Сказки Бурого Медведя - Лепешкин Михаил

Но не зря пастыри долгие годы учились людей в повиновении держать да правоту свою отстаивать:

— Показало сломанное древо, что можьно учить вас далше! — закричал отец Патон. — Значит, будем исполнят волю его! Только нужно ещё одно знамение! Надо, чтоби показало оно — в каком направлении учение двигать? Будем ждать в течение трёх дней. Коли не будет его, значит сегодняшнее — не знамение, а случайной!

Зароптал народ:

— Чего лазейки ищете? Учите давайте!

Братья стояли радостные. Что волноваться? Раз первое чудо им сломанное древо явило, значит и второе знамение обязательно будет. Теперь снова учение пойдёт!

Благодарили они святых отцов — за то, что дали те возможность самим сломанное древо просить, а те улыбались да поздравляли братьев. У самих же улыбки — словно оскалы волчьи, а глазами пополам распилить готовы… Но Гудим да Потим этого в радости своей не замечали вовсе.

Вернулись они домой счастливые да решили ещё пуще сломанному древу молиться, чтобы дало оно знак, в каком направлении дальше учиться. Охлуп их поздравил да обнял от души, но больше не за то, что у сломанного древа знамение выпросили, эка невидаль, а за то, что чёрным пастырям носы утёрли. И Ясна к ним вышла радость разделить:

— Здорово я Солнышко с Дождиком упросила помочь вам?

— Да что ты, Яська, со своими деревенскими суевериями лезешь? Мы настоящим чудесам учимся! Вишь, сломанное древо нам знак дало, а ты с солнышками и дождиками всякими суёшься. Иди в игрушки свои девчачьи играй да под ногами не мешайся.

Опешила Ясна, как громом поражённая встала! И приглядевшись к братьям внимательно, увидела, что уверены они в том, что это они сами с помощью сломанного древа тучи раздвинули да солнечные лучи на себя направили. И поняла она тогда, о чём Солнце-Даждь и Дождик её предупреждали. Не рады братья ни ей, ни помощи её. Мало того, в следующий раз, на себя понадеявшись, в беду попасть могут. И о той беде её предупреждали, да как её теперь миновать?

Вышла она во двор, села на завалинку, сидит чуть не плачет. Тут Малёк пришёл да к ней подсел:

— Что кручинишься, сестрица? Вон как всё здорово обернулось! Откликнулось сломанное древо на молитву братьев наших, а пастырей не услышало! Хоть и хорошие они люди, да всё же наши есть наши!

— Эх, Малёк, — отвечала опечаленная Ясна. — Это ведь я просила Солнышко и Дождик такой знак подать. Они и сделали всё по моей просьбе.

— Это что же получается, что ты подшутила над братьями?

— Да какое там подшутила? Хотела помочь им. Хотела, чтобы продолжали они учёбу свою. А вон оно как вышло.

— Так они и будут теперь учиться.

— Будут, да похоже не тому. Верят они, что это сломанное древо им тучи раздвинуло да лучом солнечным их осветило. Значит, будут ещё сильнее древу молиться да знания о нём изучать. А коли на самом деле не помогло оно им, так и учение впустую будет.

— Да брось ты, Яська! — стал успокаивать её Малёк. — Мне отец Патон столько про сломанное древо рассказывал, что представляю я его себе как живое! И думаю, что оно и тебя услышало, и братьям помогло!

— Не разгадать нам эту загадку. Надо у Дуба узнать.

— Так ты что, сейчас к Дубу пойдёшь?

— Нет, не надо к нему идти. Дал он мне жёлуди свои, и могу я через них от него на любой вопрос ответ получить.

— Так чего же ты сидишь? Давай скорее узнаем, что да как!

Достала Ясна из кошеля один жёлудь, всмотрелась в него и Дуб представила:

— По Дубу вверх, по Роду вниз, ко мне сейчас ответ явись!

Как сказала, так и замерла будто каменная. Сидит не шелохнётся.

Долго Малёк около неё сидел, да не выдержал, позвал и за руку её подёргал. Очнулась Ясна, на Малька глянула да и говорит:

— Зачем раньше времени меня от Дуба вытянул? Говорил он мне слова дельные, да не договорил. Излагал он мне мысли умные, да не изложил. Теперь самой всё додумывать придётся.

— Что же он успел сказать тебе?

— Что лукавят пастыри. Что не исцеляли они людей, а лицедеев больными наряжали да потом те себя за исцелённых перед людом казали. Что хотят они братьев наших не знаниям учить, а рабов из них сделать. Знания же они получат только те, что этому способствовать будут.

— Да ты что, Яська? Дуб твой что-то не то тебе наговорил! Отец Патон добрый человек! Он нас боговой грамоте учит! Да и отец Мигобий тоже, он людей лечит. Как они могут такие злые мысли в голове держать?

— И добром можно людям жизнь испортить. Я это сегодня поняла. А раз так, то добром же можно и увести их от жизни собственной да на себя работать заставить.

— Мудрёно ты говоришь, Ясна. Не пойму я никак. Как доброе сломанное древо может вред принести?

— А вот это ты мне дослушать и не дал, — опустила глаза Ясна. — Ладно, посмотрим, что дальше будет, а там и решим, как нам быть.

— Хорошо! А мне в храм бежать надо. Я обещал в купель к вечеру воды натаскать.

Тем временем сидели святые отцы в покоях своих и думу думали. Вернее, отец Мигобий сидел, а отец Патон по покою метался и во зле своём швырял всё, что под руку попадётся, тем более что всё это братьями сделано. И швырял он так до тех пор, пока блюдом в изображение сломанного древа, что на стене висело, чуть не попал. То самое изображение, что с таким усердием братья вырезали, а все городские последователи сломанного древа чтили как величайшую святыню! Испугался отец Патон! На колени бухнулся, стал поклоны бить да просить древо о прощении. Наконец присоединился к отцу Мигобию.

— Успокоились, отец Патон? — хладнокровно проговорил отец Мигобий. — Теперь давайте всё же решать, как нам быть в получившейся ситуации. Времени у нас мало. Всего три дня. И то, если за это время сломанное древо не явит варварам новое знамение.

— Не уверен я, отец Мигобий, что это знак сломанного древа. Никогда оно таких знаков не давало.

— Вы имеете ввиду таких явных?

— Да, и в таком виде. Раньше они всё больше в видениях были. Или в случаях, после произошедших. А тут сразу и без оговорок. Мы ведь потому и решили всё на представлении сделать, что не думали даже, что возможно такое. Думаю, не обошлось тут без ворожбы местной. Или братья колдовали, или ещё кто. Говорят, дед у них, у которого девка училась, большой колдун. Может, он?

— Нет, скорее сама девка. Змея! Она людей лечит всякими травами, наговорами да силой внутренней. Такое даже нашей науке не под силу. Ясное дело — колдует. Так она и тут наколдовала! Братьям своим помочь хотела, потому и привлекла солнце, которому местные поклоняются. Вот и знамение у неё получилось на местный лад.

— Тогда я знаю, чему братьев учить надо, и как можно быстрее.

— Чему?

— Борьбе с ведьмами и колдунами!

— Это верно. В общем, сделанное девкой знамение нам на пользу пошло. Народ видел, что сломанное древо исцеляет и отвечает на молитвы людей, и даже людей из их города. Значит, веры у них больше будет! Братья глупые тем более уверились, что этот знак им сломанное древо дало. Значит, усерднее учиться будут тому, что мы им подсунем.

— Вы правы, отец Мигобий. Хоть репутация наша и подверглась осмеянию, делу нашему большая польза от этого знамения получилась. А репутацию мы скоро поправим. Тем более, что если мы сами будем на ведьм охотиться, так местные нас ненавидеть станут. А коли местные этим займутся, так пусть на них весь народный гнев и падёт. А мы их, местных, судить будем нашим судом. Судом праведным, судом неоспоримым.

— Ох, правы вы, отец Патон! Приятно иметь дело с умным человеком!

— И мне очень приятно с вами решать разные вопросы, отец Мигобий! Пойду придумывать знамение.

— И пусть сломанное древо поможет вам в этом благородном деле!

Стал выходить отец Патон на крыльцо, идёт, думу думает, а навстречу ему Малёк с вёдрами на крыльцо вбегает, да со света не разобрав ничего в потёмках, так на отца Патона и налетел невзначай! Полетели вёдра на пол, взмахнул отец Патон руками, а из левого рукава яйцо вылетело, да о стену разбившись, вниз потекло… Поднялся Малёк сам, ведра поднял да на яйцо глядит: