Шекспир должен умереть - Валерия Леман

— Я очень внимательно тебя слушаю, — ответил я на автомате.

Она лишь усмехнулась.

— Ну, конечно, внимательно слушаешь! Весь внимание! А ведь твоя милейшая Роза пришла делать прическу не просто потому, что сегодня у нее открывается брачный сезон с беднягой профессором. Она просто хочет выглядеть абсолютно счастливой и благополучной, каковой на самом деле не является.

— Вот как! И почему же?

Признаться, я никак не мог понять, что она желает мне сказать. Ясное дело — девицы вечно воюют за право быть самой сногсшибательной, а тут одна у другой отбирает возможность сделать потрясающий причесон. Но при чем тут все эти псевдо-философские рассуждения о том, кто и насколько счастлив и благополучен?

— Да потому, что наверняка у твоей Рыжухи есть любовник — кто-нибудь из плебеев, кем и она сама является по реальному статусу. А профессора она насильственно заставляет вступить с собой в брак просто потому, что он — из аристократической семьи, а плюс ко всему — еще и профессор универа.

Может, так все и было, только что я должен был ответить — восторженно поддакнуть? Зааплодировать? Добавить своих грязных подозрений относительно морального облика Розы Мимозиной?

— И почему ты молчишь? Ты со мной не согласен? — Соня все никак не могла успокоиться. — А помнишь, как Мимоза встретила нас с тобой в тот самый день турнира? Мы с тобой тогда не знали, куда от нее деться, и, когда отправили ее за мороженым, сбежали, радуясь, как дети. А ведь это она тогда сбежала от нас, а не мы от нее!

Как хотите, но подобные выводы кого хочешь заставят заикаться. Я взглянул на Соню непонимающим взглядом.

— Что ты хочешь сказать?

Она торжествующе усмехнулась:

— То, что сказала: под видом покупки мороженого она наверняка поспешила встретить своего любовника и благословить его на убийство!

Что ни говори, а нет страшнее монстра, чем ревнивая красавица! Экспромтом сочинить полную чушь и не постесняться ее озвучить! Я осуждающе покачал головой:

— Разумеется! Убить представителя аристократической фамилии, даже не успев женить его на себе. Дорогая, ты сама себе противоречишь!

Ничуть не смутившись, Соня мотнула головушкой.

— Возможны импровизации. К примеру, она торопилась перехватить своего любовника, чтобы уговорить обождать с убийством: сначала пускай женится, а потом его убьем. Говорю тебе: она использовала предлог с мороженым для того, чтобы смыться от нас. Ведь эти мороженщики встречались на каждом шагу! Куда же в таком случае запропала твоя Роза?

Я пожал плечами — бог ее знает, куда, к примеру — в сортир по личным интимным делам! Какое это имеет значение? Но Соня упрямо гнула свое:

— И вспомни, как она в одно мгновение материализовалась рядом с телом якобы профессора! Тут же объявилась на месте, впереди всех! И сразу же начала красиво его оплакивать. А вот ты смог бы подобным образом оплакивать меня?

От неожиданности я едва не перекрестился — Господи, спаси и сохрани! Оплакивать мою любимую…

— Ага! Представил себя на ее месте? Признайся: ведь ты не смог бы так красиво воздевать обе руки к небесам и падать лбом в траву!

Как хотите, но под конец этой тирады я невольно ощутил, что в чем-то Соня абсолютно права: теперь, бросая взгляд на события того дня, я вдруг явно увидел, что и в поспешном удалении Розы «за мороженым», и в ее причитаниях у тела было нечто не совсем натуральное, наигранное и фальшивое.

Впрочем, я тут же понял, что это никак не поможет ответить на вопрос «Кто преступник?». Роза, как и сотни девиц со всего света, действительно, вполне вероятно, выходит замуж за профессора чисто из корыстных побуждений. А в таком случае на данный момент она никак не может быть связана с убийцей — тема закрыта!

Я сдержанно улыбнулся огнедышащей Соне.

— Дорогая, у нас по курсу — парикмахерская «Орхидея». Вручаю тебе свой кошелек — иди, делай прическу, а я с твоего позволения отправлюсь назад в отель и покемарю с часок до церемонии. Но убедительно прошу тебя в салоне не высказывать твое личное мнение о степени виновности мисс Мимозин в попытках убийства ее жениха. Обещаешь?

Естественно и натурально, Соня только гневно фыркнула и послала меня куда подальше, прихватив мое портмоне и прошествовав к «Орхидее». Я с чистой совестью направился в отель.

Глава 27. Третья попытка

Бракосочетание Розы и Ната было выдержано в простых и величественных тонах все того же Средневековья с его рыцарями, турнирами и дамами в длинных платьях. На церемонию, проводившуюся в храме с высокими сводами, собрались практически все члены клуба «Влюбленные в Шекспира», наряженные в те же костюмы, в которых танцевали на лужайке под песню «Зеленые рукава». Все подходили к главным виновникам торжества и радостно их поздравляли с приближающимся бракосочетанием.

Здесь стоит отметить, что новобрачные по части нарядов переплюнули всех. Славный Нат осуществил свою мечту, озвученную мне в пабе: он был в полном облачении рыцаря — легкий шлем с белоснежным пером, металлическая кираса и изумрудный плащ до пят. На невесте было платье с длинными рукавами такого же изумрудного цвета, длинные огненно-рыжие волосы небрежно раскиданы по плечам красивыми локонами, на голове — изящный венок из цветов, словно бы только что сорванных где-нибудь на лужайке близ речки.

— Представляю, сколько времени потратил бедняга парикмахер, чтобы так уложить рыжие космы старушки Розы, — тут же прокомментировала мне на ухо Соня.

Стоит отметить, что сама Соня выглядела просто сногсшибательно — в салоне «Орхидея» ее каре уложили столь же небрежно-великолепными спиральками, и блеск черных локонов подчеркивал синий цвет глаз. Быть может, потому, ощущая свое превосходство над всем женским полом человечества, она язвила по поводу Розы почти беззлобно.

— А бедняга Нат далеко не глуп, — продолжала она разбор полетов, кружа мне голову интимным шепотом, нарочно касаясь края моего уха своими влажными губами. — Смотри-ка: он напялил бронебойный костюм — на случай повторного нападения.

— Я же тебе говорил: вчера кто-то украл у Розы весь ее свадебный наряд, — попытался вставить я слово, и совершенно напрасно — моя красавица меня не слушала, она беспечно захихикала. В это время к нам в общей толкучке подрулил всклокоченный парень и сразу же принялся отчаянно жать мне руку.

— Приветствую вас на торжестве! Приветствую! Очень рад! Пожалуйста, скажите мне — вы рады за профессора? Вы не боитесь за него? Я только что видел Бурку — она летала по двору замка. Это плохая примета.

Признаться, я почувствовал некоторую неловкость: без лишних объяснений было ясно, что парень — дурачок, о котором совсем недавно мне рассказывал профессор Хатвилл, представляя как возможного убийцу, — Микки Спунк. И вот теперь этот парень тряс мою руку, и не думая отпускать, а в его глазах застыл страх.

Пока я соображал, как избавиться от сумасшедшего Микки, меня спас доктор Перкинс, неожиданно подкативший и без лишних проблем, пару раз хлопнув дурачка по плечу, проводивший его в сторону. Сам же он развернулся к нам, улыбнулся мне и склонился в восторженном полупоклоне перед очаровательной Соней.

— Приветствую, мои дорогие! Надеюсь, вы меня узнали? Ведь вы — русский турист, добровольный помощник инспектора Бонда? Так-так, у меня отменная память, я все всегда помню, хотя мы с вами познакомились не в самый лучший момент — после тонны какой-то отравы я забыл, на каком свете живу!

Произнося свою реплику, профессор продолжал пялиться на Соню. Я постарался слегка перекрыть ее своим плечом.

— Как же, как же — и я вас прекрасно помню, доктор Перкинс. Как самочувствие — вы пришли в себя, все в норме?

— В норме? — хохотнул профессор, упорно не отводя глаз от Сони. — Еще бы — у меня все в норме, еще как!

Как хотите, но его хохоток и горящие глазки мне совсем не нравились, но, с другой стороны, возраст профессора не позволял попросить его не пялиться на чужих дам. Я попытался увести разговор в сторону:

— Мистер Перкинс, этот парень, что только что тут стоял, — он дурачок?

Он кивнул, не удостоив меня и взглядом.

— Микки Спунк! Дурачок, точно. Славный в принципе парнишка, никогда никому не делал зла. Надеюсь, он и вам не сказал ничего неприятного.

— Он говорил о какой-то птице по кличке Бурка — вы не знаете, кто это?

— Бурка? — Он равнодушно пожал плечами и наконец-то перевел взгляд на меня. — Кажется, это сова, что играла роль в фильме о Гарри Поттере — вы ведь в курсе, что этот киношедевр снимали у нас?

В этот момент наш диалог прервали внезапно зазвучавшие торжественные аккорды музыки. Почти тут же на мини-возвышение у алтаря неторопливо поднялся уже знакомый нам персонаж — Томас Уингз, профессор факультета химии университета Уорвика, а по совместительству — ведущий рыцарских турниров. На нем был тот же рыцарский костюм, в котором он вел турнир, завершившийся смертью Питера Санина, и тем же хрипловатым баритоном он возвестил: