Атаман Платов - Владимир Лесин

Продолжение «малой войны»

Французы испытывали неодолимое чувство голода. Ежедневно солдаты получали лишь половину нормы хлеба и продовольствия. Положение с фуражом было и того хуже. По признанию маршала Нея, в течение последнего месяца лошадей кормили только «мхом и гнилою соломой». Учитывая это, Наполеон попытался склонить Пруссию к сепаратному миру, пообещав Фридриху Вильгельму III вернуть его владения до Эльбы, что неизбежно усилило бы колебания Австрии, которая никак не решалась вступить в войну на стороне союзников. Письмом от 9 марта 1807 года главнокомандующий Беннигсен обратился к императору Александру I с просьбой приехать в армию:

«Я полагаю, что прибытие Вашего Величества сильно побудит венский кабинет высказаться положительно о том, какой стороны он намерен держаться…

Если Австрия не решится принять участие в этой войне, то, кажется, настает момент к заключению почетного и выгодного мира с Бонапартом.

Хочу еще присовокупить: продолжение войны с Францией я считаю опасным для России…»

Похоже, Беннигсен готов был отказаться от роли «спасителя России и всей Европы», отведенной ему императором Александром после сражения при Прейсиш-Эйлау. Предчувствие грядущей беды не обманули Леонтия Леонтьевича…

Впрочем, курьеру с письмом главнокомандующего скакать до Петербурга почти неделю. Мы же останемся на берегах Омулева и Алле, где скоро развернутся славные события с участием казаков и их атамана Матвея Ивановича Платова.

Русская армия по-прежнему бездействовала. Солдаты отдыхали от прошлых ратных трудов, излечивались от ран и болезней. И только донские казаки не знали покоя, днем и ночью вели «малую войну» на левом фланге своей позиции, центр которой находился в Гейльсберге.

10 марта Степан Филиппович Балабин с частью казаков Атаманского полка серьезно потрепал три роты французской пехоты, выведя из строя 56 человек.

М. И. Платов перевел атаманскую квартиру в город Пассенгейм, куда и вернулся после налета на французскую пехоту С. Ф. Балабин.

Два следующих дня прошли относительно спокойно. Казаки отдыхали. Лишь небольшие партии, отправленные в разведку, рыскали по лесам в поисках неприятеля. Вечером 12 марта они донесли о скоплении значительных сил польской пехоты и кавалерии в окрестностях Малый и Омулев-Офен. Атаман решил выступить в полночь, чтобы «на самой утренней заре» обрушить на ляхов удар восьми своих полков.

Юный адъютант генерал-лейтенанта М. И. Платова, войсковой есаул Тимофей Дмитриевич Иловайский, без малого сутки оставался в седле, развозя приказы атамана по полкам и отрядам, «неустрашимо вдаваясь во все опасности».

М. И. Платов приказал Н. В. Иловайскому идти к Мальге, а И. А. Карпову — в Омулев-Офен. Чтобы обезопасить себя с флангов, он оставил слева, в Ортельсбурге, полк А. И. Исаева, а справа, в Козно, казаков Г. А. Селиванова. Сам же с атаманцами пошел на стоявшую между ними деревню Дембовец, откуда в случае необходимости мог подкрепить и того, и другого.

13 марта, как и приказал Платов, отряды выступили в полночь и на рассвете подошли к реке Омулев, за которой был неприятель, ожидавший нападения. Застать поляков врасплох не удалось — казаки приучили к осторожности.

В атаку на Мальгу командир первого отряда бросил казаков войсковых старшин Осипа Васильевича Иловайского и Тимофея Дмитриевича Грекова, приказав им ударить в дротики. Защитники селения противопоставили нападающим уланский полк Яна Генриха Домбровского, имевший богатый боевой опыт, накопленный в сражениях с пруссаками на Рейне и русскими в Италии, а также 15 эскадронов, собранных из остатков польской кавалерии.

Несмотря на численное превосходство противника, отважные старшины устремились в отчаянную атаку, немало смутив его своей дерзостью. В это время два других полка отряда — Николая Васильевича и Степана Дмитриевича Иловайских — врубились полякам во фланг, разъединили их войска, «привели в совершенный беспорядок» и обратили в бегство. Неожиданно часть отступающих свернула в сторону, пытаясь укрыться в лесу. Но сотник Константин Иванович Харитонов, заметив это, пустился с партией казаков в погоню. Никому из беглецов не удалось уйти, всех побили.

Преследование продолжалось не менее восьми верст. Донцы безжалостно истребляли врагов, рубили их саблями, кололи пиками, топтали копытами взмыленных лошадей. Остановились лишь у Валендорфа, где отступающие соединились со своей пехотой, состоявшей из пяти полков, подкрепленных восемью пушками. Численное превосходство поляков стало подавляющим. Этим, однако, дело не кончилось.

Генерал-майор Н. В. Иловайский, «видя превосходство неприятельской силы», приказал полковым командирам создать видимость беспорядочного отступления, оставив для прикрытия лишь охотников. Хитрость удалась: польская конница отделилась от пехоты и артиллерии и «бросилась с жаром преследовать казаков», а они увлекали ее все дальше и дальше.

Наконец на равнине между Валендорфом и Мальгой Н. В. Иловайский остановил полки, в мгновение развернул их в лаву и, охватив ею фронт и фланги неприятеля, ударил в дротики. Храбрые казаки, увлекаемые примером своих отважных начальников, врубились в самую гущу врагов, сметая все на своем пути. Поле покрылось низверженными всадниками и бегающими лошадьми. Кровопролитие продолжалось более часа.

Неприятель, опрокинутый второй раз, гнал лошадей верст пять до соединения с пехотой, спешившей с пушками на помощь терпящим бедствие соратникам. Но было уже поздно. «Разбитая конница бежала в Валендорф скрыть за окопами стыд свой и поражение», — свидетельствует профессиональный наблюдатель капитан Петр Андреевич Чуйкевич, служивший во время войны в штабе донского атамана и опубликовавший позднее свои записки «Подвиги казаков в Пруссии в 1807 году». Полк Домбровского перестал существовать, был «истреблен в прах». Польские эскадроны потеряли не менее половины своего состава. Казаки взяли в плен 231 человека, в том числе полковника Стаковского, командовавшего уланами Домбровского.

Ужас пленных был столь велик, что полковник Стаковский, представленный генерал-майору Иловайскому, рухнул перед ним на колени и стал просить пощады. Поляка успокоили, заверив, что у русских нет обычая жестоко обращаться с побежденными, в доказательство чего офицеры сами перевязали раненого. А атаман Платов в тот же день за обедом посадил его подле себя. Матвей Иванович был доволен, хвалил своих героев, много шутил, не зная еще об итогах атаки казаков Карпова под Омулев-Офен.

В тот же день, 13 марта, отряд Ивана Акимовича Карпова в составе трех полков, не доходя до места назначения, обнаружил в лесу неприятельскую пехоту. Казаки спешились, выгнали егерей из укрытия и преследовали их до Омулев-Офен — деревни на берегу реки с тем же названием.