Вечность в объятиях смерти - Владимир Брайт

— Прощайте, люди, — произнес спокойный голос за кадром.

На этом прямая трансляция кончилась. Те, кто по какой-либо причине не смог увидеть бойню в прямом эфире на одном из крупнейших интернет-порталов, обязательно посмотрят запись.

Любопытство. Желание прикоснуться к запретному. Взглянуть на неприятную изнанку жизни — черта, свойственная многим. Телевидение обременено цензурой. В этом его главный недостаток. Всемирная сеть — нет. В ней есть что угодно. Каждый найдет для себя то, что ему ближе и интереснее. Даже если это убийство в прямом эфире…

— Бред. — Ронд имел в виду текст обращения.

— Чем примитивнее ложь, тем убедительней. — Керфт направился к выходу. — Так было всегда. Люди разучились думать. Жалкий вымирающий вид.

— Они этого не понимают.

— И никогда не поймут.

Когда стреляет киборг, расстояние не играет особой роли. Три пули, выпущенные с сорока пяти метров, пробили «десятки» в бумажных мишенях, установленных на головах деревянных манекенов. Все произошло настолько быстро, что сержант и двое его подчиненных на блокпосту перед входом в мэрию даже не успели заметить, с какой стороны пришла смерть.

— Согласен. — Мимоходом разделавшись с военными, напарники двинулись к парку. — Этот город — только начало.

— Или конец.

— Точнее, начало конца.

— Да.

Убийцы миновали площадь, пересекли пустынную дорогу и, достигнув скамейки, как ни в чем не бывало продолжили кормить голубей.

Если в течение получаса опоздавшие не подъедут, значит, их успели предупредить. Хотя по большому счету это не столь важно. Дело сделано. Городская верхушка, способная удержать под контролем центр, обезглавлена. Пропагандистская машина запущена на полную мощь. Оправившись от шока, общественность придет в ужас от зверств, творимых «проклятыми машинами». И поверит в любую, даже самую чудовищную ложь. Которая в конечном итоге спасет мир. Или погубит его.

Ни Керфта, ни Ронда не волнуют такие мелочи. Их цель — устранять возникающие помехи на пути своего хозяина. Неважно, кто он на самом деле. Новый мессия или безумец. Главное то, что Селекционер превратил некогда обычных ноймов в непобедимые создания. В чудовищ, пожирающих людские сердца с легкостью, недоступной простым смертным.

Глава 16

Как ни странно, Карусель оказалась права. Мы беспрепятственно достигли второго съезда. Покинули шоссе и, воспользовавшись хаосом на дорогах и общей неразберихой, избежали встречи с полицией.

Пробиться через два квартала оказалось не так уж сложно. Учитывая, что водитель мощного внедорожника находился под действием убойного транквилизатора и глубоко наплевал на правила движения.

Городские улицы были заполнены до отказа. Поэтому нам пришлось воспользоваться тротуарами. Сбивая урны, скамейки и рекламные щиты, черный «тжингсс» продвигался к намеченной цели.

Признаться честно — не думал, что так быстро доедем. Если и опоздали к назначенному сроку, то максимум на пять-семь минут.

— Классно водишь тачку, даже одной рукой. — Ко мне начало возвращаться хорошее настроение.

Увидеться с Гердой — уже само по себе…

— Ты совершаешь ошибку. — Машина остановилась, но Карусель почему-то не стала глушить двигатель.

— Что?!

— Большую ошибку. — Сейчас она выглядела почти нормально.

Настолько, что я чуть было ей не поверил.

Чуть…

Когда речь заходит о жизни и смерти, предположения и допущения не считаются.

Слегка не успел. Немного недотянул. Самую малость ошибся. Почти поверил. А в конечном итоге все кончилось плохо. Не хватило полувздоха, сотых долей секунды, мгновения или меньше, чтобы покинуть обреченную станцию, заскочив в последний вагон отходящего поезда надежды.

— …ошибку.

— Мы давно знакомы с Гердой, поэтому я доверяю ей больше, чем демонам с капота, — объяснил я, прежде чем покинугь машину.

— Извини.

— Ничего страшного. — Карусель беззаботно махнула здоровой рукой. — В любом случае уже ничего нельзя изменить. Так что иди.

— Пойду. — Не хотелось ее расстраивать, просто другого выхода не было. — Подождешь за углом?

— Зачем? Полиции нет. Видимой опасности — тоже. Можно остаться и здесь.

— Как хочешь.

— Как хочешь ты, — эхом отозвалась она. — Мне уже все равно.

— Амненет, — раздраженно подумал я. — Кая не спасти. Это понимают все. Даже Герда. Но если не попытаться, то…

Я сделал три шага по направлению к двери небольшой забегаловки, в узких кругах известной как «Лавка хромого Феликса», и вдруг понял: девчонка была права насчет засады.

Не знаю, откуда пришло это чувство, просто так иногда бывает.

Бескрайнее синее море. Бездонное небо-колодец без единого облака. Дикий пляж. Ветер ласково треплет волосы. Соль на губах. Пальмы раскачиваются из стороны в сторону, словно веселая компания подвыпивших болельщиков, отмечающих победу любимой команды. Ничто не предвещает беды. Двести метров до берега — пустяк для уверенного в своих силах пловца.

И вдруг как гром среди ясного неба. Неожиданно понимаешь — рядом акулы. Даже не видя, чувствуешь спинным мозгом: они близко. Вышли на линию атаки. Та, что нападет первой, получит лучший кусок.

Убеждаешь себя — это бред. Никакой опасности нет. Всего лишь игра чересчур разыгравшегося воображения. Нелепая фантазия, спровоцировавшая выброс адреналина.

— Перегрелся на солнце и ничего более! — Пытаешься посмеяться над нелепыми детскими страхами, но в конечном итоге не выдерживаешь, судорожно поворачиваешь голову и…

Как в страшном сне, видишь стремительно приближающийся плавник.

Даже не один, а четыре. Хотя сейчас количество атакующих не играет особой роли. Один или десять миллионов, безразлично. Результат неизменен.

Последние мгновения отделяют прошлую жизнь от будущего, которого нет.

«Идиот! — успеваешь подумать, прежде чем огромная пасть чудовища впивается в мягкую плоть. — Какой же я был иди…»

Три шага по земле до машины — это не двести метров по воде. Впрочем, когда имеешь дело с проворными хищниками, особой разницы нет. И в том и в другом случае убежать невозможно.

Наученные горьким опытом предшественников охотники из «Т.Ч.К.» предпочли сильнодействующему парализующему средству электрошокер.

Можно вколоть нужный антидот за несколько минут до атаки. Шансы — один на миллион. Звучит невероятно, но каких только чудес не бывает в жизни. Противостоять же безудержному напору пятидесяти тысяч вольт не в силах никто.

Даже непобедимый Денни Бадджи по прозвищу Ураган.

Бежать или сражаться? Встретиться лицом к лицу с охотниками, жаждущими мщения? Или спросить у друзей с капота: «Почему Герда сдала нас?» Причем не кому-нибудь, а именно «Т.Ч.К.»? Отморозкам, стоящим особняком в длинном списке моральных уродов, заполонивших этот долбаный город.

Три шага до спасительной машины.

Времени нет.

Выбор очевиден.

Нужно бежать.

Хотя тянуть за собой в пропасть ни в чем не повинную…

БЕЖАТЬ!

Двести метров до берега, акулы совсем рядом, шансов нет, и все же пловец совершает рывок.

Отчаянно безнадежный.

Перед инстинктом самосохранения не стоит моральных дилемм: что повлечет за собой тот или другой поступок, как отразится решение на других?.. Он подчиняется импульсу.

Решение еще не принято, а тело уже начинает движение.

Импульс. Все дело в нем.

И в паре дротиков, соединенных пятнадцатиметровым проводом с электрошокером.

Очередная волна подбрасывает утлое суденышко чуть ли не до самого неба, но опытная команда готова к любым неожиданностям. Два гарпуна впиваются в правый бок неповоротливого кита, прежде чем он успевает завершить начатый маневр. И еще два — в живот.

Пятьдесят тысяч плюс пятьдесят.

Тысяч. Гребаных вольт.

Ни больше ни меньше.

«Раз. Два. Три. Елочка, гори!» — хлопают в ладоши счастливые дети, затаив дыхание в ожидании новогоднего чуда. Их надеждам не суждено оправдаться. Иллюминация на новогодней елке вспыхивает так сильно, что во всей округе выбивает пробки.

«Упс…» — кажется, Дед Мороз перестарался, жалобно всхлипывает мальчик, чей мозг плавится, как масло на раскаленной сковородке.

Сто…

…П…

Так много мыслей и образов проносятся в воспаленном сознании, когда по телу струится электрический ток, что и не передать.

— ЗАПРЫГИВАЙ!

Откуда-то из-за облаков доносится истошный крик. Высоко в небе появилась крошечная точка. Это не птица, а странный воздушный шар в форме разрезанного вдоль ананаса.

Фрукты.

Тропики.

Адский грохот в ушах.

Акулу не интересует тело. Мощные челюсти сжимают череп пловца, словно гигантский орехокол, вознамерившийся расколоть скорлупу кокосового ореха и добраться до нежной мякоти.