Шекспир должен умереть - Валерия Леман

— Кончай ухмыляться. — Роза дернула меня за рукав. — Полагаю, ты понимаешь теперь, что все попытки убить Ната связаны именно со мной?!

Это было что-то! Мания величия Розы-Мимозы, помнится, еще в годы юности мятежной не раз доводила меня до истерического смеха. Сейчас я, разумеется, постарался сдержать свои бурные эмоции, скроив заинтересованную мину.

— Что ты имеешь в виду?

— А что тут иметь? — Она высокомерно хмыкнула, эффектно подбоченившись. — Не получилось убить жениха — украли украшения невесты. Просто для того, чтобы наша свадьба не состоялась.

— Вот как!

— Именно так и никак иначе!

Она смотрела на меня взглядом, полным злости.

— А впрочем, чего я тут перед тобой отчитываюсь? Ты — простой любитель поиграть в Шерлока Холмса. Отправлюсь-ка я лучше к инспектору Бонду и официально оформлю заявление о краже. Чао-чао!

И она продефилировала походкой от бедра вниз по улице по направлению к замку. Мне только и оставалось, что, проводив фурию взглядом, вспомнить о цели своего визита: профессор Нат Хатвилл! Необходимо было как можно быстрее с ним встретиться и душевно побеседовать, выведав все секреты.

Глава 25. Пивные беседы

Я обнаружил профессора в результате двухчасовых поисков в поте лица — встречные люди при вопросе, где бы я мог найти профессора Хатвилла, отправляли меня в диаметрально противоположных направлениях. За это время я побывал в библиотеке университета, в курилке оной библиотеки, в студенческой столовой и даже в спортзале. К моменту моего прибытия профессор благополучно исчезал, так что я решил плюнуть на все и вернуться на пленэр к замку. Вот после этого «плевка» я и столкнулся с неуловимым нос к носу: славный Нат как раз выходил из сортира филологического факультета универа.

— Добрый день, профессор! — с невольным облегчением выдохнул я. — А я уж думал, никогда не смогу вас догнать — бегаю за вами вслед, а поймать не могу.

— В самом деле? — как всегда, обаятельно улыбнулся он. — Никогда не думал, что я такой отличный бегун. Что ж, в конце концов вы таки меня поймали, — он патетически поднял обе руки, — сдаюсь без боя! Можете запросто пригласить меня в паб — я ужасно хочу выпить светлого пива. Надеюсь, вы не против пива?

Пожалуй, в этом был весь профессор — мало кто способен так мило и симпатично напроситься на угощение в пивбаре. Но мне, щедрому россиянину, ни к чему было жадничать, потому я, в свою очередь, поднял руки:

— Сдаюсь! Сдаюсь и веду угощать вас светлым пивом. Наверняка под него у нас с вами хорошо пойдет беседа про все покушения, «оформленные» в сентиментальном духе старины. Так где у вас тут паб?..

Далеко идти не пришлось — паб находился буквально в двух шагах от корпуса, где мы находились. Мы устроились за самым дальним столиком в углу, чтобы к профессору не подходили каждую минуту его многочисленные коллеги и студенты: как выяснилось с первых же минут, Ната Хатвилла едва ли не обожали и те, и другие. С темы любви и началась наша пивная беседа.

— По всему выходит, профессор, что у вас здесь не так много врагов, — произнес я в ожидании заказанного пива.

Он взглянул на меня с легким удивлением.

— А кто вам вообще сказал, что у меня есть враги? — Он даже слегка подмигнул. — Я люблю весь мир вместе со всеми его сумасшедшими гениями и преступниками, я всех понимаю и заранее за все прощаю и благословляю. Можно сказать без всякого преувеличения: у меня вообще нет врагов, ни одного!

Нам принесли два высоких бокала, наполненных золотистым пивом с дивной пенкой. Я с удовольствием сделал первый глоток и ощутил почти божественную прохладу с привкусом легкой горчинки.

— Позволю себе с вами не согласиться, — словно заражаясь благодушием профессора, я мягко улыбнулся. — Враги есть у всех, и любого, самого добрейшего человека никогда не будут любить все. Всегда найдется хотя бы один, кто возненавидит праведника чисто из зависти — просто потому, что его все любят.

Хатвилл беззаботно пожал плечами, в буквальном смысле слова дыша улыбкой, словно обнимая весь мир.

— У нас не такой большой городок. Пожалуй, мы все тут знаем друг друга, похуже, получше, но — знаем. Так вот: до сих пор у меня не было врагов, хотите — верьте, хотите — нет.

— Хорошо, — кивнул я. — Кто же в таком случае дважды пытался вас убить?

Он легкомысленно махнул рукой.

— Какой-нибудь дурачок. К примеру, Микки Спунк — есть тут у нас такой парнишка, очень славный. Полгода назад Микки был одним из лучших студентов Уорвика, чемпионом графства по фехтованию. И вдруг сошел с ума! До сих пор не ясно — почему. Возможно, именно он и может пытаться меня убить, используя для этого свои умственные возможности. Как вам такая версия?

Сами понимаете, подобную версию я мог принять чисто условно, с легкой усмешкой чокнувшись с профессором.

— Предлагаю всерьез поговорить о ваших возможных… Ну, хорошо — не врагах, а просто о недругах. Взять, к примеру, Питера Санина, который принял смерть вместо вас. Как выяснилось, этот парень, хоть и был не из бедных, а зарабатывал неплохие денежки грязным шантажом. Неужели вы простили бы ему, попытайся он вас шантажировать?

В ответ на мой вопрос Нат так весело расхохотался, словно нет на свете ничего забавнее шантажа профессора Хатвилла. Он со смаком отпил еще глоток пива и ответил с доброжелательной улыбкой:

— Сказать по правде, вы попали в яблочко, Ален! Этот парень действительно однажды пытался меня шантажировать, но отчего-то это совершенно вылетело у меня из памяти. Я ведь никогда не держу зла! Кстати, я совершенно забыл рассказать об этом инспектору при нашей личной беседе. Полагаю, ему этот факт полезно знать.

Еще бы! Я усмехнулся. Подобные факты полезно знать любому инспектору, ведущему следствие по двум убийствам. Особенно в свете наших последних размышлений по поводу того, что под видом попытки убить самого себя профессор вполне мог расправиться с опасными для себя людьми — к примеру, с Питером Саниным, который, как только что выяснилось, действительно пытался его шантажировать.

— И чем же он пытался вас шантажировать, если не секрет? — поинтересовался я, с любопытством глядя на слегка порозовевшее от пива лицо Ната.

— Абсолютно не секрет, — весело отозвался он. — Этот негодник умудрился сфотографировать любовные сценки со мной в главной роли. — Тут он с долей гордости мне подмигнул, точно сообщал о некоем замечательном достижении. — Легкая и совершенно очаровательная порнушка. Я ведь скоро стану законопослушным и любящим супругом вашей знакомой Розы Мимозин. Но, как и у всякого нормального мужчины, порой у меня бывают… приключения. Однажды мы замечательно провели время с одной темпераментной студенткой из Греции. Это случилось прямо в моем рабочем кабинете, рядом с библиотекой, и шустрый Питер умудрился сделать несколько интересных кадров, оставшись при этом совершенно не замеченным нами. И вот, парень продемонстрировал мне эти занятные картинки, намекнув, что может показать их и моей будущей женушке.

Еще один глоток и еще одна лукавая улыбка.

— И насколько дорого он запросил с вас за молчание?

В ответ профессор вновь весело расхохотался:

— Понятия не имею! Он даже не успел сообщить мне ничего конкретного, потому что я, точно как сейчас, весело рассмеялся, восхитился его снимками, а потом предложил смело показывать их всем, кому он пожелает. Дескать, для меня это очень лестные снимки, и я буду только гордиться своей сексуальной привлекательностью.

Я хмыкнул:

— Вы хотите сказать, что совершенно не испугались, что факт вашей измены станет известен лично Розе?

Он приподнял бровь.

— А почему я должен этого бояться? В конце концов, я не так уж стремлюсь стать чьим-либо законным мужем, мне вполне достаточно отдельных, коротких, но ярких историй любви, ведь самое большое наслаждение и радость для меня — моя работа. Так что если милой Розе что-то не понравится — что ж, я готов отказаться от заключения брака. Потому, уверяю вас, она сама не станет даже смотреть на подобный компромат — милая девушка просто мечтает стать миссис Хатвилл. И я ее понимаю.

Он широко улыбнулся и поднял бокал.

— Чудесное пиво! Вторую порцию беру за свой счет — теперь я угощаю вас!

Разумеется, я не стал протестовать: пиво было чудесное, разговор — интересный, так что я был не против поболтать с милым человеком и выяснить, что еще он случайно позабыл сообщить полиции.

Когда профессор вернулся с двумя новыми бокалами пива, наша задушевная беседа продолжилась. Разумеется, я поспешил первым направить ее в нужное мне русло, сделав разведку по части погибшего хореографа:

— Кстати, профессор, мне интересно узнать о вашем отношении к гомосексуализму, тем более что в загадку двух убийств попал его представитель — Билли…