Лили сама по себе - Жаклин Уилсон

– Как же он может плакать, если у него нет глаз? – поинтересовалась я.

– Он плачет про себя, в своём брюшке. Я всегда знаю, когда он плачет, – ответила Блисс.

– Ты сумасшедшая, – прокомментировал её слова Бэкстер, покрутив пальцем у виска. – Совсем с ума сошла! Жаль, что у меня сумасшедшие сёстры и такая же мама. Лучше бы у меня были брат и нормальный папа. От вас, девчонок, никакого толка.

– Колясочка! – воскликнула Пикси. – Моя колясочка!

– Да, никакого толка! Хныкать из-за какой-то дурацкой коляски и глупого безголового медведя! – фыркнул Бэкстер.

– КОЛЯСКА! – закричала Пикси, вскочив на ноги и бросившись вниз с холма.

– Пикси! Осторожней, ты споткнёшься и упадёшь! Смотри под ноги! Куда ты? – кричала я, отпустив Блисс и помчавшись за Пикси.

Вдруг неожиданно я поняла. Пикси заметила металлическую ручку, блестевшую на солнце. Она увидела свою красную коляску, спрятанную в папоротнике. Она нашла наше секретное убежище!

Глава 10

Мы взялись за руки и заплясали вокруг дерева, радостно отмечая это событие. Потом уселись посреди папоротников – Пикси в своей коляске, как королева на троне – и устроили пир из печенья, плавленых сырков, кукурузных хлопьев и напитка «Лилт» с кока-колой. Мы также пустили по кругу клубничный джем, и каждый из нас зачерпнул его рукой. Пикси стала особенно липкой, но я, поплевав на футболку, постаралась максимально оттереть сестрёнку.

Потом я достала нашу книгу сказок и прочитала вслух «Детки в чаще», «Ганс и Гретель» и «Красную Шапочку» – все сказки, действие которых могло происходить в таком лесу, как парк вокруг нас. Блисс слишком отчётливо всё себе представляла, крепко прижимая к себе Безголовкина, когда на неё нападали воображаемые злые мачехи, ведьмы и волки. Чтобы её успокоить, мне пришлось прочитать её любимую «Золушку» от начала до конца. Бэкстер немного поворчал и тоже сел слушать, рассеянно крутя колёса своего автопогрузчика. Пикси начала тереть глаза и сосать палец.

Я совершила с ней небольшой поход за кустик, а потом подняла её в наше дупло, посадив на подушку и подложив другую ей под голову. На неё было так приятно и уютно смотреть, что Блисс попросилась к ней, и Бэкстер тоже довольно быстро согласился, когда я предложила и ему лечь спать.

Я их всех укрыла, а сама немного задержалась, упаковывая всю нашу еду (не сказать, чтобы её осталось очень много), и, сложив коляску, снова спрятала её в папоротнике. Обойдя вокруг дерева несколько раз, я попыталась его как-то пометить, но так, чтобы это никому не бросалось в глаза. В конце концов я испортила свой жёлтый фломастер, черкая им по стволу. Дерево стало приметным, но при этом казалось, как будто на нём выросли лишайники. Потом я присела, примостившись на его корнях, и стала охранять своих сестрёнок и братишку. Я любовалась закатом, когда солнце становится то оранжевым, то ярко-красным, то малиновым. Конечно, я и раньше видела закаты, но никогда на природе и во всей красе, как теперь. Когда небо стало розово-фиолетовым, я почувствовала, как к глазам подступают слёзы. Потом я забралась в наше дупло и тоже заснула.

Там действительно места хватало только на троих малышей, свернувшихся калачиком. Мне пришлось потеснить их, и они сердито на меня заворчали. С Пикси было особенно трудно, потому что она металась во сне. У неё самые маленькие ручки и ножки, но казалось, они были везде.

Я подумала, уж не вылезти ли мне снова и примоститься у дерева, но все одеяла и подушки находились внутри дупла. Я было высунулась, но потом забилась в уголок – все ребятишки в меня уткнулись – и на удивление быстро уснула.

…Вздрогнув, я проснулась. Мы все проснулись. Что-то сильно стучало по нашему дереву, снова и снова, словно атакуя нас. Пикси заплакала, и я прикрыла ей рот рукой:

– Ш-ш-ш, ш-ш-ш, ни звука!

– А что это? – дрожа прошептала Блисс.

– Не знаю, – ответила я, тоже задрожав.

– Я выпрыгну и стукну его палкой, – храбро заявил Бэкстер.

Стук по стволу повторился, а затем раздались странные чавкающие звуки.

– Это великан-людоед, я знаю, это великан! – захныкала Блисс.

– Не глупи! – приказала я, но звук был такой, что было очень похоже на великана. Я повисла на Бэкстере. Не он должен нас защищать! Это дело старшего. Глубоко вдохнув, я отодвинула скатерть, чтобы лучше всё разглядеть. Но ничего не увидела. В парке было ужасно темно, кругом одна чёрнота, поэтому я ничего и не видела. Но, конечно, слышала: снова раздался ужасный хруст и чавканье, а потом опять сильный удар по дереву. Великан собирался напасть на нас с голыми руками или у него была палка?

Постепенно глаза у меня привыкли к темноте. Я увидела тень от двух палок, каким-то образом соединённых на большой голове. Нет, не от палок – от рогов! Это олень-самец стучал своими рогами по стволу нашего дерева и жевал листья, до которых мог дотянуться.

– Всё хорошо! Это всего лишь олень! – сказала я, улыбнувшись.

– Давай посмотрим! Давай посмотрим! – предложил Бэкстер. – Я могу с ним подраться, как с быком!

– Нет, это замечательный олень, мы не будем его обижать!

– Он замечательный олень, но вдруг он захочет нас обидеть? – спросила Блисс. – Пожалуйста, прогони его, Лили.

– Ну, я попробую, – сказала я, высовывая голову из-под скатерти. – Прекрати! – твёрдо сказала я.

Олень замер, очевидно сильно удивившись.

– Правильно, иди-иди отсюда! Возвращайся в своё стадо! – приказала я.

Он в последний раз чавкнул листьями и ускакал прочь.

– Он ушёл! – воскликнула Блисс. – Ой! Ты прямо как укротитель зверей, Лили.

– Проще простого командовать оленем, – заявил Бэкстер. – Ты такая глупая, Блисс, – испугалась старого тупого оленя. А я совсем не испугался, правда, Лили?

– Нет, ты был очень смелым. Мы все были храбрыми, – ответила я.

– Пора вставать? – поинтересовалась Пикси.

– Нет, глупышка, ещё совсем темно, – ответила я.

– Слишком темно! – подхватила Блисс. – Безголовкину это не нравится.

– А как Безголовкин может сказать, когда темно или когда светло? – не унимался Бэкстер.

– Он знает, – ответила Блисс. – Правда, Лили?

– Да, старый Безголовкин знает больше других, – сказала я. – Не вертись, Пикси.

– Мне кажется, я хочу писать, – объявила Пикси.

Я боялась, что она это скажет.

– Неужели ты не можешь подождать до утра? – спросила я.

– Кажется, я совсем не могу подождать, – ответила Пикси.

Я вздохнула:

– Тогда пошли!

В кромешной тьме было страшно выбираться из дерева. Я боялась – а вдруг олень вернётся и примет мои ноги за сочный пучок листьев. Сначала вылезла я, а потом вытащила Пикси. Она поджала ноги.

– Опусти ноги, Пикси.

– Нет, мне так не нравится.

– Как ты сможешь пописать, если висишь в воздухе?

– Мне сейчас не хочется.

– Нет, хочется. На самом деле мне тоже нужно. Я пойду первая, хорошо?

– Да, тогда олень съест твою попу, а не мою, – ответила Пикси.

Я пробиралась сквозь папоротник, а Пикси спотыкалась за мной.

– Ты ведь не написаешь на мою коляску? – с тревогой спросила Пикси.

– Я и на хлопья с печеньем тоже попробую не написать, – успокоила я сестрёнку, пристраиваясь под деревом.

Это было непросто, и когда наступила очередь Пикси, мне пришлось поднять её и подержать, чтобы ей помочь. Когда мы вернулись к нашему дереву, Блисс с Бэкстером решили, что им тоже нужно в туалет.

У Блисс на это дело ушла целая вечность – она ужасно боялась, что ей на ноги заберётся какой-нибудь барсук, или горностай, или крыса. С Бэкстером было легче, но он велел мне стоять рядом, так как тоже немного растерялся из-за темноты.

– Хотя я совсем не боюсь темноты, – заявил он.

– Конечно, не боишься, – сказала я. – Ты очень храбрый. Ты ведь собирался защитить нас от оленя, правда?

– Да, я бы застучал палкой – тук-тук-тук. Ты расскажешь об этом маме, Лили?

– Да, расскажу.

– И моему папе тоже?

– Ну, если мы с ним увидимся.

– А этот Гордон не будет нашим новым папой, правда?

– Не бойся!

Он казался нам ненастоящим, может быть, потому, что мы его никогда не видели. Но из-за этого и мама теперь казалась ненастоящей. Дома, в нашей квартире, там, где она когда-то жила, зияла пустота, но в этом парке мы построили новый дом, только для нас четверых.

Вернувшись к дереву, мы снова улеглись, обвив друг друга руками и ногами, словно части головоломки, и заснули. Блисс хныкала и ёрзала – возможно, ей снились великаны. Бэкстер часто лягался – вероятно, сражаясь с ними. Лёжа на мне и слегка похрапывая, крепко спала Пикси. Я спала очень чутко, прислушиваясь, не вернулся ли олень. Время от времени я слышала поблизости хруст, а потом, когда было ещё совсем темно, запели птицы.

Я начала беспокоиться о том, что мы будем есть на завтрак. Еды осталось очень мало. Наше место было не похоже на настоящий лагерь, в котором над настоящим костром в котелке готовят сосиски и ветчину. Я слышала, как Роза в школе рассказывала о своих каникулах, проведённых в походе в Озёрном крае[18]. Правда, она это не мне рассказывала. Со мной никто особо не разговаривает, хотя уже больше не обижают. Я подралась с одним из больших парней, потому что он сказал про маму очень грубое слово. После этого меня просто оставили в покое, и меня это устраивает. Ну, я делаю вид, что так оно и есть.