Вкус дыма - Ханна Кент

Свидетельство преподобного

Йоуханна Тоумассона

5 сентября 1829 года

Преп. Т. Йоунссону Брейдабоулстадур, Вестурхоуп

Младшему проповеднику Торвардуру Йоунссону

Я пишу затем, чтобы узнать, каковы твои успехи в отношении преступницы Агнес Магнусдоттир. Не так давно я встречался с преподобным Йоуханном Тоумассоном из прихода Тьёрн, каковой счел нужным уведомить меня о духовном росте и смягчении нрава у преступника Фридрика Сигюрдссона, коего он опекает. Я полагаю необходимым встретиться также и с тобой. Если бы ты подобным образом отчитался мне о том, что происходит между тобою и преступницей, я мог бы оценить, насколько наставления в вере способствуют исправлению осужденных.

А потому прошу тебя на следующей неделе прибыть в Хваммур, дабы доложить мне о своих беседах с преступницей, а также о том, каким образом ты ее наставлял.

Сислуманн

Бьёрн Блёндаль

– БЛАГОДАРЮ, ЧТО ПРИЕХАЛ, младший проповедник Торвардур, – промолвил Бьёрн Блёндаль, выходя из хозяйственной двери Хваммура. Он был облачен сообразно своей должности, под расстегнутым красным мундиром виднелась свежая, кремового цвета, сорочка. Тоути, который до сих пор встречался с сислуманном лишь несколько раз, в основном еще мальчиком, когда сопровождал отца в поездках, замер в благоговейном трепете, взирая на роскошный мундир и более чем внушительную фигуру Блёндаля.

– Добрый день, господин сислуманн Блёндаль.

Тоути спешился и передал поводья слуге. Хваммур, похоже, место людное: на просторном дворе перед господским домом кипела жизнь. Слева от Тоути работник потрошил на большом камне форель, выловленную этим утром в реке, две женщины расстилали одежду, чтобы хоть немного просушить ее на скудном сегодняшнем солнце. Тоути заметил еще одну служанку в исландском головном уборе – шапочке с кистью; девушка вывела погулять стайку детишек.

– Здрасте! – звонко выкрикнули они, дружно кивнув Тоути.

– У вас славный дом, – сказал Тоути с улыбкой, направляясь к Блёндалю.

– Истинно так. Добро пожаловать, преподобный. Надеюсь, поездка вышла не слишком утомительной. Входи, прошу тебя, и не споткнись о ступеньку.

Пожилая служанка провела Тоути лабиринтом коридоров в небольшую комнату для гостей. Блёндаль шел за ними по пятам и остановился на пороге, следя, как она усаживает Тоути на стул с мягкой обивкой и ловко снимает с него дорожную шляпу и плащ.

– Ты бывал здесь раньше? – спросил Блёндаль, дожидаясь окончания этой процедуры. Тоути вдруг осознал, что глазеет по сторонам разинув рот.

– Только мальчиком, – ответил он, покраснев. – Дом просто великолепен. Я вижу, у вас есть несколько гравюр.

Блёндаль хмыкнул и, сняв шляпу с плюмажем, рассеянно погладил перо.

– Да, – небрежно подтвердил он. – Мы имеем счастливую возможность наслаждаться благами, которые доступны только на материке. Однако же я мечтаю о том, что еще в этом столетии многие другие исландцы познают преимущество застекленных окон, обшитых деревом стен, кухонных плит и тому подобной роскоши. Я полагаю, что деревянные дома будут лучше проветриваться и это пойдет на благо здоровью нации.

– Уверен, что вы правы, – пробормотал Тоути, глядя на служанку, которая все возилась с его шнурками. Женщина мельком, без улыбки глянула на него.

– Ну же, Каритас, оставь нашего гостя в покое, – сказал Блёндаль. – Преподобный Торвардур, прошу пройти за мной в кабинет.

– Спасибо, Каритас.

Служанка выпрямилась, держа в руках башмаки Тоути, и посмотрела на него так, словно собралась что-то сказать.

– Каритас, – повторил Блёндаль, – ступай.

Он дождался, пока женщина выйдет из комнаты, и лишь тогда жестом предложил Тоути следовать за ним.

– Сюда, преподобный. Мои апартаменты располагаются в дальней части дома. Таким образом шум, производимый слугами, становится не более чем незначительной помехой.

Тоути пошел вслед за Блёндалем по длинному коридору, где тоже сновали, разбегаясь по разным комнатам, слуги и дети. Тоути мысленно дивился внушительным размерам дома – ничего подобного ему прежде видеть не доводилось.

– Прошу, преподобный.

Блёндаль распахнул дверь в просторный светлый кабинет. Вдоль голубых стен стояли два массивных шкафа, заполненные рядами кожаных переплетов. Посреди комнаты красовался большой письменный стол, и поверхность его сверкала в солнечном свете, проникавшем в небольшое окошко наверху фронтона.

– Как красиво! – восторженно выдохнул Тоути.

– Прошу садиться, преподобный. – Блёндаль указал на мягкое кресло.

Тоути послушно сел.

– Что ж, теперь можно заняться делом. – Блёндаль провел крупными ладонями по гладкой столешнице. – Приступим?

– Безусловно, господин сислуманн, – нервно отозвался Тоути. Великолепие кабинета действовало на него угнетающе. Он и не подозревал, что тут, на севере, встречается подобная роскошь.

– Мои люди сообщили, что осужденная была доставлена в Корнсау без происшествий.

– Насколько я понимаю, это именно так, – подтвердил Тоути. – И я рад сообщить, что Агнес вполне обжилась в новом месте заключения, то есть в Корнсау.

– Понимаю. Ты называешь ее по имени.

– Таково ее пожелание, господин сислуманн.

Блёндаль откинулся в кресле.

– Дальше.

– В последнее время заключенная наряду со всеми трудилась на сенокосе, – продолжал Тоути. – И окружной староста Йоун Йоунссон уведомил меня, что за работой она держится послушно и кротко, как того требует ее положение в глазах закона.

– Ее не держат в кандалах?

– Как правило – нет.

– Понимаю. А ее домашние обязанности?

– Заключенная исполняет их с величайшим усердием. В непогоду она целыми днями охотно занималась вязанием.

– Напомни там, пусть будут начеку, когда дают ей острые предметы.

– Там об этом помнят, господин сислуманн.

– Хорошо.

Блёндаль вместе с креслом отодвинулся от стола и, вытянув ящик, бережно достал оттуда лист светло-зеленой бумаги и перочинный нож. Затем повернулся и снял с полки шкафа хрустальную вазочку с лебедиными перьями.

– Я всегда отправляю служанок собирать эти перья, – заметил Блёндаль, ненадолго отвлекшись от темы разговора. – В конце лета. Перья лучше собирать во время линьки. Нет нужды их выдергивать.

С этими словами он протянул Тоути вазочку со связкой перьев.

– Нет-нет, что вы, я не могу… – Тоути замотал головой.

– Я настаиваю, – пробасил Блёндаль. – Достойного человека отличает от всех прочих качество его письменных принадлежностей.

– Благодарю. – Тоути робко взял перо.

– Лебеди, – сказал Блёндаль, – снабжают нас множеством полезных материалов. Из кожи их лап получаются превосходные кошельки.

Тоути рассеянно провел по ладони кромкой пера.

– Да и вареные яйца лебедей вполне сносны на вкус. – Блёндаль аккуратно смахнул со стола обрезки очиненного пера и откупорил крохотную чернильницу. – А теперь, будь любезен, вкратце изложи, каковы твои религиозные наставления преступнице.

– Да-да, конечно. – Тоути почувствовал, что ладони его вспотели. – Во время сенокоса я посещал ее нерегулярно, будучи, как вы понимаете, занят сенокосом в Брейдабоулстадуре.

– Каким образом ты готовился к беседам с осужденной?

– Я… я покривил бы душой, сказав, что поначалу долг спасения души осужденной не показался мне чрезмерно тяжким бременем.

– Чего-то подобного и я опасался, – мрачно заметил Блёндаль. И сделал пометку на лежавшем перед ним листе бумаги.

– Я думал, что осужденная может очистить свою душу от грехов только через молитвы и увещевания, – продолжал Тоути. – Я провел несколько дней, перебирая стихи, псалмы и прочие источники, которые, по моей мысли, привели бы ее к стопам Господа.

– И что же ты выбрал?

– Выдержки из Нового Завета.

– Из каких глав?

– Э-э… Тоути пугала стремительность, с которой сыпались вопросы сислуманна. – Евангелие от Иоанна. Послание к коринфянам, – запинаясь, выдавил он.

Блёндаль искоса глянул на Тоути и продолжал писать.

– Я пытался беседовать с ней о важности молитвы. Она попросила меня уйти.

Блёндаль усмехнулся.

– Меня это не удивляет. Во время суда у меня сложилось впечатление, что она – закоренелая безбожница.

– Нет, что вы! Она, судя по всему, весьма начитана в христианской литературе.

– То же самое, я уверен, можно сказать и о Сатане, – заметил Блёндаль. – Преподобный Йоуханн усадил Фридрика Сигюрдссона читать «Страстны́е псалмы»[12]. А также «Откровение Иоанна Богослова». Куда более полезное чтение.

– Возможно. Как бы то ни было… – Тоути выпрямился в кресле. – Мне стало очевидно, что осужденной для того, чтобы подготовиться к смерти и приобщиться к слову Господню, необходимы иные средства, нежели церковные назидания.