Стальной прилив - Илья Садчиков

Хвост ордера, прикрытый крейсером «Порт Ройаль»[36], состоял из четырех вспомогательных кораблей: эскадренного танкера «Кингспорт», двух универсальных транспортов снабжения «Сакраменто» и неповоротливого десантно-транспортного корабля «Белью Вуд». Вспомогательные суда тяжело переносили непогоду: «Белью Вуд» регулярно терял скорость, тогда как «Кингспорт» рыскал из стороны в сторону, рискуя врезаться в крейсера охранения.

В центре боевого порядка двигался самый большой корабль 11-го флота – громадный авианосец «Вильям Дж. Клинтон»[37]. Волны, накатывающие на форштевень судна, с грохотом разбивались о первоклассную американскую сталь, произведенную на заводах Newport Grumman Shipbuilding. «Клинтон» наваливался на валы всем своим весом, разрезал их массивным килем и пропускал через ад вращающихся винтов. Шторм яростно атаковал авианосец, но монументальная громада «Клинтона» едва покачивалась на диких волнах.

Ветер оставался для корабля серьезной проблемой. Его внезапные порывы превращали взлет крылатых машин в игру смертельного риска. Налетевший на палубу шквал мог сбросить за борт неосторожного человека или сорвать посадочные зеркала, закрепленные возле кормового подъемника.

Погода была отвратительной, но командир 11-го флота – адмирал Гилберт и слышать ничего не хотел о переносе атаки. Наоборот, он подгонял пилотов и офицеров, упрямо донося до их сознания одну и ту же несгибаемую мысль:

– Мне плевать на погоду и качку. Мы пришли сюда, чтобы победить, и я сделаю все возможное для того, чтобы освободить остров от русских. Переносить сроки атаки я не позволю, и мне без разницы, что думают штабные аналитики. Внезапная атака ведет к быстрой и гарантированной победе. Победа открывает дорогу к миру, а ваши задержки лишь множат количество жертв!

Выставив из боевой рубки очередную партию сомневающихся, Гилберт открывал жестяную баночку колы и наслаждался холодным напитком. Сомнений в конечной победе у адмирала не было. Его противник – адмирал Бирилев – вел скучную оборонительную игру, предсказуемую и малоэффективную. Он выжидал, вместо того чтобы действовать. Подобно русским адмиралам Японской войны, Бирилев не верил в своих людей и старался во всем угодить высокому начальству.

Гилберт знал карты противника, а Бирилев мог лишь догадываться об американском раскладе.

Прикончив баночку газировки, Гилберт выбросил «колу» в пластиковую корзину. Поднявшись с кресла, адмирал подошел к окну наблюдательной рубки. Далеко внизу, на полетной палубе авианосца, техники готовили к вылету три странных треугольных машины. Несущие поверхности летательных аппаратов переливались желтыми бликами радиоотражающей краски. Ударный самолет F-120, стоящий в центре формации, находился под управлением живого пилота. Две другие машины были уменьшенными роботизированными аналогами 120-го – штурмовыми беспилотными дронами F-120R.

Пилот центральной машины мог контролировать поведение дронов в любой точке полета, в том числе и во время битвы с противником. Информацию о враге F120R могли получать, как с военных спутников, так и с машин дальнего радиолокационного наблюдения. Удар по целям истребители-бомбардировщики наносили в автоматическом режиме. Выполнив задачу, дроны выходили из боя и самостоятельно возвращались на авианосец.

F-120R были машинами будущего, стоили они дешево, а гибель их не сопровождалась смертью опытного пилота.

Гилберт любил новации, но пользовался ими лишь тогда, когда ситуация складывалась в его пользу. Поскольку русские затаились и носа не показывали с острова, адмирал решил применить самолеты-дроны для прорыва вражеского ПВО. Маленькие и юркие невидимки могли незаметно подобраться к зенитным комплексам русских и вывести их из строя бомбами и управляемыми ракетами. Аналитики, находящиеся в подчинении Гильберта, считали, что первая ударная волна САСШ лишится не менее 30 процентов машин. Потери большие, но терпимые, ведь в кабинах 120-х не было живых, опытных пилотов.

Адмирал нетерпеливо посмотрел на часы, минутная стрелка подползала к четвертому сектору. На основной полосе ярко вспыхнули взлетные прожектора, послышался звук боевого зуммера.

Наблюдая за последними приготовлениями, Гилберт повторял изначальный план боя:

– 120-е достигнут острова через пятнадцать минут. Дроны прорвут ПВО русских и уничтожат зенитные комплексы. Машины второго и третьего крыла забросают ангары кассетными боеприпасами и выведут из строя бетонные полосы. Вторая волна ударных машин довершит разгром противника. Высадка десанта начнется через пять часов после первой атаки. На вторые сутки боев русские будут отброшены к южной оконечности острова, их разгром довершит морская пехота. Через 72 часа после начала боев Москва запросит о прекращении огня, политики усядутся за стол переговоров, и угроза большой войны сойдет на нет.

Мысли Гилберта прервал дикий рев двигателей. Первый F-120 побежал по палубе, вскарабкался на трамплин и скрылся в безбрежной тьме полярной ночи. Дроны, ведомые волей искусственного интеллекта, последовали за пилотируемой машиной. Промчавшись над океанскими волнами, 120-е свечой взмыли вверх и призывно замерцали желтыми полосками реактивных сопел.

Гилберт вновь взглянул на часы, хмыкнул и потянулся за банкой «колы». До ракетной атаки оставалось тридцать пять минут.

Воздушная база «Граф Бернадотт».

15 ноября 2035 года, 4.15

Назойливая трель будильника вырвала Сергея из глубокого сна. Соколов повернулся на бок, но глаз не открыл. Тяжелый разум его брел наугад в вязкой, удушающей темноте, не имеющей ни конца, ни края, ни сколько-нибудь осмысленной размерности.

Под одеяло проник холодный воздух комнаты, полковник вздрогнул и мгновенно проснулся. Голова Сергея лежала на твердой подушке. По правую сторону от кровати стояла маленькая тумбочка, на ее поверхности дремал плоский будильник. Левая рука летчика покоилась на мягком и теплом предмете, формы которого не были различимы в ночной темноте. Соколов насторожился, попытался шевельнуться и наткнулся на обнаженную грудь Джейн. Француженка тихонько постанывала, и Сергей не решился потревожить ее хрупкий сон.

Потолок комнаты озарился яркими рыжими отсветами. Тени замерли над ночником, поменяли свою интенсивность и смешались с гнетущими красками ночи. Четкие контуры предметов, вынырнувшие из темноты, потускнели, слились с черным фоном, а потом и вовсе пропали из поля зрения полковника. За первой вспышкой огней последовала вторая, длившаяся на пару секунд дольше, а затем и третья – самая длинная.

Тревожную тишину темной комнаты разорвала надсадная телефонная трель. Сергей отбросил в сторону одеяло, соскользнул с кровати и включил ночник. Сняв с держателя трубку, Сергей вымученно произнес:

– Полковник Соколов слушает.

– Командир, – это Матвиенко. Звоню из 14-го ангара, мы тут по уши в дерьме. Первая полоса уничтожена, на ней воронка десятиметрового радиуса. Чем-то тяжелым звезданули да так, что звон в ушах стоит. Ангары горят, словно соломенные домики. Короче, полковник, бросай все к чертовой матери и двигай сюда, объяснять детали времени нет. Сам все увидишь.

В трубке раздался оглушительный взрыв. Николай выругался коротко и зло, беспощадно упомянув Бирилева. До ушей Соколова донесся грохот, сменившийся звуком бьющегося стекла:

– Николай, не смей покидать ангар. Они не дадут вам взлететь!

– Решение принято, Сергей. Сгореть на земле не желаю, лучше на взлете, в своей машине!

– Я запрещаю…

В трубке раздались короткие гудки. Соколов со всей силы ударил кулаком о стену:

– Чертов дурак!

По белому пространству потолка пробежала серия багровых огней. Соколов отдернул в сторону занавеску и застыл, пораженный величественным зрелищем далеких пожаров. Вдали, за пологими вершинами холмов, горела взлетно-посадочная полоса и полыхали многочисленные аэродромные постройки. Темное небо Арктики прорезали лучи одиноких прожекторов, за ними следовали беспорядочные очереди «Шилок» и золотистые росчерки проснувшихся «Тунгусок». Авиация противника работала у самой земли, но серебристые силуэты вражеских самолетов терялись на фоне пламенеющего неба.

Звуки далекого сражения не докатывались до комнаты. Лишь изредка, до ушей авиатора доносился тяжелый, пугающий рокот, порожденный взрывами тяжелых бомб.

В кровати зашевелилась Джейн.

– Серж, что случилось? – зевая, прошептала девушка.

– К нам пришла война, – холодно произнес Сергей. – Оставайся в кровати и не выходи из комнаты.

Джейн проснулась, ее зеленые глаза вспыхнули пламенем ярости. Отбросив одеяло в сторону, девушка гордо произнесла:

– Я пойду с тобой.

– Исключено.

Увидев, что девушка собирается спрыгнуть с кровати, полковник бросил Джейн теплое одеяло.