что его дочь стала наложницей? Тогда его мотивы просты и понятны: наложницам не полагается приданое, и все чудесные вещицы, которые достались Наоми от ее матери, теперь принадлежат ее младшей сестре.

Для сегодняшнего дня Наоми выбрала единственное светлое кимоно среди тех, что пошили для нее мастерицы по приказу Минамото. Светло-розовое, нежное, как утренняя заря, с узором из бутонов сакуры и тонких веточек с зелеными листочками. Мисаки помогла ей облачиться в кимоно и повязать светло-зеленый, в цвет листве, пояс оби.

— Он очень подходит к вашим глазам, госпожа, — осмелев, сказала девочка, и Наоми одарила ее благодарной улыбкой.

Она вышла из поместья и направилась через сад к тренировочной площадке, где собирались обычно самураи Такеши. Все вокруг дышало свежестью и прохладой после дождя, и молодая листва на деревьях казалась насыщенно-зеленой, еще более сочной, чем накануне. Солнце подсвечивало сотни крошечных капель на траве и деревянных беседках, и они мягко сверкали в его лучах. Где-то вдалеке журчал ручей.

Пройдя сквозь сад, Наоми вышла к тренировочной площадке и, к своему удивлению, не обнаружила Такеши среди сражавшихся самураев. Сегодня он наблюдал за ними со стороны, стоя вместе с Яшамару и еще несколькими мужчинами в отдалении на самом краю поляны, под высокими раскидистыми деревьями. Он заметил ее почти сразу и ухмыльнулся. Что же, они заранее договорились, что Наоми придет сюда утром, но какая-то часть него не верила, что у нее хватит мужества предстать перед десятком его лучших самураев.

— Не отвлекаться! — рявкнул Яшамару, когда