Восхитительные ночи - Джулия Грайс

Джон тряс перед собой листком, исписанным Тиной, словно чем-то неприличным. У него было такое же грозное лицо, как у отца Селии, когда тот читал ее эссе в «Скрибнерзе».

– Мне кажется, «книга» Тины, как она ее называет, – прекрасное школьное сочинение, – спокойно возразила Селия.

Они были в заводской конторе. Здесь стоял стол со множеством ящиков, под потолком лениво крутился большой вентилятор, а старое кресло Амоса Бернсайда, которым теперь не пользовались, было отодвинуто к стене.

– Правда, в сочинении Тины много орфографических ошибок. Ее придется долго учить писать правильно. Но то, что она сумела все это изложить, огромное достижение. У нее прекрасные способности. Мне кажется, она очень одаренная девочка.

– Одаренная! Меня это не волнует! Хотите послушать, что она написала?

Джон взял листок, исписанный нетвердыми каракулями, и стал читать вслух:

– «Папа и Мак-Рори орут на рабочих и им сокращают жалованье, когда они…»

Черт, что это за слово?

– «Разбивают» – предположила Селия.

– «…когда они разбивают куски сахара. Папа не верит рабочим и говорит, что они мошенничают. Он дает им мало хорошей еды. Дядя Роман сказал, что двое рабочих умерли из-за…»

Я не могу читать эти каракули. Что это за слово?

– «Слабости».

– Да, «слабости». У Тины ужасный почерк, вам нужно научить ее хорошо писать.

Джон подбросил листки, и вентилятор кружил их в воздушном потоке, пока они медленно не опустились на пол.

– Моя собственная дочь обвиняет меня в том, что я плохо кормлю рабочих и некоторые из них умирают от недоедания! Ведь она именно это имела в виду? Это все ложь!

Селия спокойно встретила его взгляд:

– Неужели?

– Разумеется! Она ссылается на Романа в этом злополучном сочинении, а вам известно, что он думает обо мне, – у него я всегда виноват! Да, двое японцев и в самом деле умерли от пневмонии, но они приехали сюда уже больными, и я давал им тройную порцию пищи. Тройную, слышите? Никто не смеет обвинять меня в том, что я жестокий плантатор, убивающий своих рабочих.

– Уверена, что Тина не имела в виду ничего такого. Вы же знаете, как дети все преувеличивают.

– Да, я знаю, какими бывают дети! И не хочу, чтобы моя дочь превратилась в несносного маленького обличителя! Я закрою школу, если вы не можете научить ее ничему лучшему!

У Селии упало сердце.

– Вы когда-нибудь брали дочь на завод и объясняли ей, что тут происходит?

– Нет.

– Может, Тина допустила какие-то ошибки в своем сочинении по своей неосведомленности. Не отрицайте, Джон, вы слишком много работаете, чтобы заниматься ею. И точно так же вы вычеркнули из своей жизни Бо. Да ведь она не умела читать, пока я не приехала сюда, а это значит, что вы не обращаете на нее внимания. Надеюсь, вы это исправите.

Казалось, Джон снова взорвется, но он опустился в кресло и тяжело вздохнул:

– Думаю, вы правы. Извините, Селия. Я на вас не сержусь, честное слово, всему виной мое раздражение. Вы, вероятно, заметили мою горячность?

Девушка улыбнулась:

– Я принимаю ваши извинения.

– Просто здесь Роман, а вы знаете, как мы враждуем, это не секрет. Кроме того, признаюсь, неопределенность наших с вами отношений…

– Неопределенность?

Не дав Селии договорить, Джон притянул ее к себе и стал покрывать поцелуями. Никогда прежде он не давал так явно понять, как сильно хочет ее.

Но Селия не могла ответить ему взаимностью.

– Селия! – нежно воскликнул Джон.

Она высвободилась:

– Вы забылись!

– Да, но хочу опять спросить вас, позабыв о гордости: вы скоро выйдете за меня? Я всегда занят, но думаю о вас беспрестанно. Вы нужны мне и даже не подозреваете, как сильно! Я никогда не испытывал ничего подобного ни к одной женщине, поверьте!

Его глаза пылали страстью, и Селия верила ему. «Роман, – подумала она. – Ну почему не он на месте Джона, почему не Роман умоляет меня, почему не ему я так нужна?» Селия понимала, что Джон испытывал к ней такие же чувства, как она к Роману. Любовь! Какой странной она бывает, какой жестокой.

– Я уже сказала вам всю правду, – прошептала девушка. – Мне не следовало приезжать сюда. Я…

Но, как и в прошлый раз, Джон остановил ее:

– Я ничего не хочу слушать.

Селия поднялась и оправила юбку. Краска залила ее щеки.

– Но я должна отказать вам, Джон. Сейчас я еще не готова принять решение. Вы должны это понять.

В тот день после обеда Селия сидела на веранде одна. Услышав голос, она обернулась и увидела Романа. Нежные отблески заката смягчали резкие черты его лица.

– Я должен извиниться перед вами, – тихо начал он.

Сердце у Селии подпрыгнуло.

– Это связано с Тиной. В прошлый раз за обедом мне не следовало говорить о проказе. Сегодня она пришла ко мне и стала расспрашивать об этой болезни. Я понял, девочка боится, что она и другие ученики школы в Маунтен Вью могут заболеть.

Значит, он решил поговорить о Тине, а не об их отношениях, не о том, как вел себя с нею!

– Я рада, что вы думаете о Тине. Она очень способная и добрая девочка.

Вечерний ветерок трепал кудри Романа, вызывая у Селии желание прикоснуться к его волосам. Никогда прежде она не ощущала столь сильного физического влечения.

Ей нужно выбросить его из головы, забыть о нем! Но как? Как изгнать из души те новые, пугающие ее чувства, о существовании которых она прежде и не подозревала?

Роман кивнул ей:

– Я ухожу, Селия, хочу кое-что почитать. Доброй ночи.

– Доброй ночи, – ответила девушка, не сводя с него глаз.

На следующее утро Селия поднялась рано и, желая отвлечься от тягостных мыслей, поспешила на конюшню и оседлала Мисти. Лошади Романа уже не было в стойле. «Может, он тоже отправился на верховую прогулку? – раздраженно подумала девушка. – Впрочем, что мне до этого? Пускай едет куда хочет, пусть возвращается в Лахаина».

Она пришпорила лошадь и пустила ее по горной тропе, ведущей к заводи Пеле.

«Вероятно, я сделала ошибку, приехав на Мауи, ибо ничего не добилась. Сейчас я ничуть не ближе к Роману, чем в Гонолулу. Как же мне забыть о нем?»

Она услышала шум водопада и проехала мимо отвесной скалы, с которой падала вода. Повернув, Селия оказалась у заводи Пеле, которая блестела на солнце, как зеркало. Заводь была совершенно пустынна, тишину не нарушало даже пение птиц.

Девушка привязала лошадь, направилась к воде и вспомнила нагую Кинау в венке из белых цветов.

В глубине мелькнула маленькая рыбка. Селия погрузила в воду ладонь, а потом подняла руку и смотрела, как с нее стекают капли, похожие на бриллианты. Она не нужна Роману. Придется с этим смириться, выбросить его из сердца.