Лабиринт. Книга 2 (СИ) - Грушевицкая Ирма "Irmania"

– Это из-за Мэтта Крайтона ты уехала из Чикаго? – мягко спросил Роберт.

– Отчасти.

– Он тебя обидел?

– Наоборот. Это я обидела его тем, что ушла.

– А почему же ты ушла, Мэри-джелли?

 Мэри вздрогнула, чуть не выронив кружку с горячим кофе, и во все глаза уставилась на мужчину.

 "Мэри-джелли". Так звал её Пит. Странным образом мысли, в которых она сравнивала Роберта Стенхоупа с человеком, который хотел её удочерить, вышли из подсознания наружу. Это оказалось болезненным. Полный понимания и сочувствия взгляд Роберта боль эту не облегчал. В который раз за последние двенадцать часов Мэри боролась со слезами. В который раз её логически обоснованные фразы и поступки теряли всю свою логику и обоснованность. Они просто становились несущественными под напором одного единственного неоспоримого факта. Его-то она и озвучила:

– Потому что состояние счастья для меня нетипично. Оно пугает. Я не умею быть счастливой, Роберт. Пыталась несколько раз, но всё без толку. Моё счастье имеет свойство быстро заканчиваться. Так случалось ни раз, и никто не даст гарантий, что не повторится вновь.

– Любое счастье конечно, девочка. Пожалуй, только в детстве мы не видим его границ. К сожалению, твои границы возникли именно в тот период, отсюда же все твои беды. Однако я никогда не думал, что ты такая ленивая, Мэрилин Рейнольдс.

Последняя фраза вызвала искреннее удивление.

– Ленивая? Поясни.

– Охотно! – согласился Роберт. – Несчастным быть легко. Вернее, не несчастным, а не счастливым. Большая часть людей несчастлива, потому что счастье – это каждодневный труд. Тяжёлая работа, за которую многие даже не отважатся браться.

– Вдобавок ты назвал меня трусихой. Незавидный я человек. Может, не зря так о себе думаю?

– Может, и не зря. Но ты не хочешь попробовать доказать обратное?

– Кому? Себе?

– В твоём случае это не стимул. Тебе ещё надо научиться любить себя, Мэри, чтобы принимать себя же за авторитет. Давай лучше мне. Чем ты рискуешь, в конце концов?

– В данном случае, отношениями с твоим племянником.

– Аргумент, – согласился Роберт. – С ним ты могла бы прожить вполне уютную жизнь. Пусть не счастливую, но и не совсем несчастную. Возможно, этого хочет и Алекс. Но, судя по искрам, которые летают между тобой и Крайтоном, я очень рад, что до этого не дошло. Всё-таки, это сын моего брата. Было бы горько видеть его несчастным.

– Алекс всё равно будет уязвлён.

– Переживёт. Это менее травмоопасно, чем прожить всю жизнь с женщиной, любящей другого.

Мэри не могла не согласиться с этими словами, потому что тоже об этом думала. Она пыталась быть счастливой с Алексом, и не его вина, что в этом они оба  потерпели крах.

– Роб, – тихо позвала она после того, как всё обдумала. – Как думаешь, на этот раз у меня получится?

Вместо ответа Роберт подошёл к холодильнику, взял оттуда упаковку порционных сливок и отломил от неё два блистера. Вместе с кусочком тростникового сахара и чайной ложкой он поставил их перед Мэри. Именно так она и любила пить кофе: две порции сливок и один кусочек сахара.

– Ты стоишь на моей кухне в моём халате, – улыбнулся мужчина, которого она без натяжки могла назвать своим лучшим другом. – И из одежды у тебя только вечернее платье. Думаю, у тебя уже получается, девочка.

Личико Мэри едва начало расплываться в счастливой улыбке, как в кармане её халата привычно требовательной мелодией ожил телефон.

Ещё не посмотрев на экран, она знала, что звонит Алекс.

– Что это ещё за ребячество, Мэри! – Он так громко кричал в трубку, что ей пришлось отодвинуть её от уха. Роберт сделал смущённую гримасу, но остался стоять рядом. Мэри всё-таки улыбнулась, благодаря его за поддержку.

– Привет, Алекс.

– Привет, Алекс? И это всё, что ты можешь сказать? Ко мне с утра стучится горничная с совершенно идиотским заявлением, что ей надо забрать твои вещи. Я подумал, речь о чистке или прочем дерьме, но она достаёт из шкафа твой чемодан и начинает складывать туда всё, до чего дотягивается. Потом она вспоминает, что ей поручено отдать мне какой-то конверт, потому что, видите ли, администратор пропустил моё возвращение в номер. И что я нахожу в том конверте, Мэрилин?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мэри даже не пыталась его перебить, прекрасно зная, что когда Алекс чем-то возмущён, все попытки дать ему разумные объяснения обречены на провал. По крайней мере, не в этот самый момент. Ехидство в последнем вопросе тоже не требовало ответа, однако, под ободряющим взглядом Роберта, Мэри решила его дать.

– Я вернула то, чем владеть не вправе. Прости, что так долго позволяла тебе надеяться

– Я не пойму: ты от меня уходишь, что ли?

– Да.

– К моему дяде?!

Роберт, поднёсший к губам чашку, поперхнулся едва сделанным глотком. Мэри едва удержалась, чтобы тоже не прыснуть.

– Кто там у тебя? – Взорвался на том конце трубки Алекс. – Я слышу чей-то кашель.

– Это Роберт. Он поперхнулся кофе.

– Ты поставила наш разговор на громкую связь?!

– Нет. Просто он стоит рядом, а ты так кричишь…

Возникла долгая пауза, во время которой Мэри слышала лишь тяжёлое дыхание Алекса, отчётливо представляя, как пульсирует у него на виске жилка. Так всегда бывало, когда он гневался.

Наконец, на том конце раздался медленный выдох. Вероятно, Алекс воспользовался известным способом и досчитал до десяти.

– Сейчас я ничего не соображаю, – сказал он уже не так громко и более спокойно. – Не спал толком. Этим утром у меня несколько важных встреч, затем обед с Найджелом Уотсом из "Тринко". Он пообещал привести Мэтта Крайтона, вчера толком нам не удалось поговорить. Кстати, почему ты не сказала, что вы знакомы?

– Алекс… – начала, было, Мэри, но тот вполне ожидаемо её перебил:

– Всё потом. Я приеду в пять. Поговорим перед приёмом.

– Каким приёмом?

– Который устраивает в нашу честь Роберт. Вообще-то, он должен был стать сюрпризом, но в свете твоего последнего заявления, думаю, тебе лучше обо всём знать. Увидимся вечером. Постарайся к тому моменту прийти в себя.

Алекс отключился, а Мэри опустила руку с телефоном и вопросительно посмотрела на Роберта.

– Ещё один приём? Ты уверен?

– Более чем, – ответил мужчина и положил в её чашку ещё один кусочек сахара.

Глава 18

Мэтт хорошо спал в ту ночь. Как после сложного экзамена, сданного на отлично. После подписанных контрактов, заключенных договорённостей и удачных сделок так не спится, потому что всегда есть другие контракты и новые сделки, главное – регулярно обновлять рецепт на ксанакс.

В эту ночь его снотворным стала подушка, пропахшая духами Мэри. Мэтт спал, окутанный её ароматом, и ему снилось, что у них всё хорошо. С этим ощущением он и проснулся. И начал действовать.

Он попросил у Мэри три дня, но благодаря слаженной работе своей команды смог сократить этот срок до двух. Встречи, совещания, деловые звонки – всё, что раньше составляло его повседневность, теперь рассматривалось через призму нетерпения. Он хотел быть с Мэри. Видеть её, касаться, слышать голос. Снова поймать направленный на себя полный ожидания взгляд и на этот раз ему ответить.

Как бы ни хотелось обратного, но Мэтт был вынужден признать, что ему будет нелегко. Мэри не любимая перьевая ручка, с которой он путешествует вот уже много лет; её в карман не положишь. Их жизнь поначалу будет состоять из встреч и расставаний, и вместо того, чтобы расстраиваться этому факту, он испытывал удовольствие от нетерпения начать жить вместе с Мэри. Трудности его не пугали. Он надеялся, не испугают и её. А если всё-таки испугают, он включит безжалостного дельца и заберёт свою девочку себе. Будет держать рядом, пока та не взмолится, чтобы он отпустил хватку. Но что-то подсказывало, что с такой женщиной как Мэрилин Рейнольдс нахождение компромиссов станет для него любимым занятием.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})