Королевский двор в Англии XV–XVII веков - Коллектив авторов

Повседневная жизнь яковитского двора была разнообразна и расточительна. Частые праздники, театральные представления, игры, маскарады, балы, рыцарские турниры, королевские пиры и т. п. требовали должной организации и значительных расходов.

Организацией придворных празднеств и их материально-техническим обеспечением заведовала служба королевских развлечений (увеселений) (office of the revels; revel – пирушка, веселье). Штат придворной службы увеселений был невелик и состоял из главного секретаря, клерка– контролера, йомена – заместителя руководителя субдепартамента и камер-юнкера. Его слуги обеспечивали костюмы, реквизит, декорации, нанимали для постановок лондонские труппы[448].

Определенную роль в организации королевских развлечений играл придворная служба по установке летних палаток (tents). При Якове I в него входили: распорядитель (master of the tents), несколько секретарей, инспектор, 4 йомена и камер-юнкер. В обязанности этой группы королевских слуг входило попечение над палатками, павильонами и другим реквизитом, который использовался во время королевских путешествий, загородных прогулок, охоты, фестивалей. Субдепартамент был одним из старейших при дворе, поскольку походы, путешествия являлись неотъемлемой частью функционирования средневекового хаусхолда[449]. В XVI–XVII вв. слуги субдепартамента также заботились о палатках, находившихся близ Уайтхолла или других королевских резиденций, когда в них располагался двор. В этих палатках проживали низшие слуги хаусхолда, а также те, кто приезжал ко двору.

Тюдоры и Стюарты были известными любителями музыки и неплохими музыкантами. Для королевских развлечений при дворе существовал большой штат музыкантов: трубачи, волынщики, менестрели и пр.[450]Кроме того, при дворе находились специальные мастера для производства и хранения музыкальных инструментов (instrument makers, organ keeper). Всего на содержание музыкантов расходовалось более 1000 фунтов в год[451].

Английские монархи были ценителями театральных представлений. Почти все члены королевской семьи содержали собственные театральные труппы (king’s players). 19 марта 1603 г. была подписана королевская лицензия для труппы актеров, в числе которых находился Уильям Шекспир. Им предоставлялось право ставить пьесы для королевской семьи, а также давать представления в театре Глобус. Ранее эта труппа именовалась «слугами лорд-камергера». После получения королевского покровительства они приняли звание «королевских слуг», под которым они выступали до 1613 г., до тех пор, пока пожар не уничтожил театр[452]. Эта труппа участвовала в большом количестве придворных театральных представлений, фестивалей, маскарадов, особенно организованных королевой.

Другим любимым развлечением монархов традиционно была охота. Организацией охоты занимались специальные распорядители (master of the games или game’s keeper). Часто эти почетные должности раздавались знатным придворным, которые заведовали охотой в королевских парках, лесах и имениях. Естественно, что в структуре английского двора существовали охотничьи службы. Королевской псарней (kennels), которая формально входила в состав департамента королевской конюшни (king’s stables), заведовал королевский ловчий (master of hounds; hound – гончая). Сокольничий (master of falconer) руководил соколиной охотой и службой двора, которая ее организовывала (toils – сети, ловушки).

Яков I увлекался охотой. Значительную часть времени он проводил в охотничьей резиденции в Ройстоне в окружении своих ближайших слуг. В январе 1609 г. была создана новая должность marshall of the field[453], который должен был следить, чтобы короля во время его путешествий и охоты сопровождали только ближайшие друзья, а посторонние не мешали и не препятствовали его развлечениям. Во время охоты Яков I как бы изолировался от окружающего его мира. Естественно, руководители охотничьих служб и их помощники получали большое количество подарков и пожалований. Расходы отдельных охотничьих служб были сопоставимы с расходами некоторых субдепартаментов[454].

В XVI в. двор становится культурным центром страны, законодателем мод и стилей в искусстве. Учреждаются должности королевского художника (painter), королевского миниатюриста (limner), хранителя королевской галереи картин (picture keeper), хранителя королевской библиотеки (library keeper).

Но более чем произведения искусства и книги, при дворе ценились драгоценности. Королевская ювелирная мастерская или сокровищница (jewel house) всегда имела много заказов. Она считалась частью департамента королевской палаты, но пользовалась значительной автономией по отношению к власти лорд-камергера. Ее возглавлял распорядитель, главный ювелир королевства (master of the jewels). Ему помогали секретарь и заместитель в ранге йомена. В мастерской работали ювелиры (jewellers) и золотых дел мастера (goldsmiths). С приходом к власти Якова I расходы на драгоценности заметно возросли[455]. Иногда ювелирная служба двора использовалась в качестве резервной казны, неподконтрольной казначейству. В июне 1614 г., после роспуска парламента, который отказался субсидировать короля, на хранение в jewel house были переданы добровольные пожертвования лордов в виде денег и драгоценностей[456].

Королевская домовая церковь (chapel royal) со своим штатом также считалась частью департамента королевской палаты. Вместе с тем она имела некоторую независимость от лорд-камергера и финансировалась прямо из казначейства. Она была центром религиозной жизни двора. При этом она воспринималась как личная собственность монарха, то есть была неподотчетна епископальной юрисдикции и находилась под прямым королевским управлением. Возглавляли королевскую капеллу декан (например, Джеймс Монтагю, позднее епископ Виндзора) и его викарий. Штат священнослужителей (vestry staff) состоял из капелланов, священников, проповедников (gospeller). Хором из 30 взрослых хористов (gentlemen of chapel royal) и 10–12 мальчиков руководил капельмейстер (master of choristers). Он также должен был ездить по стране, разыскивая талантливых мальчиков для королевского хора[457].

Штат королевской капеллы был своего рода гарантом сохранения протестантского духа двора. Особое место среди них занимал личный духовник короля (clerk of closet). Согласно прокламации 1616 г., он отвечал за организацию ритуала излечения золотушных[458]. Некоторое время королевским духовником был Ричард Нил. На этот пост его продвинул архиепископ англиканской церкви Бэнкрофт, чтобы Нил, «находясь постоянно подле (короля), был готов оказывать услуги церкви и священникам». Нил оправдал оказанное доверие, хотя и потерял любовь некоторых придворных, тех, кто явно склонялся к пуританизму[459]. Известно, что служители королевской капеллы активно выступали против испанского брака. В частности, декан капеллы Ланселот Эндрюс в своей неопубликованной поэме резко возражал против этого[460].

При дворе Якова I сложился весьма своеобразный религиозный календарь. Помимо традиционных религиозных праздников, церковный штат двора принимал активное участие в целом ряде дополнительных празднествах: день восшествия на престол, годовщина заговора графа Гоури, годовщина «Порохового заговора». В эти дни были обязательны проповеди королевских капелланов. Многие из королевских священников пользовались большим доверием Якова I и впоследствии занимали епископские кафедры. В целом как часть структуры двора к началу XVII в. королевская часовня почти ничем не отличалась от других, светских, служб.

Кроме вышеперечисленных субдепартаментов, в состав королевской палаты входило большое количество придворных слуг, которые не были включены ни в один из них и подчинялись непосредственно лорд-камергеру: крысолов (ratcatcher), сапожник (shoemaker), шпорник (spurrier), сундучник (coffermaker), часовщик (clock keeper), водопроводчик (plumber), парфюмер (perfumer), посыльные (messengers), швеи (sempstresses), вышивальщицы (embroiderers) и т. д. Посыльные, как правило, возглавляли церемониальные процессии, то есть формально считались низшими представительными слугами двора[461]. Формально в штат палаты входили королевские лодочники (watermen), управлявшие королевской баржей, курсировавшей по Темзе, во главе со своим капитаном (master of barges).

Особое положение при дворе занимали представители медицинских профессий (в 1605 г. – 12 человек): аптекари, хирурги, врачи, дантисты. Кроме заботы о здоровье короля, они должны были принимать жаждущих исцеления от золотухи от рук короля, чтобы удостовериться, что они больны именно этим недугом[462]. Г. Тревор-Роупер считал, что большая открытость двора Якова I отразилась на развитии медицины в целом[463].

На короткий период двор стал центром распространения новой, химической медицины (Paracelsianism). Социально значимым эффектом деятельности медиков того времени стало распространение химических лекарств и, как следствие, выделение аптекарей в 1618 г. в отдельную от бакалейщиков компанию. При дворе было много иностранных врачей. Среди них особо выделялся Теодор де Мейерн. Он стал эмиссаром гугенотов и швейцарских кальвинистов в Лондоне.